Мандариновый левират

– Решила убить меня?

– Ты же через мою гордость перешагнул. А я перешагиваю через твои амбиции.

– Могу я узнать о втором подарке?

– Да. Я хочу на недельку съездить в Стамбул перед свадьбой. Салоны красоты, спа-салон, салон свадебных платьев, фитнес-центр, бассейн, парикмахерская, бутики. Сто тысяч лир.

Али внимательно посмотрел на неё.

– Ну, хорошо. Надеюсь, ты не разоришь меня, сестрёнка.

– Не надейся. Разорю. И, кстати, госпожа Эдже, даже не пытайтесь навязать мне на мои маленькие предсвадебные каникулы какую-нибудь родственницу-тётушку. Я поеду одна, и мне глубоко наплевать, что обо мне будут судачить сельские кумушки.

– А ты не сбежишь, малышка? – спросил брат, а свекровь обеспокоенно на неё посмотрела.

– Я же сказала, что поеду одна. И обязательно вернусь к Пынар.

– Хорошо, – вздохнул Али.

– То есть с условиями и подарками ты согласен?

– Да, будь всё проклято! Согласен.

– Сады должны перейти ко мне до свадьбы, как рыба к Пынар.

– Да. Я понял. Сто тысяч ты возьмёшь наличными или карточкой?

– Десять наличными для базаров, остальное карточкой. Послезавтра.

– Хорошо. Я всё приготовлю.

– Готовь. Ну, госпожа Эдже, вы готовы подарить мне свадебные подарки?

– Я слушаю, тебя, милая.

– Первое – я хочу новую фуру и трактор.

– Что? – Эдже хватнула воздух открытым ртом.

Али сочувственно посмотрел на пожилую даму. Сестрёнка была в ударе.

– Наши люди всего лишь потравили небольшой клочок пастбища. Ваши сожгли наши рыболовецкие барки, угробили две фуры и сожгли недостроенный ангар для техники. Так что я хочу фуру и трактор.

– Но это несколько миллионов лир!

– Али, сколько стоят твои сады и особенно земли под ними?

– Несколько десятков миллионов лир.

– Вот, видите госпожа Эдже, несколько миллионов и несколько десятков миллионов. Это огромная разница. Не скупитесь. Уверена, господин Неджат сочтёт это справедливым. Ваши люди нагадили нам больше, чем наши люди напакостили вам. Соглашайтесь. Или ищите другую невестку.

Эдже вспомнила слова сына: «Пока я доберусь до дома, она попробует заключить с вами сделку. Соглашайтесь. На всё, кроме отдачи земель». Что ж, по крайней мере, она не требует земли.

– Хорошо. Могу я узнать о втором подарке, милая?

– Конечно. И это будет для меня самым желанным подарком.

Али и Эдже снова насторожились.

– Я хочу тот дом в горах. Немедленно.

Эдже внимательно посмотрела на Акджан. Её глаза загорелись хищным блеском. «Ох, моя бедная!»

– Хорошо.

– Не просто хорошо, госпожа свекровь. Я должна вступить в права владения домом за сутки до свадьбы – не позже. Иначе свадьбы не будет.

– Наши юристы этим займутся немедленно. Я лично за этим прослежу.

– Что ж, с подарками и условиями разобрались. Остались две мои маленькие прихоти, – сказала Акджан.

– Мы слушаем, душа моя, – сказал Али.

– Я больше не буду отзываться на своё имя. Госпожи Акджан больше нет.

Это был взрыв. Оба её собеседника в изумлении уставились на неё.

– Покойный искалечил в горном доме не моё тело, но мою душу. Так что имя Акджан мне больше не подходит. Отныне я назовусь Карой, – она взглянула на брата, – Кара значит «чёрная» на турецком и «наказание» на… на языке нашей прабабушки, – сказала она после паузы, не выдав их с братом корни.

Эдже всплеснула руками и закрыла рот рукой. На глазах у неё выступили слёзы. Али помрачнел.

– Что за…

– Это моя прихоть номер один, брат. Я хочу сменить имя. Мне плевать, что будет написано в моих документах. Отзываться я буду только на Кару.

– Казнь египетская, – пробормотал Али, – ну, а прихоть номер два? – обречённо спросил он.

– А вот о ней вы узнаете в конце свадебной церемонии, – заявила Кара.

– То есть, после того, как вас распишут? – уточнил её брат.

– Да. В самом конце свадебного дня.

– Так не пойдёт. Скажи сейчас.

– Нет, не скажу. Успокойся. Это не связано с деньгами. Это касается лично меня, как и моё новое имя.

– Ты меня пугаешь.