Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая

Лера скрестила руки на груди и невозмутимо наблюдала за Никитой. Хотя внутри у нее все буквально кипело от негодования…

– Представляешь, содрал с потолка карниз! Дырки теперь. Плед забрал новый, в субботу только купили. А самое смешное – продукты из холодильника выгреб: сыр, молоко, йогурт. Он тоже, видите ли, их покупал на свои деньги. А на мои? Вроде как, на мои ничего не покупали, ага… Жили только у меня. И квартплату я платила. И много чего еще. Тоже мне, герой – кверху дырой! – произнесла Лера и, взяв веник и совок, принялась подметать штукатурку, которая о сыпалась с потолка на пол после того, как Никита «демонтировал» карниз.

Лера позвонила подруге Кате сразу же, как за Никитой захлопнулась дверь. Она сказала только два слова: «он ушел», и Катя бросилась на помощь, приготовившись увидеть подругу, бьющуюся в истерике.

– Он ненормальный, Лер, – пытаясь не рассмеяться, заключила подруга. Она представила Никиту, взрослого здорового мужика, мелочно выгребающего баночки с йогуртом из Лериного холодильника и тянущего за собой двухметровый карниз со ссыпающимися крючками. Смеяться, конечно, тут было нечему. Лера прожила с этим мужчиной два года. Практически муж и жена. Вот так жили тихо-мирно, собирались в скором времени оформлять отношения, да все никак. На отдых ездили, вели совместный быт. А потом скандал, буквально на пустом месте. Психанул Никита и ушел. Он-то мужчина видный, видимо, другую нашел, Лерка – запасной аэродром, вот и не нужна стала. А ведь почему бы по-человечески не разойтись? Прости, мол, не люблю, ошибался. Так нет.

Катя сильно подозревала, что Никита был из тех мужчин, которые долго оттягивают уход, вынашивают план расставания, собираются с мыслями о том, как они все скажут и чем объяснят, а потом цепляются за какую-нибудь мелочь и выкатывают скандал, часто под праздник, дабы усилить эффект, выставляя женщину виноватой.

– Знаем. Проходили такое, – хмыкнула Катя. – Сейчас канун Нового года, а мой бывший перед Восьмым марта меня бросил. У всех праздник – цветы и подарки, а у меня… Я целую неделю плакала с утра до ночи, не могла ни о чем думать. Дурочка была, молоденькая совсем, влюбленная в него по уши. Мне казалось, что такого, как он, я уже не встречу. Дышать не могла без него. Мир потерял все краски. Думала, что жизнь кончена, что пора мне… В общем, я вполне серьезно подумывала спрыгнуть с балкона. Вот какая глупая была! Но нет. Пережила…

Катя, вспоминая свои горести того времени, сама чуть не зарыдала, глядя на вконец расстроенную Леру. В самом деле, она рыдала тогда целыми днями, ей было так плохо, что не брали никакие успокоительные, которые она пила горстями. Не могла спать, не могла есть. Но теперь, с высоты прожитого опыта она могла с абсолютной уверенностью сказать, что все проходит. Что жизнь такая штука и просто должно пройти время. И встретит Лера еще своего единственного и неповторимого. Гораздо лучше Никиты. Который, судя по его странному поведению, возможно, ненормальный. И хорошо даже, что Лера не успела выйти за него замуж, все могло быть гораздо хуже и сложнее.

Катя молчала, собираясь с мыслями, а Лера вытерла слезы, высморкалась и стала доставать искусственную елку с антресолей. Катя мысленно порадовалась за подругу: правильно, праздник есть праздник и нельзя позволять какому-то кхм… нехорошему парню портить его. Но, начав наряжать пластмассовую красавицу, Лера села на пол и снова разревелась. Катя, набрав в легкие воздуха, только собралась произнести свою пламенную речь утешения про жизнь и ее черно-белые полосы, пусть банальную, но выстраданную лично, как подруга, размазав остатки туши, заявила:

– Блин! А кредит теперь я одна, что ли, буду платить за машину?! Купила ее я, а платить он мне помогал! Вдвоем легче было! Ууууу…

– Э… ты в кредит ее взяла? Я не знала, думала, тебе своих денег хватило, она же подержанная вроде, недорогая… – только и смогла произнести Катя.

– Да откуда у меня такие деньги? Это еще когда вдвоем жили… А теперь и вовсе… А подарки! – снова вспомнила Лера и всхлипнула. – Он мне такие подарки дарил! Кольца, серьги классные, у него вкус художественный, кой-какие не покупал… А браслет с гранатами? Кто мне теперь такое подарит? Ууууу…

Лера зарыдала с новой силой.

– Сама купишь, – попыталась утешить подругу Катя. – Погоди, он ведь и их забрал? Ты же сказала, что все подарки забрал тоже.

– Вот именно… – плакала Лера. – Я хотела надеть комплект с аметистом на Новый год, как раз к платью моему новому подходил, а сейчас… И главное – кран! Кран в ванной течет! Кто мне починит теперь, а?! Ушел, поросенок, не вовремя, хоть бы кран починил сначала, а потом уходил! Безответственный! Что мне теперь делать?..

Катя, снова пряча улыбку, посмотрела на Леру и пошла на кухню помочь подруге вымыть гору посуды. Ей было явно не до этого. Катя думала о том, что Лера и Никита друг друга стоили. Бывший возлюбленный, конечно, тот еще фрукт, выгребающий продукты из холодильника и сдирающий с потолка карниз, но Лера удивила… Кран у нее на первом месте в жизни! Чудные дела творятся. И Лерку, видимо, не утешат слова Кати о том, что в жизни все проходит и меняется и все такое прочее. Она практичная женщина, не то, что романтичная Катя. Ей надо лучше сантехника вызвать и починить уже этот несчастный кран… Ну и ладно. Значит, легко переживет подруга разрыв, не настолько все страшно, раз про такие бытовые вещи вспоминает…

– Блин… А пылесосить теперь опять мне?! И мусор выносить?! – продолжали доноситься из комнаты рыдания Леры. Попутно подруга не забывала вешать на елку игрушки и сейчас взялась уже прикреплять электрическую гирлянду.

Катя выключила воду и принялась вытирать полотенцем тарелки и расставлять их по местам. «Ну и Лера…», – думала она, улыбаясь и качая головой.

Бабушкина помощь

– Юляшка! А ну надевай валенки-то, все уже оделись, одну тебя ждем!

Баба Вера пригладила шарфик самой младшей внучке – Сонечке, огляделась – ничего ли не забыли? – и, взяв ключи от квартиры, стала открывать входную дверь. Три внучки и бабушка отправились на прогулку.

…Юлю, как и двух ее младших сестер, воспитывала бабуля, Вера Михайловна. Нет, родители у девочек были, но в семье было решено, что они будут работать, а баба Вера с внучками сидеть. Муж у Веры Михайловны давно уже исчез в неизвестном направлении. Когда она еще молодая была, любила его сильно, а он гулял, ни в грош ее не ставил, врал напропалую, но Вера все прощала. А потом, когда занемогла сильно, это случилось, когда дети – сын и дочь, выросли, семьи создали и разлетелись кто куда, то не нужна ему стала совсем.

Как потребовалась его помощь – за Верой Михайловной уход стал нужен, то он просто взял и ушел. Тогда дочка Женечка забрала мать к себе, хотя та до последнего отказывалась, пыталась сама, да и стыдно ей было признаваться, что муж-то бросил ее. А узнала Женя об этом случайно. Мать по телефону не говорила ничего, все хорошо у нее было всегда, не хотела волновать, а как перестала отвечать на звонки, то Женя сорвалась и поехала к ней – недоброе почуяла. И не ошиблась. Мать, оказывается, в больницу попала, но ничего, все обошлось, но дома какое-то время нужен был за ней уход. Вернулась она из больницы, а мужа и след простыл. Так и не появлялся с тех пор. Вот Женя и забрала маму к себе. Так и стали жить вместе.

Потом внучки родились, одна за другой три сестрички. Тут уж Вера Михайловна и взялась за дело. Любила она малышей очень. У себя в городе работала она нянечкой в детском саду. Могла бы и воспитателем, да образования не хватило.

Вера любила свою работу, потому что детишек очень любила. И они ей отвечали взаимностью. Каждого приголубит, утешит, отвлечет, если надо, сказку-прибаутку какую расскажет, проверит перед прогулкой, все ли пуговички застегнуты и на ту ли ножку сапожки надеты, а кто из малышей совсем не умел одеваться, так разохается, поругает его немножечко и сама берется одевать. Все завяжет как надо и варежки наденет.

Очень жалела она тех детей, кто без мамы принимался плакать. Были такие малыши, что весь день напролет проплачут, ни есть, ни спать не хотят, лишь бы их скорее домой забрали. Вот таких и было жальче всего. А что делать? Маме и папе работать надо было, не с кем малыша оставить. Вера Михайловна кормила их из ложечки, возилась больше, чем с другими, книжки читала. Потом детки привыкали потихоньку, но к Вере сильно привязывались, не отходили ни на шаг, ведь она заменяла им маму. Воспитатели вздыхали и про таких говорили: не садовский ребенок…

Вот и взялась баба Вера воспитывать свой маленький детский сад. Трое малышей в доме – та еще катавасия, но бабуля справлялась. Наоборот, говорила дочери, что, мол, вы молодые, что вам сидеть? Идите, работайте, деньги зарабатывайте, а уж я тут сама управлюсь.

Всех трех внучек вырастила бабушка. В детский сад не ходили, все с бабушкой. И в школу потом водила их, и на кружки. Никогда не жаловалась, все с доброй улыбкой, да с хорошим настроением. И пирожков напечет, и петушков карамельных наделает на радость детям. Женя говорила, что, мол, отдохни, мама, не надо, карамельки давно уж можно купить в магазине какие захочешь, разные. А она – нет, свои вкуснее. И правда, ее петушки намного лучше магазинных получались. Так ее и запомнили девочки: доброй, заботливой, ласковой. И когда уж не стало бабушки, то сильно по ней скучали.

Выросли внучки, замуж вышли. Старшая, Юля, позднее всех семью создала, в тридцать пять лет замуж вышла. Все никак у нее не складывалось. Но ничего, и она встретила свою судьбу. Артур был ее немного старше, на пять лет. Как-то так сложилось, что он много работал, командировки, переезды, некогда было семью создавать. А он мечтал о большой дружной семье. Поженились с Юлей. Через год первенец родился. А еще через два – второй сынок. Трудно было с двумя детьми управляться. Юля из первого декрета так и не вышла еще на работу. А очень хотела, потому что складывалось у нее там все удачно, специалист она была хороший. Но как совместить карьеру и семью? Часто она вспоминала свою любимую бабушку Веру. Чудо-женщина! Как же им с ней повезло!

А Юле помочь с малышами было некому. Ее родители далеко жили. Мама Женя с новым мужем на север переехали, так получилось. А у Артура мама, Ульяна Сергеевна, тоже не близко жила, но все же и не так уж далеко. Поговорили они с мужем и решили просить ее помочь с малышами.

Свекровь жила одна. На работе ее сократили, но дома она сидеть не хотела, да и пенсия крошечная у женщины была, вот и подрабатывала Ульяна Сергеевна медсестрой в больнице. Она любила людям помогать. Очень хорошо умела делать уколы – совсем не больно, потому часто приглашали ее на дом для этого дела, и присмотреть за пациентами тоже бралась. Люди, когда выписывались, всегда благодарили – тоже прибавка к пенсии была.

Поехал Артур к матери, и та согласилась помочь с внуками. Сдала свою квартиру, уволилась с работы и переехала жить к Юле и Артуру.

Внуки быстро привыкли к бабушке. Ульяна Сергеевна была добрая, но строгая. У нее не забалуешь. Дети быстро поняли, что бабушку надо слушаться и не вили из нее веревки, как из родителей, которые в малышах души не чаяли и нещадно баловали. А у Ульяны Сергеевны все по науке, все по часам. Подъем, водные процедуры, гимнастика, завтрак, прогулки, развивающие занятия. Накупила она книжек разных, стали с малышами изучать.

– Надо, – говорила Ульяна Сергеевна, – сразу приучать детей к порядку, к труду и учебе, с малых лет. А то потом трудно им будет. Да и вам тоже.