Малыш

Это-то и печалило Малыша. Когда подъехали к Иписфаллену, маркиз и маркиза, выйдя на берег, предложили сыну идти вместе с ними.

– Благодарю, – ответил тот, – я предпочитаю удить, пока вы будете гулять!

– Однако, – возразил лорд, – тут есть развалины одного знаменитого аббатства, и мой друг, владелец острова, был бы огорчен, если б я не посетил их…

– Но если граф предпочитает, – начала было небрежно маркиза.

– Конечно, предпочитаю, – ответил граф, – и мой грум останется со мной, чтобы насаживать червяков.

Маркиз с женой удалились, сопровождаемые Марион и Джоном, а Малыш был лишен удовольствия увидеть археологические достопримечательности Иписфаллена. А между тем вельможи, отправившиеся на осмотр, отнеслись с полным равнодушием к красотам монастыря, основанного в шестом столетии, к его романской часовне с тончайшей чеканкой внутри, к общему виду этих четырех зданий, составлявших монастырь, утопавших в роскошной зелени среди тисовых деревьев и ясеней, украшавших этот «Остров святых», так справедливо названный госпожой Бове килларнейской драгоценностью.

Граф Эштон не терял между тем времени. Правда, у него сорвалась прекрасная форель, за что груму пришлось выслушать грубые, незаслуженные упреки, но зато он поймал несколько других рыб, что доставило ему гораздо больше удовольствия, чем осмотр «каких-то дурацких руин».

Граф так увлекся этим занятием, что отказался и от осмотра острова Росс, куда они подъехали час спустя, и лорд с женой отправились опять одни прогуливаться среди чудной растительности.

Этот прелестный остров, занимающий восемьдесят гектаров, соединен шоссе с восточным берегом озера, недалеко от замка владельца старой феодальной крепости XVI века. Маркизу и маркизе не понравилось только, что парк был открыт для всех жителей и туристов, которые тоже могли беспрепятственно наслаждаться видом его роскошной растительности, группами цветущих азалий, рододендронов, бархатистыми лугами.

После двухчасовой прогулки их светлости вернулись на катер. Граф Эштон в это время бранил грума, которому почтенные родители сделали тоже внушение. Вся вина же Малыша заключалась в неудачной рыбной ловле, приведшей графа в дурное расположение духа, не покидавшее его до самого вечера.

Сев на катер, отправились к водопаду Осуливан, что на западном берегу, а затем к Луг-Ренжу, около которого в Диниш-Коттедже лорд Пиборн собирался переночевать.

Малыш уселся на свое место, сильно огорченный незаслуженной обидой. Но вскоре он забылся, глядя на тихую поверхность вод. Ему вспомнилась прочтенная в путеводителе легенда о Килларнейских озерах. Здесь была когда-то красивая долина, защищенная шлюзами от соседних вод. Однажды девушка, приставленная к шлюзу, открыла его по неосторожности, вода хлынула целым потоком и затопила деревни со всеми их обитателями. С этого времени они живут все на дне, и если хорошенько прислушаться, то можно услышать голоса и пение в этом царстве форели под безмолвным покровом Луг-Лена.

В четыре часа их светлости вышли на берег, собираясь переночевать в Диниш-Коттедже. Однако Малышу, отпущенному в девять часов вечера, было строго запрещено накидать свою комнату – он и тут не мог воспользоваться свободой.

Следующий день был предназначен на осмотр озера Мюкросс. Озеро в две с половиной мили длиной и в половину шириной есть на самом деле широкий пруд правильной формы среди владений, никем ныне не обитаемых, дубравы которых ничего не потеряли от того, что вернулись к своему первобытному состоянию.

На этот раз граф Эштон сопровождал своих родителей. Грум был взят лишь потому, что ему было поручено нести ружье и ягдташ. Когда-то эти леса кишели кабанами и дикими свиньями. Теперь они почти исчезли, остались лишь большие красные лани, которые, возможно, тоже переведутся в лесах Соединенного королевства.

Граф Эштон готов совершить охотничий подвиг, лишь бы только лани соблаговолили появиться. Но ему пришлось разочароваться: все труды двух лодочников, служивших загонщиками, и Малыша, заменявшего охотничью собаку, пропали даром. Зато ему и не пришлось видеть живописный Торский водопад и старое францисканское аббатство XXIII века с церковью и разрешенным монастырем, куда их светлости сделали бы лучше, если бы не входили совсем. В этом монастыре был замечательный тис, имевший в объеме пятнадцать футов. По какому-то капризу, может быть, чтобы иметь воспоминание о посещении Мюкросского аббатства, маркизе вдруг захотелось сорвать с него лист. Она уже протянула руку к дереву, когда была вдруг остановлена проводником:

– Берегитесь, ваша светлость!

– Беречься?.. – спросил лорд Пиборн.

– Да, милорд! Если бы маркиза сорвала лист…

– Это, вероятно, запрещено мюкросским владельцем? – сказал надменно маркиз.

– Нет, маркиз. Но есть поверье, что кто сорвет лист с этого дерева, умрет в том же году.

– Даже маркиза?..

– Да, даже маркиза!

Леди Пиборн была так испугана, что с ней чуть не сделалось дурно. Еще минута, и лист был бы ею сорван. Все обитатели Изумрудного острова отличаются суеверием и верят в легенды, как в евангелие.

Леди Пиборн вернулась в Диниш-Коттедж совсем расстроенная от мысли, что подвергалась такой опасности. Пришлось даже отложить осмотр третьего, Верхнего озера.

Молодой граф был не менее не в духе из-за неудачной охоты. И если он изнемогал от усталости, то как должна была чувствовать себя его собака – мы хотим сказать его грум, у которого не было и минуты отдыха? Но собаки ведь не жалуются, да к тому же Малыш был слишком горд, чтобы жаловаться.

На другое утро их светлости заняли опять места на катере. Лодочникам приходилось сильно налегать на весла, так как в устье Луг-Ренжа сильное течение. Качка, довольно чувствительная, очень нравилась Малышу, но не доставила ни малейшего удовольствия лорду и леди Пиборн. Маркиз уже собирался дать приказ ехать обратно, когда несколько сильных ударов весел вынесли лодку на спокойную сравнительно поверхность, испещренную у берегов цветами кувшинок. В полутора милях высилась гора в тысячу восемьсот футов, обитаемая орлами и прозванная Игл-Нест.

Лодочники сообщили их светлостям, что, если они пожелают спросить что-нибудь у этой горы, она ответит им. Действительно, гора замечательна своим эхо, известным всем туристам. Маркиз с супругой нашли для себя неподходящим вступать в разговор с горой, но молодой граф не мог пропустить случая, чтобы не крикнуть несколько глупых фраз, и на последний вопрос, кто он такой, получил нелестный для него ответ.

– Маленький болван! – ответила гора, вероятно, устами какого-нибудь туриста, скрытого за деревьями.

Их светлости были совершенно ошеломлены такой дерзостью эхо и объявили, что в прежние времена, когда владельцы замков имели право суда на своих землях, такая выходка была бы строго наказана. Лодочники поспешно налегли на весла и вскоре въехали в Верхнее озеро.

Озеро это напоминает своим видом Мюкросское, только оно менее правильной формы, что придает ему еще больше красоты. На юге виднеются скаты Кромагланов. На севере – вершины Томи и Пурпуровой горы, покрытые красным вереском. Южный берег представляет сплошную дубраву чудных деревьев. Но как бы восхитителен ни был вид этого озера, маркиз и его жена очень мало им интересовались. Исключая Малыша, поездка не доставляла никому удовольствия. Маркиз приказал вскоре направиться к устью Генмина, чтобы отдохнуть в Брендонс-Коттедже, прежде чем продолжать осмотр.

После перенесенной усталости их светлости нуждались в отдыхе. Для них поездка по озерам равнялась путешествию по океану. Прислуга должна была также оставаться в отеле, и если Малышу не пришлось слышать самых нелепых приказаний, то только благодаря крепкому сну его хозяина.

На следующий день пришлось встать очень рано. Марион нашла, что маркиза была бледна и имела утомленный вид, что заставило последнюю колебаться относительно продолжения путешествия. Но лорд Пиборн заметил, что их друзья герцог Франкастор и герцогиня Уерсгальберг совершали всегда экскурсию до Валентин; поэтому решено было и им сделать то же. Это привело в восторг Малыша, боявшегося, что придется вернуться в замок, не увидев моря.

Ландо ожидало с девяти часов утра. Маркиз с женой и сыном сели наконец в экипаж. Джон и Марион поместились сзади, а грум на козлах, рядом с кучером.

Ландо по случаю хорошей погоды было открыто, и после почтительных пожеланий всего служебного персонала Брендонс-Коттеджа сановные путешественники отправились в путь.

В продолжение четверти часа экипаж быстро катился по левому берегу Дугари, примыкающему к Верхнему озеру; затем пришлось ехать шагом, взбираясь на крутизну Гиллендди-Рикс. При каждом повороте открывался новый вид, приводивший в восхищение лишь одного Малыша. Проезжали по самой возвышенной местности графства Керри и даже всей Ирландии. В девяти милях к юго-востоку, за цепью Гиллендди-Рикс, высился Каранттуохиль, верхушка которого терялась на высоте в три тысячи футов среди облаков. Внизу лежали нагроможденные друг на друга обломки скал, сброшенные скатывающимися льдинами.

В полдень экипаж, оставив за собой Томи и Пурпуровую гору, въехал в расщелину Гиллендди-Рикс.

Красивые озера оживляли эту дикую местность. Если бы их светлости пожелали, Малыш, изучивший путеводитель, мог бы рассказать маркизам существующие местные легенды, но те ничуть ими не интересовались.

Выехав из ущелья, экипаж покатился быстрее, спускаясь по северо-западному склону. К трем часам достигли правого берега Лоуна, уносящего лишние воды Килларнейских озер. По берегу реки пришлось ехать в продолжение нескольких часов, и только в шесть вечера путешественники, совершенно усталые, остановились в маленьком селении Кильгобинет.

Здесь спокойно провели ночь в отеле, где недостаток удобств был заменен заботами и выражениями чрезвычайной почтительности, принятыми семьей маркиза совершенно равнодушно, как должное. Затем, к великому беспокойству Малыша, начались опять колебания относительно дальнейшего путешествия. Однако, когда хозяин отеля заметил, что два месяца тому назад граф и графиня Кардиганские проехали до Валентин, лорд Пиборн сообщил своей жене, что и им следовало поступить точно так же.

Из Кильгобинета выехали в девять часов утра. Погода была дождливая, и верх ландо пришлось поднять. Грум, сидя рядом с кучером, был, конечно, не защищен от ветра и дождя, но что за беда? Ведь он таким образом мог насладиться окружавшим его ландшафтом, который заслуживал внимания. Красота природы глубоко запала в его душу, оставив в ней неизгладимое воспоминание.

После полудня, в то время как горы с вершиной Каранттуохиля отходили к востоку, горы Иверага все росли на противоположном горизонте. За ними, согласно путеводителю, шла более удобная дорога до маленького порта Кахерсивин.

К вечеру их светлости подъехали к селению Каррамор. Эта местность часто посещается туристами, в ней не было недостатка в хороших отелях, и путешественникам не пришлось прибегнуть к провизии, взятой с собой.

На другой день экипаж выехал в дождь при сильных порывах морского ветра. Малыш вдыхал с наслаждением насыщенный морскими солями воздух.

Около полудня экипаж после крутого заворота покатился по прямой линии к западу, направляясь к Валентин. К пяти часам вечера достигли конечного пункта путешествия, остановившись перед отелем Кахерсивина.

«Сколько красивых видов осталось незамеченными их светлостями», – подумал Малыш. Он еще не знал, что многие путешествуют лишь для того, чтобы иметь право рассказывать о своем путешествии.

Селение Кахерсивин лепилось на левом берегу Валентин, расширяющейся в этом месте настолько, что образует небольшой порт, названный Валентия-Хербур. За ним находится остров того же названия, составляя самую выдающуюся часть в Ирландии у мыса Брег-Хед. Что же касается Кахерсивина, то ни один ирландец никогда не забудет, что в этом городе родился великий О'Коннелъ.

На следующий день их светлости, желавшие исполнить всю предначертанную ранее программу путешествия, посвятили несколько часов осмотру острова Валентин. Так как Эштону пришла фантазия стрелять в чаек, то Малышу, к его великой радости, было приказано следовать за графом.

От Кахерсивина до острова путешественников перевозят на пароме. Лорд с семьей и прислугой выехал на нем после завтрака. Паром доставил их к маленькому порту, в котором рыбаки ищут защиты во время бури.

Остров этот строгого, сурового вида известен своими минеральными богатствами и знаменитыми аспидными копями. В некоторых деревнях встречаются дома с цельными аспидными стенами и крышами. Туристы могут здесь останавливаться спокойно, так как всегда найдут хорошее помещение и стол. Но какой смысл им там останавливаться? Осмотрев старую крепость, построенную Кромвелем, поднявшись на маяк, полюбовавшись на два конуса, выдающихся в пятнадцати милях расстояния, на эти Скеллигсы, огни которых обозначают опасные места, их светлостям нечего более делать в Валентин. К тому же это один из самых обыкновенных островов, которых насчитывают сотнями на западном побережье Ирландии.