За пределом. Инструкция к бессмертию

– Вы ошибаетесь, я ещё не бессмертна, – о причинах своей смертности Глория решила умолчать, чтобы не врать, а сама задумалась, отчего же Алекс до сих пор не бессмертен. – А говоря об обозримом будущем, я подразумеваю то будущее, которое можно предугадать на данный момент, исходя из имеющихся открытий.

Майкл старался как можно чаще устраивать пресс-конференции для Глории. Они проходили обычно в положительном ключе, но на выходе из конференц-залов и студий Глория нередко натыкалась на разъярённую, неудовлетворённую толпу, требующую прекращения всех экспериментов против бога и природы человека. В ходе таких встреч Майкл всё лучше узнавал Глорию и её необыкновенный характер. Даже перед лицом неадекватной ярости и безосновательных обвинений она сохраняла объективность и беспристрастность.

Когда после встречи с британскими СМИ, Глория вышла на улицу, даже пять телохранителей, нанятых Майклом для этого мероприятия, с трудом могли сдерживать окружившую их толпу фанатиков с безумными лозунгами о душе, божественном замысле, необходимости смерти и проблемах перенаселения. Глория пыталась отвечать на обвинительные выпады. Но все кричали, не желая слушать её оправданий. Тогда Майкл взял речь, перекрикивая своим басом всех, так что все невольно прислушались.

– Хотите правду о вашем боге, «праведные агнецы»? Знаете, что делает для вас ваш пастырь? Да, пастух защищает вас от волков, которые хотят вас съесть, но только для того, чтобы съесть самому! Вы об этом не задумывались? И ни одна овца не задумывалась о том, чтобы сбежать из стада на волю, а ваши священники – это псы, которые помогают пастырю вернуть своих овец в стадо! Вся ваша преданность и вера сплошное…

На фоне мертвенной тишины, прежде чем раздалась новая буря несогласных возражений, Глория перебила его.

– Замолчите, – она обратилась к мужу Лили на "Вы". Глория сказала это так спокойно, безэмоционально, но в то же время твёрдо, как будто отдавала команду электронному устройству через голосовое управление. Непослушание не подразумевалось ни на йоту. И продолжила в тоне, зачитывающем энциклопедическую статью. Факты, с которыми не принято спорить. – Вы не понимаете, какую роль играет религия. Не смейте оскорблять ни одну религию. Она необходима этим людям. К другому миру они пока готовы. Пойдёмте.

Все будто вышли из оцепенения и заголосили. Хотя собравшиеся и сами не смогли бы сказать почему именно, но их оскорбило заявление Глории не меньше, чем образная речь Майкла.

– Глория, вы так не победите, – отчаянно возражал Майкл, пока они пробирались сквозь толпу. Нельзя победить, не сражаясь.

– Можно. Как только лекарство поступит в продажу, я уверена, не останется ни одного человека, который будет против или откажется от него. Разве что единицы. И сделают они это молча. Всеми, кто сейчас выступает против, всеми этими людьми руководит страх. Поэтому они выбрали религию. Религия оберегает от страха. Пока у них нет другого выбора, это лучший выбор.

– Возможно, потом они и сменят мнение. Но нам надо переубедить их сейчас – иначе из-за них же никакого «потом» может и не настать! – Майкл падал духом от такого подхода.

– Вероятно, ты прав… Но скажи честно, ты считаешь нападки и оскорбления эффективным методом? Тебя самого бы переубедил бы человек, который называл бы твои идеалы и мечты ничтожными?

Майкл молчал, так как ему было неохота признавать свою неправоту, но он был согласен с Глорией.

– Я просто вспылил, они вывели меня из себя.

Очередной вторник и более трёх сотен писем, вопросов и ответов, поддержки и упрёков, но всё чаще и больше просьб дать совет. Постепенно Глория сводила переписки только с теми, кто имел отношение к науке и трудился в данной области. Она не могла отказаться от ответа на письма простых людей, просящих советов о выстраивании новой жизни, но так или иначе она чувствовала, что многие пишут ей только ради того, чтобы дать о себе знать и заявить о своём существовании.

– Я бы дала себе должность – советчик человечества. Неплохо, да? – она подняла голову от компьютера и посмотрела на Алекса, который принёс ей обед и поставил поднос на рабочий стол, чтобы ей не приходилось отвлекаться. Только сейчас она заметила, как он постарел. Как они оба постарели. Она вдруг резко отодвинулась от ноутбука. – Нам надо серьёзно поговорить!

Алекса насторожила такая реакция. Глория всегда отличалась спонтанностью, и такое начало могло предназначаться любой мелочи. К примеру, она могла таким образом завести речь о необходимости купить новую соковыжималку. Но по взгляду Глории Алекс догадался, что в этот раз разговор будет по-настоящему серьёзный.

– В чём дело? – он присел на диван у стены, потому что в его возрасте стоять не хотелось ни одной лишней минуты.

– Почему ты до сих пор не принял лекарство? Ты же знаешь, Лилия его полностью завершила и тесты все прошли успешно. Бумажная волокита и организация производства могут занять ещё много времени, а ты уже не в том возрасте, чтобы так рисковать!

– Но ведь ты ещё небессмертна… Что мне без тебя делать целую вечность? – у Глории защемило в сердце, но она эту тоску и печаль обратила в праведный гнев.

– Глупости! Дел полно, ты найдёшь чем заняться. И не надо равняться на меня. У нас разные организмы. Может, я могу ещё лет двадцать спокойно искать своё бессмертие, а у тебя при этом, может, осталось в запасе лет пять! Никто не знает. Тебе ни к чему так рисковать. Вдруг через пару лет лекарство уже будет бесполезно для тебя, а через три-четыре я найду своё и что тогда?! Как предлагаешь мне с тобой расстаться? Похоронить тебя и жить с этим вечно?! Нет уж!

Её аргументы были весьма весомы, и Алекс лишь грустно улыбнулся. Он не мог представить своей жизни без Глории. Но и заставлять любимую жену глубоко переживать свою утрату он тоже не хотел. Она говорила сердито, но сквозь повышенные тона он слышал едва различимую дрожь в голосе, её страх потерять любимого человека. Он знал, как для неё всё это важно, поэтому согласно кивнул в ответ.

– Хорошо, дорогая. Если ты считаешь, что так будет лучше…

– Я за ужином попрошу Лилю, чтобы она завтра занялась тобой, – уже совсем мягко и заботливо произнесла Глория.

Глория не жалела сил, заставляя себя просыпаться до рассвета и ложась спать нередко за полночь. Но всё было тщетно. Ни она, ни Лиля не могли найти решение для её проблемы. А помимо всего прочего давление общественности и инвесторов заставляли их сосредотачиваться в первую очередь на запуске полноценного производственного процесса и на оформлении их лекарства документально. Алексу также пришлось забросить свой российский бизнес, чтобы помочь своим женщинам в создании и управлении целым предприятием. Дэнни, закончив обучение, был занят совершенно в другой сфере деятельности. Как и мечтала Глория, её сын занимался биоинженерией, и она не смела его отвлекать от его собственных научных исследований. Но сил совершенно не хватало. Одного небольшого отпуска за последние несколько лет хватило на ближайшие два года, но с каждым днём она погружалась всё глубже в отчаяние, и даже поддержка семьи не могла её примерить с тем, что всё выходит совсем не так, как она задумывала, что она ничего не успевает, что её желание жить вечно остаётся несбыточным, а смерть подбирается всё ближе.

– Мамочка, почему ты плачешь? Что случилось? – Лиля раньше всех пришла к пятничному ужину и обнаружила Глорию в своём кабинете тихо плачущей, уткнувшись в диванную подушку.

– Я устала… – обречённо произнесла Глория и подняла заплаканные глаза на дочь. – Я думаю, что было бы лучше сказать всем, что лекарство так и не получилось совсем. Давать его только тем, в ком я уверена, как достойных вечной жизни…

– Но как же так? – без осуждения, прекрасно понимая и сочувствуя матери, произнесла Лиля. И всё же ей не хотелось, чтобы мама отступала от своих целей из-за усталости, и старалась подбодрить и напомнить, ради чего всё было задумано. – Ты же хотела, чтобы человечество вышло на новый уровень эволюции, чтобы все были бессмертны.

– Я уже не уверена, что они достойны! – с обидой шипела сквозь зубы Глория, не повышая громкости своего голоса. – Они злые, эгоистичные, они думают только о себе. Люди либо не готовы поверить, что, прикладывая совместные усилия, можно сделать мир лучше, либо просто так ленивы, что не хотят пошевелить и пальцем. Они не хотят менять свои низменные принципы, ради общего блага. И всё это даже не так страшно, как то, что они глупые! Невероятно глупые! Они не заслуживают. Я думаю, нам нужно придумать способ отбора тех, кто готов развиваться и помогать нам.

– Это невозможно… – Лиля совершенно растерялась. Неужели её мать серьёзно предлагает такой расклад. – Людей слишком много, ты не можешь обращаться к каждому даже с современными информационными технологиями. И что ты скажешь? «Если вы готовы жить вечно и на добровольных началах работать над дальнейшим развитием человечества, напишите нам на e-mail с пометкой «Бессмертие» в теме письма». И как проверить на глупость? «Если вы достаточно умны, вы сами найдёте наш e-mail». Так ты это видишь?

– Мдааа… – Глория больше не плакала. Казалось, она всю себя исчерпала и теперь сидела совершенно опустошённая. – Нам не хватает физиков… Я хочу телепорт.

– Мама! Ты меня не слушаешь. Ты витаешь в облаках! – она обняла мать и гладила её по голове. Лиля не понимала, что происходит. Может, мама начала терять рассудок от всех этих перипетий и напряжения?! – Тебе нужно хорошенько отдохнуть и выспаться. Ты слишком много работаешь. Лучше наймём больше людей. Ты и я займёмся только лекарством для тебя. Всё будет хорошо…

– Ты ещё веришь, что мы его найдём? – Глория с надеждой посмотрела на дочь. Сама она уже ни во что не верила, но и сдаваться не была готова. Только ей казалось, что она бьётся головой в закрытую дверь, которая никогда не откроется для неё.

– Я тебя люблю, мамочка. Для меня твоя жизнь не менее важна, чем для тебя. Я буду делать всё, что в моих силах и то, что не в моих. Буду работать сутками. Только не надо так переутруждать себя, как ты это делаешь сейчас. Побольше отдыхай и береги себя…

Глория, согретая словами дочери, обняла её ещё крепче. Лучше бы ей было прислушаться к словам Лили. Но Глория не желала сбавлять обороты и перекладывать свои обязанности на наёмных рабочих, которым не доверяла.

До полноценного запуска производства оставалось всего ничего. Позади остались регистрация фирмы и регистрация участника внешнеэкономической деятельности, получение лицензии на производство, аренда склада, аренда помещения для конвейера, закупка оборудования и сырья, найм компетентных сотрудников, подписание контрактов с дистрибьютерами и сетями аптек и ещё целая уйма мелочей вроде разработки дизайна упаковки и инструкции, поиск наиболее качественных и недорогих поставщиков сырья и упаковки, а также поиск вариантов максимально выгодной логистики. Последние несколько пунктов были крайне необходимы для того, чтобы сделать лекарство доступным для всех. За две недели до официального начала производства Глорию пригласили на интервью на государственное телевидение в передачу новостного характера, самую популярную на бельгийском телевидении. Давать интервью ей пришлось с переводчиком, что сразу ей не понравилось, так как последний непременно упустит какие-нибудь оттенки её речи или передаст смысл по-своему, что было абсолютно неприемлемым для тех задач, которые ставила перед собой Глория, но выбора у неё не было. Это был один из немногих шансов оказаться на государственном телевидении и обратиться к широкой аудитории.

В студии Глория немного вышла из себя и теперь боялась включать телевизор, чтобы не видеть, насколько плохо всё прошло. Вся семья как раз собралась на ужин, передача всегда транслировалась в праймтайм.

– Я уверен, ты преувеличиваешь и всё было не так плохо, – ласково заметил Алекс, осторожно отбирая пульт у Глории.

После заставки и приветственного слова ведущая сразу перешла к делу.

– Вам удалось то, что не удавалось никому! – её лицо отражало наигранный восторг. Улыбка с полуоткрытым ртом и неестественная жестикуляция руками вызывали неприязнь у Глории, но она это никак не показывала. Она пришла не ради общения с ведущей, мучительный разговор с этой куклой скоро закончится, и она её больше никогда не увидит. Глория снисходительно улыбнулась, и в голове её невольно мелькнула мысль: «И вот её-то ты хочешь сделать бессмертной?!». К горлу подступил комок отвращения. То ли от нервов перед публичным выступлением, то ли от осознания, что она собирается дать жизнь таким же поверхностным и неискренним людям, как эта ведущая.

– Потому что никто особенно и не пытался, – наконец произнесла Глория с толикой презрения не к человечеству в целом, а к ведущей. Но так как она обращалась к человечеству в целом, то каждый слушатель почувствовал упрёк в свою сторону. – Я общалась с некоторыми людьми, которые выражали такую же обеспокоенность по поводу смерти и безысходности, что и я. Я спрашивала их, что они делают для того, чтобы жить вечно. Ответ почти всегда можно резюмировать так: у меня недостаточно знаний, компетенций и возможностей, чтобы что-то с этим сделать. Реже – люди верили в свои сверхспособности и ждали чуда. Никто ничего не пытался сделать. Никто не хотел верить, что можно взять книги и изучить всю необходимую информацию. Практически всё, что необходимо было для открытия уже существовало много лет. Надо было просто собрать эти знания воедино. Да, это очень большой массив знаний и на это потребовались десятки лет. Но лучше потратить на это десятки лет и жить вечно, тратить следующие сотни лет на всё, что угодно, чем просто умереть! Но лень была у этих людей сильнее. Ничего, кроме отговорок вроде «я не такой умный». Но ведь у всех абсолютно одинаковый мозг в распоряжении, у всех равные возможности развивать его и обучаться. Может, люди не так уж сильно хотят жить?! Ответьте мне, Вы хотите лекарство от смерти?

– Конечно, – ведущая лукаво улыбнулась. – Я надеялся, что Вы мне презентуете его в конце передачи.

– А что вы сделали, чтобы жить вечно?

– Ну… – Глория не дала ей придумать остроумный и бесполезный ответ и перебила.

– Ничего. Вы не сделали ни одного открытия. Не помогли человеческому прогрессу сдвинуться ни на йоту. Вы хотите жить вечно и ничего не делаете для этого. А с появлением вечной жизни делать необходимо больше, чем сейчас. Прогресс должен развиваться стремительнее, чем рост популяции, иначе погибнут все.

– То есть Ваше лекарство в целом может оказаться не спасением, а гибелью всего человечества, – ведущая, недолго думая, перешла в нападение. – Может быть, Вы на самом деле не добрый доктор, а сумасшедший маньяк? – она рассмеялась собственной шутке, не дав Глории вставить и слова. – Но как же душа, Глория? Наши зрители верят, что пребывание на земле – это лишь временное пристанище души – её вечная жизнь за гранью смерти. Что Вы на это скажете?

– Я скажу, что маловероятно будто за гранью смерти есть что-то, что люди смогут осознать и понять, даже если после физической смерти остаётся существовать некая эфемерная душа. Вы сами – это ваша память, это то, что вы помните о себе. А ваша память – это ваш мозг. Со смертью мозга – Вас не станет. Вы не сможете осознать себя, даже если будете «существовать». Всё, что Вы видите, Вы видите благодаря глазам, всё что Вы слышите, Вы слышите ушами, всё, что Вы чувствуете, Вы чувствуете кожей. Не имея этих органов, Вы погрузитесь в вечную неосознанную тьму, глубокий чёрный сон. Но скорее всего Вас просто не будет. Это сложно осознать и представить, но это хуже, чем чёрный сон.

– Вы говорите ужасные вещи! Никто не хочет исчезать во тьме навеки, все хотят верить, что однажды снова встретят любимых и близких, что они в прекрасном месте и что им там хорошо!

– Почему вы не можете признать очевидное? Не хотите взглянуть на факты, которые я довожу до Вас? «Хотеть и верить» не тоже самое, что и правда. Я говорю правду. И правда в том, что никто не знает, что за гранью смерти, а наиболее вероятный вариант – ничто! Но пока каждый не примет этот факт – не возникнет и общего порыва к вечной жизни, – Глория повышала голос с каждой фразой и в конце концов вышла из себя, что с ней случалось очень и очень редко. – Да сколько же раз мне придётся это ещё повторять!

На долю секунды в студии повисла неловкая тишина, пока не привыкшая к таким гостям ведущая не очнулась и не вернула контроль над ситуацией.

– Как скоро каждый желающий сможет стать бессмертным и правда ли, что наша гостья уже стала одной из них, мы узнаем после рекламы. Не переключайтесь!