За пределом. Инструкция к бессмертию

– Я отвезу тебя к себе. Это совсем недалеко. Ты отоспишься, придёшь в себя, и утром я верну тебя в Антверпен.

Когда Лили немного полегчало, они продолжили путь. Она предупредила родителей смс-сообщением, что её не похитили и что она останется у Майкла.

– Извини, я всё испортила.

– Ты не виновата. Я сам тебе позволил столько выпить. Не знал, что ты так чувствительна к алкоголю.

– Я почти не пью.

– Это в общем-то даже хорошо, – он улыбнулся и провёл рукой по её волосам.

Дома он дал ей полотенце и одну из своих рубашек, чтобы она могла принять душ и переодеться. Когда она вышла из ванной, её ждал крепкий кофе, который она выпила через силу, но ей сразу полегчало. Вестибулярный аппарат успокоился.

– Я постелил тебе в спальне, сам посплю на диване.

– Это вовсе необязательно… – поспешно выпалила Лиля и опустила взгляд. – Если тебя не смущает моё присутствие, мы можем спать в одной кровати.

– Хорошо, – также быстро и легко согласился Майкл. – Тогда ложись, я ещё схожу в душ.

Лилия легла в его кровать и, закрыв глаза, ждала Майкла. Сон совсем не хотел приходить, комната до сих пор слегка кружилась. Майкл пришёл раньше, чем она уснула, и аккуратно лёг за её спиной. Лиля почувствовала его ладонь на своём плече. Он нежно гладил её руку. Остатки алкоголя в крови управляли её смелостью, и она повернулась к нему лицом. Он оказался так близко, что ей достаточно было слегка наклонить голову, чтобы соприкоснуться лбами. Она провела ладонью по его щеке, не поднимая глаз, и он прильнул к её губам. Долго сдерживаемая страсть моментально захлестнула их. Поцелуи становились всё грубее, она почувствовала, что разбудила в Майкле дикого зверя, который лёгкими движениями мог приподнять, прижать и контролировать её. Они уснули крепко прижавшись друг к другу.

Ночь необузданных желаний закончилась без утренних неловкостей, совместным завтраком, наполненным улыбками и взаимными комплиментами. Так Лиля встретила своего будущего мужа и покровителя в своих начинаниях.

Какие бы козни не строила судьба, время текло, и жизнь продолжалась. Все были заняты своими делами: Алекс дистанционно вёл свой бизнес, оставленный в России, Дэнни заканчивал стажировку в исследовательском центре биоинженерии, Лиля руководила опытами со старым препаратом в новой подобранной команде помощников и пыталась найти антидот для матери, а Глория занималась общественным мнением. Но ей не удавалось достичь нужного уровня осознанности даже в собственной семье. Лиля нередко жаловалась Глории то на Дэнни, то на Алекса, пока окончательно не переехала к Майклу:

– Мам, папа всё время забывает выключать свет в своём кабинете и чистит зубы, не выключая воду. Почему ты не ругаешь его? Ты всему миру говоришь, как жить, но игнорируешь ошибки, которые совершает папа. Так мы никуда не продвинемся!

– Он взрослый человек, и я не могу указывать ему, как жить и распоряжаться своей жизнью. Я не могу заставить людей что-либо делать, если они сами этого не хотят и не осознают важности каждой детали их жизни.

С каждым днём Глория всё больше чувствовала своё бессилие. На неё наваливалась депрессия от того, что исследования, касавшиеся её собственного спасения, не двигались с места. Окружающая реальность окисляла её с каждым вдохом. Ей непременно надо было куда-то двигаться, а она чувствовала, что застряла в промежуточном состоянии и ничего не может с этим поделать. Лучше, конечно, в таких ситуациях спать, но уснуть на несколько дней не так-то просто. Тогда остаётся только заполнить каждую секунду тысячью дел, ненужных, пустых, но спасительных. Лишь бы не слышать, как бьётся сердце и не думать о том, как мало времени остаётся… Оскар Уайльд сказал: "Лечите душу ощущениями". Так что через три года добровольного заключения в Бельгии Глория решила отправиться за ними. Она попросила близких позволить ей съездить в отпуск одной, и все отнеслись с пониманием к её желанию.

Ближайшим местом, где она могла почувствовать спокойное умиротворение и понежиться в тёплых лучах солнца на побережье, было Средиземное море. Из всех островов она выбрала Кипр, потому что так и не успела до сих пор на нём побывать, а за хорошими ощущениями лучше всегда ехать в новое место. К счастью, был уже конец высокого сезона, туристов в конце сентября на острове было не так много. Приближался день её рождения, который она пожелала встретить в одиночестве, наедине с собственными мыслями. Она уезжала всего на четыре дня, поэтому была уверена, что не успеет соскучиться по родным и, надеялась, мир не успеет рухнуть за время её маленького бегства.

Больше всего она опасалась, что её кто-нибудь узнает. И всё же её имя было более известно людям, чем внешность, которую в этот раз она к тому же тщательно старалась прикрыть, набросив шаль на голову и прячась за солнечными очками. За весь отпуск её никто не узнал и не потревожил. Возможно, мироздание тоже согласилось дать ей передышку. Она была уверена, что эти четыре дня она сможет прекрасно обойтись без общения с окружающими людьми, если на то не будет особой надобности. Но новые знакомые сами её находили. Или она так давно не выбиралась одна в люди, или мир был более дружелюбен, чем она уже привыкла видеть.

Первым приятным незнакомцем оказался её сосед по креслу в самолёте. Он заметил, что Глория грустит, смотря в окно иллюминатора, и решил поинтересоваться из вежливости.

– Как дела? – она ещё не успела настроиться на отпуск и пока думала о своей семье, переживая за их безопасность.

– Плохо, – такой ответ редко услышишь, когда общаешься с малознакомыми людьми. «Нормально» или даже «хорошо» – более привычный вариант, чтобы избавиться от вмешательства в личные дела. А делиться своими делами незнакомые люди уж точно не привыкли.

– Что случилось? – несколько удивлённо уточнил сосед по креслу.

– Телепорт не изобрели, лекарство от смерти до сих пор нет. Как дальше жить-то? – Глория усмехнулась без намёка на грусть. Её собеседника развеселил такой ответ.

– Вы очень позитивно настроены, я смотрю. В отпуск летите или по делам?

– В отпуск.

– Тогда расслабьтесь и наслаждайтесь. Всё будет однажды. Вас как зовут?

– Гл… Гленда, – решила соврать Глория. Хотя имя Гленда ей не нравилось, никакого другого на «гл» ей не пришло так быстро в голову.

– Очень приятно! Я Моррис. Вам, простите за нескромный вопрос, телепорт зачем?

– Как же! – возмутилась Глория. – Это же такая экономия времени. Представьте нам бы сейчас не пришлось тратить несколько часов на перелёт. Я бы тогда какое-нибудь более отдалённое место решила посетить.

– То есть всё замыкается на времени. Вероятно, и лекарство от смерти Вам нужно тоже, чтобы иметь больше времени.

– Такое лекарство позволило бы избавиться от времени вовсе.

– Время бессмертно, от него не избавишься… – собеседник загадочно улыбнулся. – Знаете, на Кипре всё овеяно древнегреческими мифами, и Хронос является одним из этого пантеона. Но больше всего наш остров прославила Афродита, которая по легенде родилась в пене у берегов Кифера, а ветер принёс её на Кипр, где она вышла из пены… Видели наверняка эту картину Боттичелли. На картине у неё волосы точь-в-точь того же цвета, что у Вас.

– Картину видела, и насчёт цвета не соглашусь, пожалуй, – возразила Глория. – Но комплимент принимаю.

Собеседник расплылся в улыбке.

– Я Вас, наверное, утомил уже.

– Нет, что вы. Я первый раз лечу на Кипр, поэтому мне интересно.

– Тогда обязательно посетите скалу Афродиты – волшебное место, особенно если Вы влюблены.

– А если я влюблена в жизнь?

– Тем более! Говорят, если обплыть скалу три раза против часовой стрелки, то любое загаданное желание сбудется. Может, и телепорт тогда изобретут. А лекарство от смерти уж точно успеют доделать, чтобы порадовать Вас. Я слышал, оно проходит последние этапы тестирования.

Глория не планировала посещение никаких достопримечательностей и собиралась проводить вечера на пляже, а днём гулять по улицам местного городка и посещать кафе. Её отдых должен был быть максимально не обременённым рамками экскурсий, местами, обязательными к посещению, и спешкой. Но, пожалуй, на одну природную достопримечательность она готова была выделить время. Ей понравился тон и манеры собеседника, и она всё-таки решила его немного порасспрашивать. Её не интересовало, летит ли он в отпуск или живёт на острове, чем он занимается и есть ли у него семья. Она задала только один вопрос, ответ на который ей хотелось узнать.

– А если бы Вам предложили лекарство от смерти, Вы бы согласились его принять? Такое, которое остановит Ваши биологические часы, так что Вы больше не будете стареть.

– Ммм… – он задумался не дольше, чем на секунду. – А почему бы и нет. Умереть всегда успею. Убить себя-то не так уж сложно, – он простодушно рассмеялся. – Но, если не предложат, я тоже несильно расстроюсь. Я вполне доволен прожитой жизнью.

Глории вдруг захотелось кричать: «Доволен! И поэтому готов расстаться?! Что за абсурд!». Её лицо скривилось, потому как она пыталась сохранить милую ничего не выражающую улыбку, а возмущение рисовало совсем другую гримасу.

– Смерть, в каком-то смысле, – двигатель прогресса, подначивает людей действовать и что-то изобретать в ограниченных временных рамках, – продолжил Моррис. Глория была согласна с этим, но лишь отчасти. Смерть двигала прогресс до определённого уровня человеческого сознания. Теперь эта ступень развития человечества позади. Люди стали умнее, стали более ответственными и сознательными… Глорию начало слегка мутить: «Действительно ли стали умнее?..»

– Понимаю… – тихо сказала она, хотя совсем не соглашалась с ним, но и портить себе настроение пустыми спорами и попытками переубеждения не желала. – Если вы не против, я немного вздремну.

Она ещё раз премило улыбнулась и, закрыв глаза, отвернулась к иллюминатору. Она не спала и только думала: «По крайней мере, он не против принять, если предложат».

На Кипре дни тянулись медленно, потому что были наполнены лишь бездельем. Прилетев в аэропорт Пафоса, она арендовала заранее оплаченную машину и доехала до Писсури, где уже сняла квартиру с балконом и видом на море на втором этаже типичного для этих мест, по-гречески простого, но уютного домика. Хозяйка квартиры, которую арендовала Глория, оказалась любезной, весьма энергичной и деловитой женщиной. Она всё показала своей новой гостье, не забыв ни об одной мелочи, так что у Глории даже не осталось вопросов, а в завершении знакомства оставила Глории бутылку местного вина.

В день прилёта Глория по привычке ещё куда-то спешила и, быстро завершив обед в первой попавшейся небольшой таверне, поспешно пробежалась по всем улочкам в окрестностях, пока резко не остановилась посреди одной из них. «Стоп! Замедлись. Обед, прогулка, пляж и ужин – это не рабочие задачи, которые необходимо срочно выполнить». Она прислушалась к своему сердцу, пытаясь заставить его замедлить ритм. Потом постаралась услышать все звуки на этой пустынной безлюдной улочке. Облокотившись спиной на стену дома и закрыв глаза, она услышала пение птиц, звуки редких автомобилей где-то вдали и еле уловимый шум моря, чаек и заблудившегося в листьях деревьев ветра. Кто-то гремел посудой в доме, а из соседнего двора доносились оживлённые крики мальчишек. Она открыла глаза, одновременно глубоко вдыхая эту жизнь и сладкие запахи, витавшие в воздухе, и огляделась вокруг, рассматривая каждую деталь. Бело-оранжевые дома, голубые занавески на окнах, чёрный кот умывается, сидя у соседнего подъезда, дерево, под которым она стоит, цветёт белыми цветами. Вот откуда сладкий запах. Сердце успокоилось, и она продолжила прогулку, перестала выбирать конкретный маршрут, сверяясь с навигатором, и просто бродила в округе.

Вечером она дошла до пляжа, чтобы встретить закат, который окрасил облака в нежно-розовые оттенки, плавно переливающиеся с наступлением ночи в тёмно-фиолетовые с прослойками цвета фуксии. Волны бесконечно одна за другой набегали на берег. «Бесконечно…» – с грустью подумала Глория. – «Так близко и так неуловимо». Она отпустила поток мыслей, и он быстро рассеялся. В голове блуждали только звуки моря и голоса людей, периодически прогуливающихся мимо неё по пляжу. Море убаюкивало её. С наступлением темноты она всё же нашла в себе силы уйти с пляжа и, сидя на достаточно просторном балконе с бутылкой вина, читала новую книгу, позволив себе впервые за долгое время погрузиться в мир художественной литературы вместо научных трудов.

Второй день она ещё восстанавливала душевные силы и внутреннее равновесие. Глория наткнулась на уютный семейный ресторан, который даже не сразу признала за место общественного питания. Слишком грубое словосочетание для столь домашнего местечка. Она остановилась на перекрёстке и пыталась разглядеть в открытую дверь со вкусом детально подобранный интерьер в белых и морских тонах. Глория решила, что кто-то просто проветривает помещение своего прекрасно обставленного дома или забыл закрыть дверь. Но тут в проёме появился мужчина лет пятидесяти, в неплохой форме, с ещё полной волос головой и в простой невычурной одежде и фартуке – Георгеос, как он после представился. Увидев Глорию, этот мужчина энергично замахал рукой, приглашая её внутрь.