Без поцелуя на прощание

– Ага, снилось, – с запинкой произношу я, тряся головой и пытаясь вспомнить, где я нахожусь.

– Ты разговаривала во сне, снова и снова извинялась. В последнее время ты часто так делаешь, – Эйва кусает губу и отворачивается от меня.

Эйве совершенно несвойственно следить за словами, но, несмотря на то что моя голова спросонья в тумане, я понимаю, что она жалеет о последних словах, вырвавшихся у нее.

– Я уже сто лет жду, – добавляет Эйва. – Через несколько минут мне нужно возвращаться на работу, так что я просто хотела попрощаться, прежде чем уйду. Завтра снова загляну в обед.

Я тру глаза и киваю:

– Хорошо, звучит неплохо.

– Только на этот раз тебе все-таки придется встать с постели. Как бы сильно я ни любила Марка, он бесполезен, когда нужно обсудить подготовку к свадьбе, – говорит Эйва, смущенно посмеиваясь. – Мне кажется, ему скучно болтать о платьях, цветах и прочем. Он просто игнорирует меня.

Мое тело наконец перестает дрожать, и взгляд останавливается на подруге:

– Я поговорю с ним об этом. Прости, я даже не заметила, что он ведет себя грубо. В последнее время я какая-то рассеянная.

Голос Эйвы затихает, превращаясь почти в шепот:

– Это понятно, Лаура. Никто не ожидает, что ты сразу начнешь вести себя как обычно. Перестань давить на себя.

Я улыбаюсь, но внутри мне не становится легче.

– По поводу вчерашнего… – начинаю я.

Эйва тут же прерывает меня:

– Давай забудем об этом, ладно?

Я снова улыбаюсь, и на этот раз мне и впрямь становится легче.

– Послушай, такие вещи лечит лишь время. Не существует волшебной таблетки, которая мгновенно решит проблему. Но каждый новый день чуть лучше предыдущего, правда? Я не говорю, что время от времени не будут выпадать дерьмовые дни, но я все еще твоя лучшая подруга, и что бы ни случилось, это никогда не изменится.

– Спасибо, – захлебываясь, произношу я, снова чувствуя, что вот-вот заплачу.

– Ха, только послушай. Мои речи похожи на надписи на чертовых открытках от Hallmark[10 - Hallmark – крупнейший производитель поздравительных открыток в США.], – Эйва раскрывает объятия и сжимает меня в них так крепко, что ребра впиваются во внутренности, но мне это нравится.

– Я и впрямь сказала Марку что-то дурное? – робко шепчу я. Мне не хочется портить момент, но я должна знать.

Эйва отпускает меня, понурив голову:

– Почему ты спрашиваешь?

– Значит, сказала?

Эйва не отвечает. Видимо, она ждет, чтобы я развила тему, и это меня беспокоит. Судя по всему, она выбирает, что рассказать мне о вчерашнем вечере, основываясь на том, как много, по ее мнению, мне уже известно. Но то, что у меня не работают ноги, еще не значит, что и мозг тоже. Черт побери! Все вокруг стали обращаться со мной, как с ребенком, и это сводит с ума. Но нет никакого смысла демонстрировать свое разочарование: это лишь сделает меня похожей на истеричного ребенка. Какая дерьмовая ирония.

– Мне приснился странный сон, в котором Марк обмолвился, что ненавидит меня, – говорю я, осознанно прилагая усилия, чтобы скрыть, как это терзает меня.

– Это был всего лишь сон, – улыбается Эйва. – Сны ничего не значат.

– Да, наверное. Просто, понимаешь, он был таким реальным. Это было ужасно.

Эйва чмокает меня в щеку и встает. Она указывает на небольшой белый конверт, лежащий на кровати рядом со мной.

– Это отвлечет тебя от подобных мыслей, – говорит она, широко улыбаясь всеми тридцатью двумя зубами. – Ладно, я не умею лгать. В основном по этой причине я и зашла сегодня.

Я открываю конверт и нахожу внутри четыре билета на ежегодный благотворительный бал, проходящий в роскошном Найтсбридж-отеле в Дублине.

– О! У меня абсолютно вылетело это из головы, – признаю я, проводя пальцами по выпуклым буквам на приглашениях.

Я инстинктивно качаю головой из стороны в сторону. Я не сказала «нет» вслух, но все мое тело раскатисто вопит: «Да ты, наверное, издеваешься надо мной!»

– Я понимаю, но за последние семь лет мы ни разу не пропускали бал. Давай пойдем, пожалуйста. Если ты смогла пойти во время беременности, когда выплевывала кишки и тебе нельзя было пить, значит, и сейчас можешь пойти. Прошу тебя, Лаура. Не нарушай традицию. Ну пожа-а-а-а-а-а-луйста!

Эйва буквально подпрыгивает на месте от предвкушения. Я разобью ей сердце, если откажусь пойти. Много лет назад мы заключили пакт, что даже когда нам будет по девяносто пять и мы переживем замещение обоих тазобедренных суставов, чтобы хотя бы быть в состоянии согнуться, мы ни за что не пропустим бал.

– Я обсужу это с Марком, хорошо? – я испытываю вину за эту бездарную попытку заставить Эйву пойти на компромисс. Но сейчас я готова на что угодно, лишь бы перестать говорить об этом чертовом бале.

– Я уже все с ним обсудила. Он полностью согласен, но считает, что мне придется потрудиться, чтобы тебя уговорить. Ну давай же, Лаура, что скажешь?

Эйва подхватывает сумочку и начинает застегивать пальто. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, испытывая облегчение оттого, что закончился ее обеденный перерыв.

– Завтра снова забегу. У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы придумать, что ты наденешь. Все пройдет отлично, Лаура. Я обещаю.

Еще один поцелуй в щеку напоследок, и Эйва уходит. Я разваливаюсь на кровати. Можно подумать, моя самая большая проблема – решить, что надеть, дуюсь я. Я отчаянно сминаю билеты, но мои пальцы замирают, когда я замечаю шрам на ладони. Рана затянулась, а шрам потускнел и едва заметен, но это очевидный намек на серьезный порез. Не может быть! Я мотаю головой. Это был всего лишь сон.

Глава восьмая

Время тянется все медленнее и медленнее. Прошло уже две недели с тех пор, как Эйва принесла билеты на бал, а я все еще не дала согласия на ее приглашение. Я приноровилась притворяться спящей каждый раз, когда она заходит, а у нее никогда не хватает духу разбудить меня.

А еще прошло уже две недели с тех пор, как я в последний раз виделась с детьми. Я так скучаю по ним, что это причиняет физическую боль моему сердцу: я почти все время поглощена мыслями о том, что их нет рядом. Дом без них напоминает пустую раковину, и это еще одно печальное напоминание о том, что я уже не тот человек, которым была.

Каждый раз, когда мы с Марком собираемся их навестить, случается что-то подозрительное и нам приходится отложить визит. Поводы с каждым разом все более и более притянуты за уши, как будто Марк намеренно пытается вбить клин между нами.

Когда я пытаюсь поделиться своими переживаниями с доктором Хэммондом во время сеансов, он тут же пресекает эту идею, повторяя слова Марка. Он вешает мне лапшу на уши, рассказывая о том, что моя иммунная система слишком слаба и не сможет перенести вирус. Что? Можно подумать, дети – это выгребная яма с болезнями или что-то вроде того. Чушь! Я так расстроена, что и впрямь принимаюсь плакать у него в кабинете. Ровно на десять секунд я превращаюсь в бездонный колодец со слезами.

– Мы делаем большие успехи, – настаивает доктор Хэммонд. – Постарайтесь мыслить позитивно, Лаура. Все в скором времени наладится, я надеюсь.

Мой доктор считает большим успехом тот факт, что я смогла пошевелить пальцами ног. Это не внушает особой надежды. Сто пятьдесят евро в час за бесконечные занятия физиотерапией, и все, на что я способна, – это подергивание мышцами. Больше времени уходит на разговоры о моем самочувствии, чем на физические упражнения. Все это кажется мне лишь пустой тратой времени и денег. Несмотря на все попытки не вести себя, как злобная стерва, на каждом сеансе мне чертовски тяжело сдерживаться.

В конце сеанса, в той его части, когда доктор Хэммонд садится за свой стол со скрещенными на груди руками и спрашивает, есть ли у меня вопросы, обычно я закрываю глаза и качаю головой, но сегодня впервые за все время у меня появляется вопрос. Я чувствую себя уверенно, потому что знаю, каков будет ответ. Если врач скажет, что мне нельзя пойти на бал, Эйве придется с этим смириться.

– Это благотворительный вечер. Мы посещаем его уже много лет. Это огромное событие, на которое съезжаются сотни людей, оно проходит в банкетном зале городского отеля, – я внутренне торжествую, преувеличивая количество участников, и жду, что доктор тут же раскритикует эту нелепую затею.

– Кажется, это изысканный вечер, – отвечает доктор Хэммонд.

– Ага, так и есть. Это очень помпезное событие. Ну так и должно быть, ведь туда съезжаются люди со всей страны.