Писательский биатлон

Новый шаман

Алеся Турбан @alesiaturban

Грустную песню затянула Мамая, дочь шамана. От её завываний проснулся люд, затрепетали сердца – знамо, быть поединку. Видно, за ночь навалило снегу на пядь выше метки с лысого дерева.

Эйот проснулся в своей избушке, открыл глаза и прислушался к песне. Внешне спокойный, он едва сдерживал себя. Сердце гулко ухало в груди. Знать, пришла пора и ему показать силушку. Эйот был настроен решительно – в забеге он должен одержать победу.

Племя ведьев, людей ведающих, живёт далеко на севере, посреди бескрайнего леса. Кто и когда надумал здесь поселиться, никто и не скажет.

Каждую зиму самые сильные и ловкие охотники, умелые да наделённые ведами, ждут, когда выпадет снег. Много его – верный знак: пришла пора выбирать шамана.

Много лет из года в год снега выпадало мало. Нынешний шаман прочно засел во главе племени. Уж никто и не помнил, кто был до него и когда то было. Старики поговаривали, что знает он особые заговоры, оттого снега более метки не выпадает.

Третий год ждал этого дня Эйот. Верил сильно, всем сердцем, что настанет его черёд потягаться с шаманом. Куда уж старому силой мериться, впору уже и землю удобрять. А сыновей у него нет. Жена и та сгинула много лет назад. Куда пропала – никому не ведомо.

Как запела дочь шамана, встрепенулось сердце Эйота, никак не уймётся. Великий день его ждёт, лишь бы в лесу филин не ухнул, иначе удачу спугнёт.

Поднялся он, достал из сундука одежду, бережно хранимую ещё от отца, и стал одеваться. Вышел на улицу, в центре поселения круглая поляна заполнена людьми. Все хотят поскорее узнать, кто осмелился идти на состязания, стать на смену старому шаману.

Собрались в кругу самые смелые, сильные, ведами владеющие. И Эйот среди них.

Тут толпа расступилась, ахнув в один голос, и вышла к стройным юношам старшая дочь шамана, огненноволосая Марма.

Загудела толпа – где это видано, чтоб девица в состязаниях участвовала. А Марма стоит вровень со всеми, даже глаза не подумает прятать.

– Что галдите! Нет таких правил, чтоб запрещали девице участвовать, – раздался со стороны шатра шамана скрипучий голос. – А то, что больше ни одна не осмелилась, это их дело. Марма пойдёт в лес со всеми.

Толпа разом смолкла. Пусть и старый шаман, а слово его вес имело.

– Все ль готовы, кто явился? – спросил шаман, оперевшись всем телом на толстый посох с дивным камнем на конце.

Кивнули участники, одели на ноги снегоступы и приготовились к гонке.

Повернулся Эйот в сторону леса – белым цветом укрылись деревья, поседел лес за ночь на целый век. Нынче ни тропы, ни меток, что оставили охотники, не сыскать. Куда бежать – неведомо.

– Ступайте тогда, солнце в помощь. Ну а цель вы знаете. Кто принесёт сердце, тому быть шаманом.

Двинулись лисьим бегом тёмные тени в сторону седого леса. Эйот знал – его сила в скорости, крепком разуме да цепком глазу. Но стоит он, не бежит, присматривается. Молодцы бодрым шагом метнулись гурьбою в сторону медвежьей тропы. Одна только Марма не спешит, словно выжидает, когда все в лесу скроются.

Медленно потянулся следом Эйот, чего ожидать от дочери шамана – неведомо. Рыжая Марма точно что-то знает. Ведь не зря поговаривают люди, что она и ведьму дубовую не боится. Да и шаман в сторону ведьминого дуба часто захаживает. Хотя все ведья, кроме них, в дубраву за речкой носа не суют, боятся.

Не успел он думы свои домыслить, как метнулась рыжеволосая Марма в сторону от тропы. Бросился Эйот за ней и нырнул в заросли кустов, стараясь не выдавать себя. Чьё сердце добыть нужно – никто толком не знал. А вот Марма явно что-то ведала.

Вдалеке ухнул филин.

– Быть беде, – натянул на уши шапку Эйот, чтоб ветки глаза не выстегали, и бросился в сторону, следуя за Мармой.

Снег тихонько поскрипывал под снегоступами, Эйот почти бесшумно неспешно бежал по проложенной дочерью шамана полоске. Лёгкий мороз пощипывал щёки. Одной рукой он придерживал нож на бедре, чтоб тот не звякал.

Эйот родился поздним, когда отец был покрыт сединой, а вскоре и вовсе помер. Нелегка была жизнь, хоть и легла вся тяжесть на плечи старшего брата. Видать, оттого он надорвался, слёг и быстро сгорел. За ним и матушка.

Остался Эйот со старшей сестрой. Вот только об отце она сказывать не любила, а Эйот его совсем не знал. Учила его покорности:

– Делай своё дело, да не лезь вперёд других – целее будешь, – часто приговаривала она.

Да Эйот был не таким. Не хотелось ему позади всех плестись, быть слабым. Рвалось его неугомонное сердце вперёд, хотело доказать, на что он способен. А как подрос и окреп, захотел стать шаманом.

Ухнул вдали филин. Встрепенулся Эйот, отбросил пелену воспоминаний:

– Не к добру этот филин нынче ухает, – он ещё с детства заметил влияние птицы на свою жизнь. Как заухает филин, так и жди каких неприятностей.

Глянул вперёд – далеко меж деревьев мелькнули рыжей лисой волосы Мармы.

– Вот дурак, как же это я так отстал, – сказал он и ускорился.

Рыжий хвост впереди замер, словно прислушиваясь. Эйот остановился. И тут Марма расставила руки в стороны и закружилась волчком, поднимая снег. Понеслась метель по лесу, вздыбился снег до макушек деревьев, засыпая глаза. Рванулся Эйот вперёд, да чуть лоб не расшиб о дерево. Не видно ни зги, хоть глаза выколи. Стал он пробираться медленно, расставив руки, а полос, оставленных Мармой, и вовсе не видать.

Выхватил Эйот нож, поставил на дереве метку. Прошёл шагов пятьдесят, ещё одну оставил.

Снег улёгся, осмотрелся Эйот – лес совсем чужой.

– Что за ведьма меня заморочила? – бросился вперёд и уткнулся на оставленную на дереве метку.

– Как же так. Иду вперёд, а метки не за мной, а впереди. Видно, метель закружила.

Развернулся и пошёл назад. Через пару шагов – дерево с его меткой, впереди второе.

– Как же это я назад иду? Здесь дорога домой.

А следов-то нет, замела метель, кругом белое покрывало снега.

– Вот шаманская ведьма, совсем меня запутала! – раздосадованный Эйот стал озираться по сторонам и заметил в стороне яркое рыжее пятно.

Бросился туда и сразу почувствовал, как вязнет в снегу. Впереди заросли, следов нет.

Обернулся – рыжий огонёк метнулся сзади.

Развернулся Эйот, а идти не может. Снегоступы увязли глубоко в снегу, проваливаются вниз, а места совсем незнакомые. Остановился Эйот, снял шапку, пот со лба ручьями течёт. И чувствует, глубже и глубже проваливается он.

– Видно, в топь попал.

Стало Эйота засасывать. Вот уж по пояс в снегу, под ногами вода. Пытается вырваться – не отпускает, сильнее тянет. Оглянулся – ни ветки, ни тонкого деревца нет. А его уже по грудь затянуло. Выхватил нож, давай тыкать вокруг, искать, за что ухватиться. Нет ничего.

Затянула топь по горло. Одежда отцовская намокла, тяжёлая стала, нет сил ворочаться. Вдруг глядит – перед ним толстая палка. Ухватился за неё Эйот, смотрит, а на том конце рыжая Марма.

– Ты зачем за мной поплёлся?

Ухватился Эйот покрепче и вылез. А Марма встала, стряхнула снег с себя и бросила: