Печальная принцесса

– Бертольд фон Зильберштайнадлер, к вашим услугам, ? коротко наклонил голову тот, перед этим зацепившись взглядом за щегольский цилиндр собеседника. Курт поморщился про себя. ? Позвольте, я провожу вас внутрь. Отец, благодарю за хлопоты.

– Был рад оказать услугу, ? отозвался священник. ? До встречи, и благослови вас Господь.

Уже проходя сквозь небольшой внутренний двор, фон Апфельгартен подумал, что надо было попросить отца Ворличека подождать. Однако тот мог оскорбиться, все же он не наемный экипаж.

Внутри старого замка все выглядело относительно новым. Как раз как в отчем доме Курта. Картины на стенах, спокойного цвета обои, потускневшие гобелены, немного потертая мебель и большой блестящий поднос с дымящимся фарфоровым чайником на круглом столике недалеко от камина.

– Добрый вечер, герр фон Апфельгартен. Скверная сегодня погода. Надеюсь, вы хорошо добрались? Отец Ворличек любит погонять лошадей. Присаживайтесь, выпейте чаю.

Этот словесный поток обрушился на инспектора, который едва успел привыкнуть к яркому свету карбидовых ламп после темного двора и полутемного холла. У кресла, обитого темно-зеленым габардином, стоял молодой человек лет тридцати и любезно улыбался. Слишком любезно. Курт знал толк в таких улыбках. Не сильно доволен маркграф, а это наверняка был он, принимать гостя, даже не пообедав. Поскольку обедали в таких домах не раньше девяти.

– Фердинанд фон Зильберштайнадлер, хозяин этого места, как и многих других, ? продолжал болтливый молодой человек. ? Очень рад, что вы согласились заняться делом моей бедной матушки. Мы уже в отчаянии. Не так ли, дядя Берт?

И он настолько картинно всплеснул руками, что фон Апфельгартен окончательно убедился, что молодой маркграф нервничает и не в восторге от приезда гостя. А вот дядюшка, избавившийся от намотанного сверху пледа, напротив, молчалив и смотрит с какой-то пугающей надеждой.

– Я все же не волшебник, ваше сиятельство, ? сказал фон Апфельгартен, осторожно присаживаясь на длинный диван рядом с подносом и отмечая, что вокруг нет слуг. ? Но сделаю, что смогу. Завтра же утром начну.

– Барон фон Апфельгартен уверил меня, что вы лучший в своем деле, ? кашлянул Бертольд. ? К тому же вы из нашего круга, понимаете? Тот, кто причинил боль жене моего брата и убил ее, должен быть наказан.

Инспектор от души про себя обругал уже своего брата и задумчиво перевел взгляд с дяди на племянника. Тот дернул носом, кстати, совершенно другой формы, прямого и аккуратного, и снова расплылся в улыбке, на этот раз с оттенком скорби.

– Уверен, вы легко справитесь с этой миссией, герр инспектор. Не против, что я вас так называю? Уверен, что в смерти мамы виновен кто-то из этих троих, то есть двоих.

Фон Апфельгартен вспомнил письмо и ответил:

– Я допрошу всех подозреваемых. Но мне также необходимо поговорить с членами семьи и слугами. Понимаете?

Маркграф покосился на дядю, тот ответил взглядом исподлобья.

– Хотелось бы обойтись без этого… ? начал маркграф, но Бертольд перебил его.

– Нам придется через это пройти, мальчик. Герр инспектор будет деликатен, насколько это возможно.

И светло-карие глаза хищной птицы впились в фон Апфельгартена, словно ожидая подтверждения. Он внутри вздрогнул ? все же есть в дяде маркграфа что-то жуткое.

– Конечно, ? оставалось надеяться, что светская улыбка получилась безупречной. ? Сделаю все, что в моих силах. Позвольте задать несколько кратких вопросов прямо сейчас.

– Но я думал, что ваш комиссар или кто он там, сообщил все, ? растерянно сказал маркграф, сцепляя и расцепляя ладони.

Курт с показной безмятежностью взмахнул рукой.

– Не все. Полагаю, он торопился.

– Тогда дядя с этим справится лучше меня, ? в голосе маркграфа послышались резкие нотки. ? Мне… мне еще тяжело говорить о маме. Ведь это я… нашел ее. К тому же надо успеть до обеда написать несколько писем. Поэтому прошу меня простить, герр инспектор. Дядя.

Короткий кивок головы, и молодого хозяина словно вихрем вынесло из гостиной в одну из боковых дверей из массивного дуба. Фон Апфельгартен приподнял брови и посмотрел на оставшегося на его растерзание собеседника.

– Ох, Ферди… ? пробормотал Бертольд, тяжело присаживаясь на кресло. Он расстегнул верхние пуговицы старомодного сюртука и пригладил усы. ? Простите, герр инспектор. Рана еще свежа, сами видите. Я налью вам чай и можете спрашивать, о чем угодно. Кстати, я распорядился о ночлеге, комната готова.

– Благодарю, но в этом нет необходимости, ? отозвался фон Апфельгартен, наблюдая, как короткие пальцы с красивой формы ногтями касаются чайника и аккуратно придерживают крышку. ? Я остановился в «Трех лисицах» с супругой.

Крышка чайника звякнула, раздался стук о столик.

– О… вас сопровождает жена? Простите, я считал…

– Мы поженились совсем недавно, ? улыбнулся Курт. ? У нас медовый месяц.

Он с удовольствием наблюдал, как лицо сурового Бертольда залила краска смущения.

– Как неловко получилось, герр инспектор. Я не знал. Уверяю, я бы не стал…

Она замолк, а фон Апфельгартен впервые с сегодняшнего утра ощутил удовлетворение. Немного чувства вины не повредит маркграфовской семье.

– Ничего страшного, супруга понимающе отнеслась к изменению маршрута путешествия. Кстати, ? прибавил он, не дав собеседнику продолжить извинения и желая застать его врасплох, ? куда подевались ваши слуги?

Бертольд на мгновение застыл с чашкой в руке.

– Все на месте, ? заявил он. ? Кроме тех, кто заболел или уволился. Просто я не хотел, чтобы кто-то присутствовал и слушал наш разговор. Потом пойдут сплетни. Тем более старшая горничная в числе подозреваемых. Она была первой, кого арестовали. Сейчас выпустили, но все равно неприятно. Я посоветовал Фердинанду ее уволить, но он против. Ему ее жаль, видите ли.

– Вы не одобряете племянника, герр фон Зильберштайнадлер? ? напрямую спросил инспектор.

– Можно герр Бертольд, меня многие так называют. Ферди молод и подвержен современным веяниям. Не доказана вина, значит, и говорить не о чем. Но люди ведь болтают, как и раньше, герр инспектор. А злые языки могут причинить вред, много вреда. Поэтому я и настоял, чтобы человек из нашего круга выяснил правду.

Фон Апфельгартен повернулся к нему.

– Выяснил правду или просто успокоил те самые языки? ? прямо спросил он. ? Я ведь профессионал своего дела и покинул ваш круг много лет назад. Вы уверены, что мне не стоит уехать завтра же утром?

Бертольд исподлобья смотрел на него и молчал. Вокруг тоже стояла тишина, которую нарушал только треск дров в камине и еле слышный звон, то ли с кухни, то ли со двора. Хотя в таком большом замке вряд ли уловишь звуки работы слуг. Интересно, все ли помещения здесь поддерживаются в порядке, или большая часть уже давно заброшены?

Инспектор успел допить вторую чашку чая, когда собеседник пошевелился и заговорил:

– Мы с вами похожи, герр инспектор. Я тоже четвертый сын. Мне пришлось искать, чем зарабатывать себе на жизнь.

– Я пятый сын, герр Бертольд, и это еще печальнее, ? улыбнулся Курт. ? Но вы, в отличие от меня, остались с семьей. Чем вы занимаетесь и где живете? Здесь?

– Я реставратор, ? последовал ответ, окрашенный нотками гордости. ? А в замке много старинных вещей, нуждающихся в уходе и починке. Брат, Доминик, предыдущий маркграф, отдал мне немного земли и дом недалеко отсюда. Там я и жил с женой и сыном. Пока он не погиб на другом конце света. Совсем недавно, и трех месяцев не прошло.

– Сочувствую. Несчастный случай?

– Очередные беспорядки в Бенгальском заливе, ? с неохотой, отводя глаза, ответил Бертольд. ? Иоганн был военным, служил под началом брата Рудольфа. Моя Амалия еще не оправилась от удара, бедняжка. А потом и Лилли убили… вдовствующую маркграфиню.

– Понимаю, это очень тяжело. Я слышал, ваш другой брат тоже умер.

Не слишком ли много смертей за короткое время в одной семье? Одна за другой. Так ли уж безобидно это падение священника?

Бертольд молчал, глядя прямо перед собой.

Фон Апфельгартен сам налил себе третью чашку чая, решив, что она будет последней на сегодня, снова повернулся к собеседнику и тихо, но твердо попросил: