О да, профессор!

– Очки оставь.

– Что?

Подошла к нему и поцеловала, а потом опять посмотрела на него.

– Почему я никогда не видела тебя в очках?

– Потому что они нужны мне для работы, чтобы разобрать свой мелкий почерк. Дурацкая привычка делать черновики от руки, а только после набивать их на компе.

– Благослови Господь твоего окулиста.

– Марго, – расхохотался он. – Хватит смотреть на меня так. Тебе нужно еще день-два, чтобы сначала прийти в себя.

Я сразу сникла.

– Как раз к понедельнику?

– Получается, так. Эй, ты ведь не собираешься снова рыдать?

– Нет, просто… Как мне вести себя теперь? На лекциях? В жизни?

– Как обычно. Ты по-прежнему будешь забивать на учебу, а я – на тебя злиться. Только теперь у меня есть действенный метод, как заставить тебя учиться.

– О да-а-а… А если серьезно?

Матвей нахмурился и стащил очки, швырнув их на исписанные страницы ежедневника.

– Не знаю, – честно ответил он. – Будем вместе после пар. Буду привозить тебя к себе. Наверное, мне даже придется познакомиться с твоими родителями, чтобы тебе не пришлось им постоянно врать о подруге.

– Мама будет в шоке. Она у меня… сторонник консервативных взглядов на жизнь.

– Ладно, – медленно кивнул Мефистофель. – Сделаю все, что смогу, главное ты учись, Марго.

Наша песня хороша – начинай сначала.

– Не закатывай глаза, – пресек Мефистофель. – Серьезно, ты говорила, что хочешь перевестись на журфак. Сейчас самое время напрячься, сдать хвосты и все будет в твоих руках. Если переведешься, нам даже не нужно будет скрываться.

– А ты вообще надолго на филфаке? – кивнула я на его черновики. – Ты разве не завязал с книгами?

– Почти завязал. На филфак меня сослал издатель, когда я за год шароебства не выдал ничего путного. Только и делал, что тусовался по клубам и… много пил, короче.

Я сузила глаза. Воспоминания о вчерашней силиконовой блондинке промелькнули перед глазами, меняя вектор настроения с плюса на минус.

– Ах, вот кем была та силиконовая уточка, которая тебя чуть не проглотила. Твой привет из прошлого?

Матвей скривился, как от зубной боли.

– Забудь, Марго. Это не стоит твоих нервов. Если бы я хотел, я бы уехал из клуба с ней, а не бегал вокруг тебя с ведром.

– Спасибо, что напомнил про ведро. Я только почувствовала себя человеком.

Матвей опять хохотнул и притянул меня к себе.

– Невыносимая девчонка, просто не-вы-но-си-ма-я!

– Я вас тоже…

Ой. Хотела пошутить, называется. Кляп мне в зубы!

– Я вас тоже не-на-ви-жу, да.

Хреново выкрутилась, но это я дала, конечно, жару. Признаваться сразу в любви, Мефистофель аж опешил. Я – не меньше.

– Побудешь у меня еще или едем? – прошептал он.

– А ты наденешь свои очки?

– Вообще да, я хотел добить план первой главы. Кажется, у меня снова появилось вдохновение.

– Действительно будешь писать академку? – удивилась я. – Прости, что подслушала. Ты громко говорил.

– Это будет самая мрачная академка из всех, Марго, вот увидишь.

– Окей, я останусь на час-два. Никогда не видела писателей в их естественной среде обитания.

А еще очки опять же. Интересно, а я смогу заставить его ходить голым и в очках?

– Спасибо, а потом сразу едем.

– Конечно, мне же еще высылать план курсовой на почту одному надоедливому профессору. Черт, как я могла забыть!

Матвей зарычал и развернул меня спиной к себе, а лицом к книжному шкафу во всю стену.

– Ни в чем себе не отказывай, – пробормотал он, вжимаясь в мои ягодицы.

Я выгнулась сильнее, ощутив, как твердеет его член в штанах. С губ Матвея сорвался сдавленный стон.

– Нам надо работать, Марго.

– О да-а-а, – протянула я, шевельнув бедрами. – Удачи.

И отправилась выбирать книжки.

Глава 14. Матвей

Я отвез Марго домой только вечером. Не было сил отпустить ее раньше.

Мне нравилось присутствие этой вредной девчонки в моем доме. Раньше я с трудом переносил ночевки девиц, позволял им оставаться исключительно ради утреннего быстрого секса. Или минета в идеале. Но Маргариту совсем не хотелось выгонять. Она одним своим присутствием наполняла квартиру уютом, а меня вдохновением.