Счастье по-житейски. Уютные рассказы для чтения за чашечкой чая

– Поставили печать? – строго спросила она, сверкнув стеклами очков.

Эльвира Степановна отрицательно замотала головой, не в силах ничего сказать.

– А чего так? Ну-ка…

Врач взяла из рук пожилой женщины бумажку и решительно шагнула за дверь регистратуры:

– Девочки! Тут мне нужно…

Эльвира Степановна бессильно опустилась на мягкий пуфик, который стоял в холле поликлиники.

– Вот! Обязательно езжайте! Там, говорят, хорошие специалисты, проверят все, разберутся! – через пару минут врач вручила Эльвире бумажку с печатями.

– Невозможно, как долго принимает врач! – посетовала полная женщина, обдуваясь и обмахиваясь толстой папкой с разными медицинскими документами. – Ну и жарища, духота…

– Да вроде как быстро было, – ответила маленькая аккуратненькая старушка, которая тоже сидела в очереди. – Это вот та женщина зашла и застряла прямо! Полчаса, наверное, уже не выходит…

В кабинете сидела Эльвира Степановна, а напротив нее – Наташа. Вернее, Наталья Романовна, врач, специалист. Эльвира плакала.

Наташа сразу ее узнала. Эльвира была все такая же статная и красивая, только постарела сильно. Да и что ж, уже почтенный возраст – семьдесят семь лет ей было. А болезнь у нее оказалась не опасная. Наташа хорошо разбиралась в этом. Но то, что она приехала, проконсультировалась, – это хорошо. Назначила ей Наталья лечение, но Эльвира не спешила уходить. Она плакала и очень просила простить ее.

– Эльвира Степановна! Здесь не место для разговоров, меня ждут пациенты! Да и не за что мне вас прощать, все в прошлом. Это было так давно, что быльем поросло. А внуки… Все хорошо с ними, живем, не жалуемся. Да. Маришка школу закончила, поступила, Сережа учится еще. Семен на заводе работает, шестой разряд получил. Денег у нас хватает. Вы идите себе, лечитесь…

– Понятно… – тихо сказала Эльвира Степановна и поднялась со стула. – Я бы тоже не простила…

– Наташ, жалко ее… Все-таки мать… – проговорил Семен вечером, обнимая жену за плечи. Наташа рассказала ему, как Эльвира Степановна приезжала сегодня к ней на консультацию.

– А ей было нас не жалко? Зачем она сплетни распускала? Мстила? Чего она хотела добиться? Жизнь нам испортить? Как так можно, а? Ты ведь сын ей родной.

Семен ничего не ответил, только вздохнул и взял в руку пульт от телевизора. С Наташей он нашел свое счастье и ни о чем не жалел. Она родила ему двух чудесных детей, она прекрасная жена и мать. А его мать… Ну, это ее выбор. Ведь она сама выгнала их. Точнее, Наташу. А он просто ушел вместе с ней. Как было ее бросить?

– Бабушка, а это кто? Ты, что ли? Красавица какая! – Маришка разглядывала старый альбом и, улыбаясь, переворачивала желтые страницы.

Вот уже три раза она приезжала к Эльвире Степановне в гости. После института садилась на автобус и через час была на месте. В тот вечер она слышала разговор родителей. Она давно задавалась вопросом, где бабушка и как она живет. Мама всегда отвечала, что бабушка живет в другом городе и видеть их не хочет. Маришка не понимала, отчего так? А мама не любила говорить на эту тему.

Девушка на следующий день отыскала среди старых писем и документов адрес бабушки и отправилась к ней, ничего никому не сказав.

Пожилая женщина была очень рада внучке. Они обнялись и потом пили на кухне чай. А потом долго разглядывали семейный альбом. Маришке безумно нравилось все это, она была убеждена, что каждый человек обязан знать свои корни, своих предков. И этот семейный альбом многое для нее открыл…

Врачом она быть давно передумала и поступила на филологический факультет. Эльвира Степановна была рада за внучку, она любовалась ею и с улыбкой слушала, как умно та рассуждает. «Молодец, девочка! – все повторяла она. – А как на Семена похожа…»

– Мам, пап! У меня сюрприз!

– Маришка! Где тебя носит?! Мы ждем, за стол не садимся, обещала же, что к трем вернешься! И куда моталась? Что за секреты? – мама вышла в прихожую и набросилась на Маришку с вопросами.

У Натальи был день рождения. В большой комнате стоял стол с угощениями и четыре стула вокруг него.

– Мам! А у нас есть еще один стул? – заглянула в комнату Маришка.

Эльвира Степановна стояла за дверью квартиры на лестничной площадке и ужасно смущалась. Глупо как-то, по-детски… И зачем она повелась на уговоры Маришки и поехала с ней?

– Все, ухожу, – решила Эльвира, но тут приоткрылась дверь и высунулась Маришкина голова:

– Заходи, бабуль! – произнесла она заговорщическим шепотом.

– Мама?! – Семен был изумлен, когда увидел Эльвиру Степановну, робко снимающую обувь в коридоре.

– Что там у вас? Мы за стол сегодня сядем или нет? – спросила Наташа из кухни, нарезая хлеб и выкладывая его на тарелку. – И при чем тут пятый стул, Маришка?

– Знакомься, Сережка! Это твоя бабушка. Правда, классная? – сказала Маришка брату и подмигнула. – Она бывший учитель! А ну!!! Показывай свои тройки!

Маришка шутя надвигалась на брата, угрожающе подняв руки и выпучив глаза.

– Бывших учителей не бывает, – улыбнулась Наташа, входя в прихожую и вытирая руки о кухонное полотенце.

– И бывших врачей тоже, – произнесла Эльвира Степановна и обняла невестку.

– Может… все-таки за стол сядем? – спросил, наконец, Семен, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Пауза затянулась. Каждый думал о своем. И только на кухне тихо тикали часы, а за окном шумела проезжающая электричка.

Пятый стул принесли из кухни, и тарелку, и вилку тоже. Сначала Эльвира Степановна чувствовала небольшую неловкость, но потом понемногу расслабилась. Они с Маришкой заранее обговорили, выбрали и купили Наташе подарок – серебряный кулон, и он ей очень понравился.

– Ну, Маришка! Ну, учудила! Помирить нас вздумала! – все повторял отец.

– А то! – хорохорилась девушка. – Так нельзя! Живем рядом и не общаемся. Это же глупо! И надо знать свои корни, своих предков, поддерживать родственные отношения, но… это я уже говорила… Таак! Что тут у нас? Бекончик, колбаска… Сережка! Ты всю красную рыбу съел, оставь сестре хоть чего-нибудь! – Маришка потирала руки и смотрела на стол, выбирая, что бы положить себе на тарелку.

Эльвира Степановна улыбалась, глядя на Маришку, а в глазах ее снова заблестели слезы. Наташа заметила это, тепло улыбнулась и ободряюще положила ладонь на ее сухонькую ручку. И покивала головой: ничего, мол, все же хорошо!

Она больше не обижалась и не сердилась на пожилую женщину. Какой в этом смысл? Все уже в прошлом.

Родственнички

– Во, люди живут, а! – восторгалась золовка Татьяна, хлопая дверьми. – Ах, как богато! Ванная огромная, холл, туалет! На кухне можно танцы устраивать – до того большая…

– Да уж, – буркнула, насупив брови, свекровь, Клара Степановна, – только у нерадивой хозяйки все не впрок. Эх, Ирка… Грязищу-то какую развела! И за что моему мальчику такое мученье?

Ирка – это жена сына Клары Степановны, Бориса. Они недавно поженились. Обоим по тридцать два года. Встретились, полюбили друг друга. Ирина тогда жила одна в однокомнатной уютной квартире, которую ей помогли приобрести родители.

С родителями они жили в просторной трешке в хорошем районе. Когда дети – Ирина и ее старший брат – выросли, родители поднакопили денег и затеяли «великое переселение». Свою большую квартиру они продали, детям купили по однокомнатной, а сами в деревню съехали.

Отец Иры давно мечтал жить ближе к природе, в городе ему было душно. Огород, хозяйство – это была его мечта. Даже в городе он постоянно выращивал на подоконнике огурцы, помидоры, а на балконе однажды все лето жили перепелки в большой клетке. Ира тогда еще маленькая была, но помнила, как забавно было есть маленькие пестрые яички и какие они были вкусные!

По осени вместе с отцом и братом они часто собирали плоды каштанов и маньчжурского ореха, а потом закапывали их в лесу и во дворе – сажали деревья. А иногда и не во дворе, а прямо дома, в большом горшке растили, а потом высаживали. А еще в углу комнаты стояло мандариновое дерево, которое было выращено из косточки и быстро вымахало под самый потолок. Оно было совершенно дикое, никакую обрезку и формирование кроны не принимало, перло только вверх, как на дрожжах, никаких мандаринов на нем отродясь не бывало, и маленькая Ирина, глядя на него, вспоминала сказку про петушка и чудо-меленку, которую ей читала мама. Девочка все ждала, когда же папа прорубит потолок, а потом крышу, а потом деревце дорастет до самого неба и по нему можно будет забраться высоко, до самых облаков.

Мама только вздыхала, видя, как муж и дети в очередной раз собираются проводить экспериментальные посадки. Даже в просторной квартире ставить их было уже некуда. Однако они с отцом очень любили друг друга и на почве садоводства никогда не ругались. Они вообще не ругались, а жили душа в душу.

Переехав за город, отец наконец-то исполнил свою мечту и принялся упоенно заниматься огородничеством и садоводством. И кур завел. И гусей, и уток. А для супруги роскошную клумбу разбил, потому как та цветы очень любит. Ирина и брат часто навещали родителей, а погостив, всегда уезжали, нагруженные свежей зеленью с огорода, тепличными огурчиками и деревенскими яйцами…