Дым и зеркала

Еще один пример его странного поведения. Примерно в то же время, когда мистер Летов распорядился установить дополнительные камеры наблюдения, он приказал заменить дверь в ванную комнату, в которой впоследствии было обнаружено его тело. Раньше это была обычная дверь с рычажными ручками с обеих сторон и блокиратором внутри. Мистер Летов приказал заменить ее на новую, в которой вместо внутреннего блокиратора был толстый металлический засов, с дверными ручками никак не связанный. Также он потребовал, чтобы в эту дверь был вставлен банемский замок, но с замочной скважиной только изнутри. Я категорически возражал против этой замены, потому что при такой конструкции открыть дверь из спальни было бы невозможно, и в случае какого-либо инцидента пришлось бы высаживать дверь. Мистер Летов вел себя со мной очень грубо и даже пригрозил увольнением, если я буду продолжать подвергать сомнению его распоряжения. Еще он приказал заложить кирпичами окно, которое вело из ванной комнаты во двор особняка, и дополнительно установить на этом окне толстую металлическую решетку.

Такое поведение мистера Летова было совершенно нерациональным и внушало мне серьезные опасения относительно его психического состояния.

Утром, в день своей смерти, мистер Летов проснулся в половине девятого, позавтракал и приказал мне поехать в Лондон, забрать его знакомую девушку Светлану из гостиницы «Вестбери» и отвезти ее по адресу, который она мне назовет сама. После этого я должен был вернуться в особняк. Это означало, что примерно в течение двух часов мистер Летов будет находиться в особняке один, без охраны, потому что из-за его финансовых затруднений, поддерживать безопасность на том же уровне было невозможно. Обычно я избегал оставлять мистера Летова одного, но он настоял и только попросил меня полностью закрыть дом, потому что он никуда выходить до моего возвращения не собирается. Перед выездом я обошел дом, убедился, что все входные двери заперты, закрыл и запер ставни на окнах первого этажа.

Я выехал в десять утра, а когда уже был на окружной дороге, позвонил Светлане, сказал, что буду через полчаса, и попросил ее ждать меня в лобби гостиницы. Я был чрезвычайно удивлен, когда она сказала, что она вовсе меня не ждет, что у нее с мистером Летовым была другая договоренность, и она уже едет в оплаченном им кэбе к месту встречи. Я спросил, едет ли она в особняк, но она ответила, что нет, и что они встречаются совершенно в другом месте, до которого ей еще добираться около часа. Это было просто невозможно, потому что в поместье ни одной машины больше не было, и ни к какому месту встречи мистер Летов добраться никак не мог. Я спросил, не перепутала ли она что-нибудь, но она ответила, что не перепутала, и что мистера Летова к этому месту отвезти должен был я. Она очень встревожилась, узнав, что я направляюсь в Лондон, и попросила меня срочно связаться с мистером Летовым и уточнить, кто и куда должен ехать.

На мой взгляд, этот пример убедительно показывает, в каком расстроенном состоянии находилась психика мистера Летова перед его смертью.

Я немедленно позвонил мистеру Летову на его мобильный номер, но телефон не отвечал. Тогда я развернул автомобиль и вернулся в особняк.

В холле на первом этаже я увидел мобильный телефон мистера Летова с двумя неотвеченными вызовами. Самого мистера Летова нигде не было, но, поднявшись в его спальню, я обнаружил, что дверь в ванную заперта изнутри. Я позвал его и, не получив ответа, выбил дверь и увидел, что мистер Летов лежит на полу без признаков жизни. Пощупав пульс, я убедился, что он мертв, спустился вниз и вызвал врачей и полицию.

До приезда медиков и полиции, а также в течение примерно двух часов после их появления, я постоянно находился в холле на первом этаже. Потом констебль предложил мне подняться вместе с ним в ванную комнату и указал на привязанный к перекладине для душевой занавески обрывок черной материи. Я опознал в этом обрывке кашемировый шарф мистера Летова. Вторая часть шарфа была туго затянута на горле мистера Летова, но на нем была черная водолазка, и поэтому я не заметил шарф, когда проверял пульс.

По требованию полиции я выдал им свой компьютер, оба мобильных телефона – служебный и личный, а также все записи с камер видеонаблюдения. Меня попросили также переодеться, и ту одежду, которая была на мне с утра, полиция изъяла для экспертизы. В протоколе допроса я указал, что считаю случившееся самоубийством, и привел примеры неадекватного поведения мистера Летова в последнее время.

Я полагаю, что самоубийство мистера Летова не было спонтанным актом, но планировалось им заранее. Только так можно объяснить произведенные им переделки в ванной комнате, цель которых теперь совершенно очевидна: забаррикадированное окно и неоткрываемая снаружи дверь ванной должны были исключить возможность постороннего вмешательства в тот момент, когда он решит свести счеты с жизнью. В последний момент он, очевидно, решил дополнительно подстраховаться и именно поэтому отослал меня из особняка под явно надуманным предлогом».

ГЛАВА 8

ГРУППА «ХОТСПЕР». ОПЕРА НИЩИХ

У меня припасены на этот случай клеенчатые плащи:

Они прикроют наше платье, которое им хорошо знакомо.

В. Шекспир «Генрих IV», ч.1, акт 1, сцена 2

– Так ведь он неплохо заработает, не так ли Рори? – поинтересовался Дон, глядя на монитор. – Место бойкое. Я ему немного завидую, Рори. А ты ему завидуешь?

– У меня ревматизм и эмфизема легких, – прокряхтел Рори. – Мне на тротуаре делать нечего. Тем более в такую погоду. И погаси сигарету, Дон. У тебя есть свой офис. А я здесь сплю, и из-за тебя всю ночь мучаюсь от кашля. Даже на улице слышно. Если бы я был лошадью, меня бы уже давно пристрелили.

Дон бросил недокуренную сигарету на пол, придавил подошвой, потом, поймав жалобный взгляд Рори, с трудом нагнулся, поднял окурок, огляделся и наконец засунул его в карман брюк.

– Знаешь, почему тебя еще не пристрелили, Рори?

– Потому что я очень умный?

– Брось! Это как раз лошади обычно бывают умными. А ты старательный. Мешок подготовил?

– Через час будет готов. Шредер паршивый, постоянно забивается. Я туда уже два раза лазил. Еще вот эти три пачки надо обработать.

– Откуда у тебя это? – спросил Дон, поворошив груду бумаги на столе.

– Мэт принес. У него в гараже навалом старых счетов. Осталось еще от прежних владельцев дома. Он их все собирался сжечь, но руки, как он говорит, не доходили. Здорово, когда в команде есть такой лентяй и неряха. Вот у меня в Чичестере все на своем месте, и ничего лишнего. Когда закончим эту историю, заедешь в гости, Дон? Я как раз в прошлом месяце перекрасил гостевую спальню.

– Заеду, – ответил Дон и снова повернулся к монитору. – А этот, вроде как, новенький?

– Я насчитал четверых. Меняются каждые двенадцать часов – в восемь вечера и утром. Один отходит, и через минуту на его место приходит следующий. Одет точно так же, но обувка другая. Я по обувке засек.

– И так уже третий день?

– Третий.

– Хорошая работа у ребят. Ну ладно. Закончишь резать бумагу, сложи все в мешок и отдай Нику. Вчерашний мешок они во сколько забрали?

– Сразу же. Тут у них где-то еще один пост есть. Вчера Ник вынес мешок около девяти, когда все уже расходились. Через пять минут из-за угла вывернул какой-то, забрал мешок и быстренько ушел по Рактон Роуд в сторону подземки. Так что еще один пост – это точно. И сдается мне, что у них рации. А может это все же люди Кроули?

– Нет, – сказал Дон. – Непохоже. Про наши дела Кроули и так все знает, ему ставить топтунов незачем. Тебе как тут спится, Рори? Когда они разберутся, что мы им в мешках подсовываем, могут здорово рассердиться. Знаешь, я попрошу Кроули, чтобы поставили поближе парочку крепких ребят на всякий случай.

– Ты прямо сейчас к нему едешь?

Дон кивнул.

– Должен появиться юный Страут с отчетом по Ирландии. Пусть дождется меня. Закончу с Кроули и сразу обратно. Как я выгляжу?

Рори придирчиво оглядет Дона и хмыкнул.

– Очень неброско. На фоне любой помойки будешь практически незаметен.

– Вот, – провозгласил Дон, – спокойное достоинство пенсионера. Был бы ты на службе, скорее откусил себе язык, чем сказал подобное начальнику. Пенсия – единственно подходящее состояние для подлинного британца. Только на пенсии мы ощущаем себя достойными потомками Оливера Кромвеля и прочих великих.

*****************************

Сообщение о подозрительных нищих на Рактон Роуд не на шутку встревожило Кроули. Пришлось рассказать во всех подробностях, несколько раз возвращаясь к самому началу. В целом, конспиративная квартира была устроена почти идеально: одна наружная стена выходила на непроезжую Рактон Роуд, а вторая – на уставленный лотками рынок, так что припарковать напротив окон начиненный аппаратурой фургон или микроавтобус было просто невозможно. Короткий путь от калитки до зеленой двери находился под прицелом камеры наблюдения, а несанкционированные манипуляции с находящимся за зеленой дверью кодовым замком немедленно приводили к тому, что у красной лампочки в полицейском участке на Лилли Роуд начинался приступ веселого подмигивания, а от Лилли Роуд до Рактон Роуд не более двух минут.

Первое появление нищего в серой балаклаве, мешковатых черных джинсах и грязно-белых кроссовках Рори немедленно зафиксировал, но доложил только вечером, когда кроссовки волшебным образом поменяли цвет и фасон. С этой минуты все внимание уже было обращено на гостя.

– Не удалось проследить, куда понесли мешок? – спросил Кроули.

– Нет. Но есть одна идея. У тебя на смартфоне есть карта этого места? Можешь ее вызвать, а то я не умею с этими модными штуками обращаться? Смотри. Он ушел по Рактон Роуд. Здесь, в конце улицы, не доходя до Т-образного перекрестка, установлен шлагбаум. Перекрывает въезд. Я думаю, что за шлагбаумом они поставили машину. Вряд ли стали бы таскаться по Лондону с черным мешком для мусора – очень уж бросается в глаза. А раз здесь шлагбаум, то где-то совсем рядом должна быть и камера. Запроси вчерашние картинки с этой камеры, так примерно с половины девятого вечера до десяти. Если камера не работала или еще что-то, мы на сегодня приготовили второй мешок. Хорошо бы для верности чтобы вечером в этом месте покрутился кто-нибудь из твоих плоскостопых.

Кроули кивнул и уставился в окно. Через минуту он сказал:

– Я ни черта не понимаю. Про твою группу знают всего три человека. Ну четыре. Сюрприз, прямо скажем. Я бы еще мог предположить, что вы своими расспросами кого-то сильно потревожили, но… И история давняя, тухлая, да и вы ведь еще не приступали толком, если я правильно понимаю. Или есть что-то, про что я не знаю?

– Про все знаешь.

– А ведь я, – сказал Кроули, – хотел с тобой серьезно поговорить. Три недели как группа вроде как занимается этим делом. Но не только результатов никаких не видно, но и ни про какие действия, направленные на их получение, мне неизвестно. И все же кого-то ты зацепил, хотя, черт побери, не понимаю – кого. Дон, что ты знаешь такое, про что не знаю я?

Дон пожал плечами.

– Ты, скорее всего не знаешь, какую часть твоих файлов мои ребята уже прочли. Так этого и я не знаю, потому что брифинг по файлам у нас не каждый день. А с кем встречались и о чем беседовали, знаешь прекрасно. Юный Страут – мальчик старательный и докладывает, ничего не упуская, так?

– Ты считаешь, что это из-за «Примаверы»?

– «Примавера», – ответил Дон, – это просто первая очевидная дыра в полицейском расследовании. Совершенно, как мне казалось, несущественная. И пойми, Боб, я никого не собираюсь упрекать, такие вещи случаются сплошь и рядом. Счет из ресторана был изъят только на третий день, в понедельник, приобщили к делу и забыли. И если бы не статья Баскета, про счет никогда бы и не вспомнили. Ты запись беседы с ним хорошо помнишь? Если речь идет о самоубийстве, то первым делом надо внимательно изучить все, что происходило с жертвой в последние дни и часы перед смертью. Просто Баскет когда-то читал учебник по криминалистике. А твои молодцы взяли показания у этого охранника, Кирша, поломали голову над дверью в ванную и ушли довольными. Я бы тоже ушел довольным, Боб, вместе с ними, но когда расследование открывается заново, тут уж мелочей не бывает. Поэтому я и отправил Ника Сторка и юного Страута сперва поговорить с Баскетом, а потом в «Примаверу». И тут уж всего два объяснения есть, почему нами вдруг так заинтересовались – либо кто-то из твоих начальников почему-то знает про это дело сильно больше, чем положено…