Печальная принцесса

– Видела один или два раза, ? с непривычным акцентом ответила Чандра Мюллер. ? Я приносила украшения для продажи в замок. Я делаю очень красивые ожерелья и серьги.

– Прямо в замок? ? не поверил фон Апфельгартен.

Спрашивается, к чему маркграфине странные побрякушки, сделанные чужеземкой?

– Я приходила к слугам, ? тут же развеяла его сомнения Чандра. ? Им нравилась моя работа. Старая хозяйка садилась в пар… паромобиль. Так, верно? ? Она улыбнулась. ? А я пошла к входу для слуг.

– Понятно, ? протянул Курт и задумчиво побарабанил пальцами по столу. ? Маркграфиня показалась вам расстроенной или… печальной?

В углу инспектор Генке издал какой-то булькающий звук, и Курт повернулся к нему.

– Могу я попросить вас позаботиться о чашке чая, инспектор? Даже двух. Прошу прощения, но я немного замерз. И фрау Мюллер, думаю, тоже не откажется.

Генке закивал, попятился к двери и когда он вышел, фон Апфельгартен снова посмотрел на Чандру. Та часто заморгала и ответила:

– Старая хозяйка ходит прямо, голову держит ровно. Простите, ходила. Так ведь принято, да? У нее волосы цвета серебра и глаза серые, чуть темнее. Как туман. И очень красивая маленькая модная шляпка. Нет, она не казалась расстроенной.

– А что говорили о ней в Старых Гнездовьях, деревне, где вы живете?

Молодая женщина взглянула на инспектора уже с явным интересов. Не к таким вопросам она здесь привыкла.

– Друзья Лотара, мужа, называли ее доброй и красивой. А их жены ? чертом в юбке.

– Неужели? ? еле удержался от того, чтобы усмехнуться Курт.

– Я тоже дочь сатаны, ? пожала плечами Чандра. ? Лотар рассказывал мне, и мы смеялись. Люди такие странные существа.

– Почему вы не оставили деревню после смерти мужа, фрау Мюллер? Вас же здесь ничего не держит, ? с сочувствием заметил Курт. Ему нравилась эта чужестранка. Она чем-то напоминала дочь.

– Родная страна далеко. И я люблю нашу лавку. Лотар путешествовал, привез диковинные вещи. Он сам умел делать много всего и меня научил. Люди с удовольствием покупают, хотя я им не нравлюсь.

– Что ж, рад слышать. Вы были знакомы с Кларой Браун и Элишкой Орсак?

– Клара покупала у меня серьги, ? кивнула Чандра. ? У нее громкий голос, она часто ругается. Но ее хвалят в замке, она хорошо работает. Старая хозяйка не наказывала ее, была довольна. А Элишка нищенка. Просила у меня еды и монеты. Я дала два раза, потом не пускала. Лотар всегда ее гнал. Говорил, обворует.

– Он прав. Такое часто случается, ? согласился Курт. ? Не знаете, где можно найти Элишку?

– Фермер Шульц позволял ей ночевать на своей земле. Но она исчезла из деревни, как ее отпустили отсюда.

Фон Апфельгартен ожидал чего-то подобного, поэтому легко сдержал досадное ругательство. А Чандра продолжила:

– Но я заметила ее здесь, в городе. Могла ошибиться. Меня ведь везли в крытой повозке. Она стояла и покупала газету у разносчика. И одета не в лохмотья, а красивую одежду.

– Когда это было? ? быстро спросил Курт

– Я здесь пять дней. Ее привезли до меня. Она сидела дольше. ? Чандра на миг нахмурилась, а затем кивнула. ? Элишку выпустили тридцатого дня октября. В лавку тогда фрау Шульц заходила за украшениями из тыкв. Говорила ? снова это отребье придет на их сеновал.

– А второго ноября Элишка уже гуляла при деньгах или благодетеле, ? пробормотал фон Апфельгартен. ? Вы не запомнили, во что именно она была одета? Это поможет нам в поисках.

Чанда помедлила, будто колебалась, а потом нерешительно сказала:

– Кажется… светлое коричневое пальто и шляпка чуть темнее. А на пальто вставки из кожи теленка. Еще желтый шарф, шерстяной. Больше не помню.

Дверь скрипнула, и появился молодой жандарм, несущий два стакана с чаем. Генке не вернулся, похоже, верно понял намек.

– Выпейте и согрейтесь, фрау Мюллер, и вы свободны, ? сказал фон Апфельгартен и подвинул ей стакан. ? Печенья нет, уж простите. Если при вас были какие-то вещи, дежурный у выхода их выдаст.

Чандра улыбнулась, сложила ладони вместе, поднесла их к груди и поклонилась. Видимо, так благодарила.

Когда она уходила, Курт отметил, как плавно она двигается. Словно скользит по неровному плохо вымытому полу жандармерии. Ему даже показалось, что он слышит тихий шорох. Курт моргнул, помотал головой, продолжил быстро писать в блокноте и еле успел крикнуть вслед:

– Если что еще вспомните, я остановился в гостинице «Три лисицы».

И записал: «Рассказать Аде о чудесной лавке».

Позже он отдал распоряжение о розыске Элишки Орсак, выслушал стенания инспектора Генке «зачем мы ее тогда выпускали», снова оседлал паросамокат и отправился искать место, где можно арендовать паромобиль. Все же поздняя осень не лучшее время для такого транспорта, да и несолидно. Чтобы там ни говорила Ада.

В замок он попал, когда уже надвигались сумерки. Оставил старый паромобиль, который проискал полдня, под не менее старым деревом и пошел к воротам.

На этот раз маркграф меньше болтал и выглядел лучше. Похоже, он смирился с тем, что приглашенный инспектор никуда не денется только потому, что его сиятельству неприятно. Или дядя Берт уговорил. Фон Апфельгертен поставил в уме заметку получше присмотреться к младшему из братьев. Ведь он вполне может настаивать на раскрытии убийства, которое сам же и совершил. Если громко кричать «воры» и указывать пальцем в сторону, то тебя никто не заподозрит.

Фон Апфельгартен извинился за поздний визит и сказал, что ему необходимо поговорить со старшей горничной, Кларой. Маркграф цокнул языком, раздраженно качнул головой и сказал:

– Только будьте с ней подобрее. Бедной девушке и так досталось от ваших коллег. А дядя Берт хотел, чтобы я ее выгнал. Как будто он не знает, как в деревне сложно найти умелую и расторопную прислугу. Маме Клара нравилась.

– И вам? ? спросил Курт и заметил, как вспыхнули щеки собеседника. Вот так сюрприз. Неужели тут старый, как мир, роман между дворянином и горничной?

– Она хороший работник, ? ответил маркграф.

– Несмотря на тяжелый характер и нежелание посещать церковь? ? уточнил фон Апфельгартен.

– А, вы говорили с отцом Ворличеком, ? с некоторым облегчением произнес маркграф. ? Так он почти фанатик. Дядя Франц утверждал, что к вере не приводят насильно. Но он был в меньшинстве среди своих.

– А вы с ним согласны, ваше сиятельство?

Маркграф на миг опустил глаза в пол, но затем прямо посмотрел на инспектора и твердо сказал:

– Полностью. Дядя Франц был хорошим человеком, прихожане любили его. Если бы не та трагическая случайность, он бы еще долго прожил. Хотя у него начинало побаливать сердце. Но кто из нас полностью здоров?

Сердце, значит. Надо оправить запрос через жандармерию к семейному врачу фон Зильберштайнадлеров. Нет, здесь лучше поговорить лично. Или прибегнуть к помощи Эриха. При этой мысли Курт вздохнул про себя.

Маркграф позвонил в колокольчик, и скоро в гостиной появилась девушка лет восемнадцати, одетая в платье горничной. Ее туго стянутые на затылке русые волосы, накрахмаленная накладка и выглаженный передник говорили об аккуратности и склонности к порядку. Она почтительно присела и поздоровалась.

– Клара, это инспектор фон Апфельгартен, ? сказал маркграф. ? Он расследует смерть вдовствующей маркграфини и хочет поговорить с тобой.

Горничная нелюбезно уставилась на Курта дерзкими серыми глазами, но ответила смиренным голосом:

– Как прикажете, ваше сиятельство.