Печальная принцесса

Вокзал в Брюнне встретил их сыростью, мокрыми от холодного дождя желтыми стенами, криками торговцев свежими пончиками вразнос и отсутствием работающего телефона. Оказалось, что линия была повреждена пролетевшей с утра грозой с градом. Поезд же, который должен проходить через станцию Старое Гнездовье, отменили. «Котел лопнул, ? сообщил кассир. ? Но есть билеты на вечер».

Это означало, что в замок они прибудут к ночи, а ведь еще надо найти гостиницу.

– Приятный климат, говоришь? ? осведомилась Ада, поднимая воротник модного и плохо греющего полупальто, когда они вышли на сильный ветер к стоянке наемных экипажей.

Фон Апфельгартен проигнорировал ее замечание и постарался быстрее найти хоть какое-нибудь средство передвижения. Но единственную повозку, запряженную еле волочащей ноги клячей, заняли более расторопные приезжие. Дело начиналось плохо. Оставалось надеяться, что им помогут в местной жандармерии, которая, как уверяли редкие прохожие, находится всего в квартале от вокзала.

– Инспектор фон Апфельгартен? Замок Зильберштайнадлер? ? переспросил щуплый жандарм за конторкой в приемной. ? Так приехали за вами, в обед еще.

Курт переглянулся с Адой.

– Кто?

– Святой отец Ворличек вроде. Сказал, маркграф ожидает герра инспектора.

И он покосился на Аду. Похоже, она в список долгожданных лиц не входила.

Раздраженный фон Апфельгартен оставил записку местному инспектору, который уже ушел домой, и вышел, чтобы найти паромобиль с обещанным священником. Телефон, кстати, в жандармерии тоже не работал. Привыкший к цивилизации инспектор тихо выругался.

Он обошел серое приземистое здание, но паромобиля так и не обнаружил. Только потерял Аду, хотя был уверен, что она идет за ним. Он остановился и огляделся, чувствуя, что пальто промокло, и вода начинает просачиваться за шиворот.

– Курт, ? услышал он голос супруги и увидел ее, вынырнувшую из наступающих сумерек с каким-то высоким человеком. ? Это отец Ворличек из церкви святой Цицилии. У него есть удобная крытая повозка.

Понятно, зря он искал паромобиль.

Святой отец, похожий на мешок с репой в своем широком плаще с капюшоном, поздоровался, ловко встряхнул вожжами, цокнул на пару лошадей, и они послушно потрусили по дороге. Голос священника звучал глухо и невозможно было определить, молод он или стар.

Курт мрачно молчал, пока Ада расспрашивала их провожатого о гостинице. Оказалось, что в отличие от телефона и паромобиля таковая имелась и, по словам святого отца, весьма неплохая. Там часто останавливались состоятельные путешественники и даже обедали члены семьи маркграфов уже почти сто с лишним лет.

– А скажите, отец Ворличек, ? полюбопытствовал наконец фон Апфельгартен, ? что произошло с отцом Зильберштайнадлером? Как получилось, что вы замещаете брата маркграфа?

– Он преставился два месяца как, ? ответил священник, переложил поводья в одну руку и перекрестился.

– Понимаю. Возраст.

– Увы, несчастный случай, герр инспектор.

Святой отец замолчал.

– Как именно он умер? ? с возрастающим интересом спросил фон Апфельгартен.

Священник замялся, но затем все же неохотно сказал:

– Во время причастия поскользнулся, упал и очень неудачно. Сломал шею.

Со стороны Ады раздался какой-то странный тихий звук. Курт кинул на нее предостерегающий взгляд, надеясь, что это не смешок. Впрочем, тут подозревать нечего: на мессе вокруг была куча свидетелей.

– Кто же тогда послал нас встретить? ? осведомился инспектор.

– Бертольд фон Зильберштайнадлер, дядя его сиятельства. Он очень расстроен, что расследование смерти вдовствующей маркграфини зашло в тупик. Как и его сиятельство, разумеется, ? прибавил священник чуть погодя.

Ага, значит, маркграф, сын убитой, не горел желанием вызывать чужого инспектора. Более вероятно, что здесь постарался этот самый дядя Бертольд. Надо будет присмотреться к нему.

Тряска пусть и в удобной, но повозке, продолжалась порядка часа. К тому времени, как они остановились у трехэтажного освещенного газовыми фонарями здания, совсем стемнело, а дождь кончился.

– «Три лисицы», герр инспектор, ? объявил отец Ворличек, кивком указывая на вывеску. ? Я подожду вас здесь.

Курт с Адой зашли в просторный и уютный холл, где напротив большого портрета императора висела картина с ярко-рыжей лисицей, играющей с собственным хвостом. Вокруг зверя раскинулся летний смешанный лес, освещенный очень красиво и таланливо изображенным лунным светом.

Заметивший интерес гостей хозяин, герр Зденек, объяснил, что это «лисица первого этажа», на втором и третьем есть портреты ее собратьев. Ада тут же поинтересовалась, кто же художник. Картина выглядела старой и, вероятно, была ценной. Хозяин чуть сбивчиво ответил, что еще его дед приобрел все три на каком-то аукционе в Брюнне, но к оценщику не обращался.

Очарованный с неприятной дороги столь приятным и красивым местом фон Апфельгартен, поддавшись все той же интуиции, взял двухместный номер.

– Я не остановлюсь в замке, ? заявил он, когда они с Адой шли за носильщиком на второй этаж. ? Пусть не думают, что могут диктовать мне все условия.

– Дорогой, это же ребячество, ? укоризненно сказала Ада, но ее щеки порозовели.

– Я и так буду проводить в замке и окрестностях много времени, но ночевать буду приходить к тебе. Молодожены мы в конце концов или нет?

– Но как же ты вернешься сегодня, уже так поздно?

Курт остановился, взглянул на усыпанные бриллиантами наручные часы, давний подарок матери, и качнул головой.

– Еще нет восьми. Я представлюсь маркграфу, задам пару вопросов и вернусь. На его же повозке, а то и паромобиле. ? Он усмехнулся и кивнул на картину с черно-бурой лисицей, вставшей на задние лапы у дерева. ? Красота какая.

К замку они с отцом Ворличеком подъехали в начале девятого. Фон Апфельгартен окинул жилище маркграфа беглым взглядом и еле удержался от того, чтобы присвистнуть. Старая детская привычка, но тут она бы пригодилась.

Он ожидал увидеть замок, похожий на отчий дом, то есть со светлым фасадом, выстроенный ровным квадратом с немного выступающей башенкой. Рядовой дом знати старой доброй Австрии. Ведь фон Зильберштайнадлеры обосновались здесь не так давно, порядка ста лет назад, во время последнего расширения земель империи. Но этот замок оказался другим.

Серые стены с темными пятнами, узкие окна, кое-где забранные решетками, местами облупившаяся черепица на крышах и самое главное ? стремительно вздымающиеся ввысь стены, до головокружения. Перед изумленным инспектором стоял самый настоящий древний замок. Казалось, из него сейчас покажутся рыцари, закованные в латы, точно такие, как в сказках в далеком детстве. А в самой высокой башне живет колдун, который варит зелья и насылает проклятия на ближайшие деревеньки. Впечатление немного портили современные карбидовые фонари, освещающие ворота. Тут больше подошли бы факелы.

– Каково, ? восхищенно произнес фон Апфельгартен. ? Полагаю, первый маркграф получил дом старинного местного семейства.

Отец Ворличек, спрыгнувший следом за ним на землю, уже сбросил капюшон и оказался пухлым молодым человеком лет двадцати пяти с круглым лицом и голубыми глазами, смотрящими на собеседника и мир с каким-то доверчивым детским любопытством.

– Верно, герр инспектор, ? ответил он. ? Замку без малого семьсот лет. Конечно, пришлось много что чинить и исправлять. Но сами стены удалось сохранить.

– Потрясающе, ? снова восхитился Курт. ? Представляю, во сколько обходится его содержание.

– Недешево, уверяю вас, ? раздался низкий голос.

К ним подошел невысокого роста человек с фонарем, закутанный во что-то, напоминающее плед или пелерину. Он был явно старше фон Апфельгартена, лет пятидесяти, а то и больше. В глаза бросались его роскошные пышные усы, тронутые сединой, и породистый крупный нос, как у хищной птицы. Наверняка семейная черта.

– Рад приветствовать, инспектор фон Апфельгартен. Я не ошибся?

– Нисколько. ? Пришлось чуть поклониться. ? С кем имею честь?

Хотя об ответе он уже догадывался.