Вспомнить всё, или Снежный танец

– Это было бы чудесно, – только и нашлась Ирина.

– А Вы верите в чудеса?

– Нет, – отрезала Ирина.

– Как знать, возможно, именно тогда, когда меньше всего ждёшь, чудо и случается? – полувопросительно сказал Евгений. Ирина промолчала, уткнувшись носом во всё ещё ароматные лепестки.

Ирина провела в Москве всего три дня, но они показались ей очень длинными. Ей было хорошо рядом с Евгением, но, одновременно с радостью, Ирина ощущала приближение потери. Скоро она останется одна, де-факто – мать-одиночка. И что оставалось делать? Ирина считала, что в лице Ольги она навсегда потеряла подругу. И не факт, что когда-либо обретёт сестру. Обстоятельства их родства были столь ужасающи, что любая мысль о том, что Ольга доводится сестрой Ирине, причиняла последней боль.

Бабушка была единственной родственницей, которую Ирина знала до сих пор. Теперь у Ирины была сестра. Интересно, а существовали ли ещё какие-либо родственники со стороны отца? И если да, то почему они никогда не проявляли себя? Этот вопрос появился у Ирины ещё в интернате, после того, как Саша однажды спросил «А у тебя есть родственники?» Кроме Серафимы Львовны, матери Ирининой мамы, к ней в интернат никто не приходил. Никогда. В тот раз Ирина ответила, что у неё есть только бабушка, но вопрос заставил её задуматься. Позже Ирина предпринимала несколько попыток разыскать родню отца, но безуспешно. А ведь у него наверняка были родные: отец, мать, возможно, брат или сестра. Где же они, почему бросили её в интернате, не взяли к себе или, хотя бы, не навещали? Это было странно, словно с уходом отца всё, что было связано с ним, ушло в небытиё.

И Ирина решила ещё раз испытать Судьбу. Раз уж она в Москве, а отец, как она знала, был коренным москвичом, стоило попробовать. Первая мысль, возникшая у Ирины, была связана с Интернетом. Социальные сети. Ну, конечно же, они, эти мифические пока родственники, просто обязаны были быть зарегистрированными хотя бы в одной из соцсетей. Ирина выбрала самую популярную. И приступила к поискам. В поисковой строке она набрала фамилию «Зотов». Сеть выдала огромное количество всевозможных Зотовых. Похоже, это был тупик. Найти родственников среди этого многообразия не представлялось возможным. Что, если подключить к поискам Олесю, она найдёт кого угодно, если потребуется, специфика журналистики – в огромном количестве разнообразных контактов.

Ирина задумчиво изучала фотографию на своей страничке. Фотография, в принципе, ей нравилась, но уже морально устарела. Настолько, что Ирине захотелось её поменять. Но какое фото она могла поставить взамен старого? Ирина стала просматривать фотографии на своём мобильном телефоне и сразу нашла то, что искала. Это был снимок детской карусели. Милое напоминание о её волнующем положении. Ирина сделала его на днях, когда в одиночестве бродила по ближайшему скверу. Светило солнышко, фигуры блестели начищенными бочками. Карусель пустовала: на улице морозило, и Ирина не удержалась и сфотографировала карусель. Каких только персонажей там не было: конёк-горбунок, ракета, щелкунчик, утёнок и даже карета из тыквы. Ирина бы и сама с удовольствием прокатилась на одном из сидений, только уж слишком миниатюрными они были. А когда Ирина возвращалась в гостиницу, её охватило такое одиночество, что стало трудно дышать. Вокруг шли пары, с детьми и без, пожилая дама держала под локоток своего убелённого сединами кавалера. Казалось, что все сговорились объединиться в тот вечер в пары, чтобы Ирина острее ощущала своё одиночество. Конечно, это было не так, просто совпадение, но это совпадение выбило Ирину из колеи на несколько часов. Так много нерастраченной любви чувствовала в себе Ирина, такие прекрасные мечты о замужестве и материнстве она лелеяла всю сознательную жизнь. Слишком прекрасные, чтобы стать явью. Нет, нельзя быть идеалисткой. В противном случае рискуешь получить щелчок от жизни, да ещё какой.

Ирина вздохнула и нажала клавишу «Ок». Теперь на её страничке красовалась маленькая детская карусель. «Я и сама, подобно этой карусели, всё бегу по кругу. Всё одно и то же. С невесёлым финалом».

– Привет, подруга, я тебя еле узнала, – Ирина даже подпрыгнула от неожиданности, получив сообщение от Олеси. Прекрасно, что подруга в сети, можно начинать расследование.

– Привет, да вот, не удержалась, уж больно красивая карусель.

– Ага, и с намёком.

– Ой, да кто его поймёт? Никто же не знает. Только ты.

– Как дела?

– Как сажа бела.

– А точнее?

– Олесь, можно промолчу? Иначе сообщение превысит максимальное количество знаков. И будет много соплей и жалоб на судьбу.

– Да не дури! Можно подумать, свет на твоём Евгении сошёлся. Воспитаешь дочку и без него. Если нужно, я помогу.

– Мне не до смеха сейчас. Если честно.

– И мне не до смеха. Нужно срочно материал интересный нарыть. Ты писала, что в Коломенское собиралась. Можешь дать фотоотчёт с комментариями? И как-нибудь поромантичнее всё расписать, с историческими фактами. Сейчас в моде гламур вековой давности. Элита требует ретро.

– Я попробую. Олесь, у меня просьба. Огромная.

– Валяй.

– Мне нужно найти человека, а точнее людей. Родственников моего отца. Но ни имён, ни адресов я не знаю.

– Год рождения отца и его полное имя.

– 1956, Зотов Григорий Геннадьевич. Родился и вырос в Москве.

– Тебе куда ответить: сюда или на электронку?

– Лучше на электронную почту.

– Ну, всё. Жди. И я тоже жду.

– Спасибо. Постараюсь что-нибудь написать, напрягу извилины.

– Скинешь мне на почту. Пока.

– Пока.

Ирина раз двадцать проверила свою почту, прежде чем получила то, что так ждала. Вордовский файл завис и долго не открывался, Ирина ёрзала на диване, словно на нём раскидал иголки старый ёж. Наконец, файл открылся. Итак, что же в нём?

«Возможные родственники:

Бабушка, Елизавета Ильинична (Вахрушева) Зотова, 1935 г.р., вдова. Проживает: г. Москва, адрес… Имеет дочь: Соломина (Зотова) Екатерина Геннадьевна, 1960 г.р., замужем, проживает по адресу… Есть внуки: Соломин Илья Александрович, 1981 г.р., женат, город проживания: Москва; Соломина Алёна Александровна, 1985 г.р., не замужем, страна проживания – США».

Согласно документу, бабушка жила вместе со своей дочерью и зятем.

…Океанариум, в который Ирину отвёз шофёр Евгения, не впечатлил её. Да, огромные аквариумы с невероятными по красоте рыбами, подсвеченные, сияющие; толпы туристов и просто семейные пары с ребятишками, буквально прилипавшие к каждому стеклу, любуясь разноцветными рыбинами, всё было в наличии. Не хватало главного – Евгения, присутствие которого придало бы всему этому великолепию красок особенный смысл. Смысл, понятный только влюблённым. Но Евгений задерживался на совещании, и уже не было никакой надежды увидеть его раньше ужина. А потому Ирина просто слонялась по залам, бездумно глядя на голубые толщи воды и, с замиранием сердца, ждала вечера. Ещё одного вечера наедине с мужчиной, которого любила. Наконец, Ирина остановилась перед большим аквариумом с акулами и даже вздрогнула, увидев перед собой ощеренный в зловещей улыбке рот хищницы.

– Совсем не страшная, правда? Смотри, она улыбается, – Ирина вздрогнула в очередной раз, но на сей раз это был приятный испуг. Рядом стоял Евгений, держа в руках букет из розовых тюльпанов. «Тебе», – протянул он букет Ирине. «Спасибо», – и Ирина уткнулась носом в длинные бутоны, скрывая своё волнение.

– Нехороший знак, – подала голос одна из посетительниц Океанариума, наблюдавшая за Евгением и Ириной.

– О чём вы? Разве цветы – это плохой знак? По-моему, так это прекрасный, замечательный знак, – улыбнулся Евгений.

– Я не о том. Я про акулью улыбку. Зловещий знак, – повторила женщина и исчезла в толпе посетителей Океанариума. У Ирины пересохло во рту, и сжался желудок. Она почувствовала приближение тошноты. Аквариум с акулой закачался и поплыл. Чтобы не упасть на глазах Евгения, Ирина отчаянно кинулась прочь из здания Океанариума. Дороги она не помнила, но каким-то чудом, оказалась снаружи, на улице, довольно быстро, почти не заплутав. Сделав несколько глотков свежего воздуха, Ирина немного пришла в себя. Евгений выскочил вслед за ней.

– Что с тобой? Неужели ты поверила той женщине? Но это же чушь, предрассудки. Если бы я боялся каждой чёрной кошки и женщины с пустыми вёдрами, то… ну не знаю даже. Это просто невежество людей. Не более того. Не бери в голову. Всё хорошо. Видишь, я здесь, ты здесь, мы живы и здоровы. И ничего, поверь мне, ничего плохого не произойдёт. Если, конечно, думать о хорошем. Например, об этих цветах, или о предстоящем вечере.

– Просто она сказала это с такой уверенностью…

– Старая глупая женщина, которой просто стало завидно чужому счастью. Стараюсь не говорить о людях плохо, но тут прямо вырвалось. Из-за какой-то странной особы портить вечер ложными опасениями? Ну, уж нет. Мы пойдём другим путём.

– Каким? – скорее по инерции спросила Ирина, все ещё пребывая под впечатлением от слов пожилой посетительницы. Она вообще в последнее время стала много внимания уделять приметам и суевериям. Если чёрная кошка перебегала дорогу, Ирина вставала как вкопанная и дожидалась, пока какой-нибудь прохожий её не обгонит, или сворачивала на другую тропинку. Когда падала посуда, для Ирины это было огромным бедствием, хотя и считается обычно, что посуда бьётся к счастью. Однако в состоянии, в котором Ирина находилась, она каждому событию искала негативное толкование, превращаясь из просто несчастной в ужасно несчастливую. Ирина не видела, что стакан наполовину полон, она видела лишь то, что он наполовину пуст.

– А вот каким. Согласись, несправедливо, что ты слышала моё пение, а я так и не удостоился чести услышать твоё. Считаю, что нужно сравнять счёт. Поэтому везу тебя в бар-караоке, и без возражений, – и Евгений подтолкнул задумавшуюся Ирину к дверце своего джипа.

– Ты действительно хочешь услышать, как я пою? – уже в салоне автомобиля спросила Ирина.

– Действительно хочу. Мне интересно всё, что связано с тобой. Ведь ты – мой друг. Самый красивый. Лучший.

– Спа-пасибо, – Ирина еле сдержала волну разочарования от слов Евгения. Как можно радоваться тому, что любимый мужчина видит в тебе только друга, хоть и красивого? Ирина уже была готова растаять, словно русалка, так и не сумевшая покорить сердце своего короля, но не успела, так как автомобиль внезапно остановился, и ей пришлось опереться на руку галантного Евгения и выйти на улицу.

В баре было тихо, не было стоек, возле которых, как правило, крутятся заводные танцовщицы, всё было очень прилично. Немногочисленные посетители мирно переговаривались о чём-то своём, нежно звенели бокалы, соприкасаясь друг с другом.

Евгений сразу заказал два лёгких салата, шашлык с картошечкой и красного вина. Ирина поковыряла салат, съела кусочек шашлыка, с удовольствием покушала картошки, пригубила вино. И поняла, что готова петь, и даже знает, что именно. Много раз Ирина пела эту песню. Ему. Евгению. И представляла, как смотрит в глаза любимого, видя отражение своего чувства в его взгляде. Она будет петь Анну Герман. Самую нежную и любимую у неё песню. «Цветок».