«Ризоморфный клубок»: когниция vs коммуникация

3) инситатива (ну скажи же что-нибудь!). Не принимали мы во внимание и ряд десемантизированных употреблений скажи в устойчивых сочетаниях типа скажи пожалуйста или скажи спасибо, имеющих прежде всего модальную функцию.

Рассмотрим случай употребления скажи для ввода моделируемого чужого высказывания, которое уже не было сказано. При этом существенно то, что коммуникантами принимается во внимание пресуппозиция, что данное высказывание объективно абсолютно невозможно, поскольку субъект, которому высказывание приписывается, просто не умеет говорить:

(33) /Дик/ скажи ?/дайте мне хоть кусочек сосисочки/сами едите жадины/ а мне не даете// (из авторских записей устной речи).

В данном употреблении скажи маркировано акцентным выделением как интонационный центр ремы (здесь и далее – акцентоноситель ремы обозначен «рамочкой»). При этом заметно существенное понижение тона на ударном слоге (маркировано в записи примера стрелкой вниз ?). В фокусе внимания оказывается факт «очеловечивания» собаки. Описать семантику данного употребления скажи предлагаем следующим образом: говорящий Х произносит в присутствии другого коммуниканта Z, обращаясь к Y, который никогда не сможет говорить: скажи Р, где Р= то преимущественно негативное, что Y мог бы сказать Х, если бы умел говорить.

В примерах такого рода налицо высказывание косвенного характера, когда иллокутивный эффект не соответствует прямому значению высказывания, но обусловливается пресуппозицией говорящих и фоновыми знаниями (Гак, 1982: 7). В данном случае использование моделируемого несказанного чужого слова, вводимого скажи, выполняет прагматическую функцию интимизации общения между коммуникантами Х и Z. Вероятно, такая интимизация связана с тем, что признание факта «очеловечивания» собаки является очень личным коммуникативным актом, сокращающим дистанцию между собеседниками.

Рассмотрим следующий тип контекстов.

2. Скажи в функции моделирования «уже ? несказанного»: временная объективная невозможность высказывания.

При анализе видеозаписей общения матерей различного возраста со своими детьми, еще не овладевшими навыками говорения (от 0 до 1,5 лет), мы неоднократно отмечали случаи моделирования матерью возможных высказываний своего ребенка, где мать занимает коммуникативную позицию ребенка и, как правило, высказывает недовольство неким сложившимся положением дел:

(34) / Мать скажи не кормит ? / я прошу прошу / а она не дает // (из авторского видеокорпуса общения матери с ребенком).

В данном типе употреблений скажи оказывается в безударной позиции на фоне общего понижения тона в данном сегменте. Скажи в данном случае подобно сентенциональной безударной частице (Николаева, 2008). В фокусе внимания в данном высказывании оказывается «неподобающее поведение» матери, поскольку акцентно выделенными являются рема ((не) кормит) и контрастные темы (я и она).

Описать семантику скажи в данном случае можно следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: скажи Р, где Р = то преимущественно негативное по отношению к Х, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы сказать, но пока не умеет.

В анализируемом типе употреблений мы также имеем дело с косвенными высказываниями, поскольку просмотр видеозаписи общения матери с ребенком свидетельствует о том, что в момент произнесения подобных реплик в коммуникативной ситуации участвует еще кто-то кроме матери и ребенка (бабушка, подруга, соседка). В отличие от примеров «разговоров животных» (пр. 33), в «псевдодиалогах» с ребенком мать достигает прагматической цели самопрезентационного характера – демонстрирует третьему лицу свою эмпатию к ребенку как будущему коммуниканту, свое понимание еще не говорящего малыша.

В плане лексической дистрибуции для такого рода высказываний характерно сочетание скажи с другими маркерами пересказывательности, например, вот:

(35) / Давай ушки почистим? / не хочешь? / скажи? / вот ? мать издевается / то ей ногти, то ей уши чистить…// (из авторского видеокорпуса общения матери с ребенком), но при этом при сохранении безударности скажи, вот становится акцентоносителем ремы с дальнейшим повышением тона на мать.

3. Скажи в функции моделирования «уже ? несказанного»: субъективная невозможность высказывания.

В повседневной речи взрослых носителей языка находим следующие примеры со скажи (авторский корпус аудиозаписей устной речи (40 ч звучания), а также материалы НКРЯ), маркированные коммуникативным вектором взаимодействия «старший – младший»:

В общественном транспорте пожилая женщина, увидев молодого человека с учебником в руках, задает ему серию вопросов: Где ты, сынок, учишься? А нравится тебе учится? А где работать потом будешь? В какой-то момент возникает пауза: коротко ответив на вопрос, юноша молчит и делает вид, что читает что-то в учебнике. Женщина продолжает:

(36) /Скажи ? вот пристала старая / ну ты уж меня извини / хочется же поговорить / узнать же // (из авторских записей устной речи).

В анализируемом случае скажи, формируя тему высказывания, оказывается в безударной позиции, на последнем слоге наблюдается понижение тона, а вот акцентно выделенный интонационный центр ремы приходится на ударный слог -ста в пристала и дальше – следующее ста– в старая.

Таким образом, в фокусе внимания оказывается негативная эмоция досады, моделируемая потенциальной «причиной» этой досады – самой навязчивой собеседницей.

Описать семантику скажи в данном случае можно следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y : скажи Р, где Р = то преимущественно негативное по отношению к Х, что Y не сказал, но, по мнению Х, намеревался сказать.

Прагматическая функция использования моделируемого «чужого» слова, вводимого маркером скажи, может быть описана как инициация самооправдания, провоцирование эмпатии к себе со стороны «жертвы» определенного рода «коммуникативного насилия».

Еще одна разновидность употреблений скажи в функции моделирования уже-несказанного при субъективной невозможности высказывания иллюстрирует пр. 36:

(36) [Ольга, жен, 19] Лучше не надо. От липтона меня переть начинает. Прямо как от пива. [Мария, жен, 21] Еще скажи ? / они его пивом разбавляют или чего похуже добавляют. [Ольга, жен, 19] Может быть / а знает-то кто! (Разговор знакомых // Из материалов Ульяновского университета, 2007).

Собеседница Ольга полагает изначально, выводя это знание инференциально, что Мария, возможно, не высказала, но хотела сказать о том, что в напиток добавляют какие-то несвойственные рецептуре вещества, и при этом она сама отрицает возможность или вероятность обоснованности такой точки зрения. Коммуникативное намерение Ольги эквивалентно «уж не хочешь ли ты сказать…?» И Мария в следующей реплике отчасти подтверждает гипотетическую версию Ольги о «невысказанном».

Таким образом, в фокусе внимания оказывается факт превышения «нормы» здравого смысла, выводимый инференциально одним коммуни-кантом из сообщаемого его коммуникативным партнером.

При этом еще и скажи образуют единую акцентную группу с небольшим повышением тона вначале и резким падением затем, за которым следует короткая пауза (0,40). Характерно то, что при изменении порядка слов акцентный рисунок не меняется: еще скажи ??, скажи еще ??.

В анализируемых случаях дистанция между коммуникантами близка, общение носит характер дружеской интимности, налицо прагматика легкого укора, желание остановить собеседника в дальнейших рассуждениях.

Семантику скажи в данном типе высказываний можно описать следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: скажи еще Р, где Р = то, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы или намеревался сказать; Х считает, что Р выходит за границы нормы, и не согласен с Р.

Рассмотрим еще один тип контекстов.

4. Скажи в функции моделирования «уже ? несказанного»: инициация вербализации невысказанного.

Известная песня В. Высоцкого носит название «Скажи, Серега!»:[2 - За подсказку этого примера благодарим Л.Л. Иомдина.] в тексте песни ее «лирический» герой доказывает старшине милиции, что «выпили они не много», и периодически вставляет в свою речь реплики, обращенные к молчаливому другу Сереге:

(37) Сказать по-нашему, мы выпили не много,

Не вру, ей-бога, – скажи, Серега!

В данном случае маркер скажи локализован в эмоционально окрашенной реплике инициирующего характера: говорящий как бы инициирует (иллокутивно вынуждает [Баранов, Крейдлин 1997]) другого участника коммуникативной ситуации высказать то, что он, по мнению говорящего, мог бы сказать, но не сделал этого. Иногда такое «невысказанное высказывание» не требует никакого подтверждения о совпадении модели невысказанной Y-м оценки с реальностью:

(38) Ну скажи ? Полина классно снимает (из записей в Контакте); иногда – предполагает некоторую ответную реакцию, которая подтверждала бы правильность догадки инициатора реплики о «невысказанном»:

(39) Ну, скажи же ?, классно получилось? Ты же не заметила ничего, ведь правда?

– Ну, вы даете! – удивленно протянула она (НКРЯ, Е. Лебедева «В какой стране жить хорошо, или Сафари на большую пятерку, 2005).

При сохранении общей дружески интимной тональности общения налицо прагматика инициации подтверждения-подхвата говоримого. При том интонационно заметен восходящий тон на скажи ?, возможно, аналогичный ИК 3 (по Брызгуновой (Русская грамматика, 1980)), характерный для вопроса без вопросительного слова. Скажи также оказывается акцентно выделено, являясь частью ремы и маркируя значение волитивности (я хочу, чтобы ты сказал).

В данной функции семантика скажи может быть описана следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: (ну) скажи (же) Р, где Р = то, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы или намеревался сказать; Р содержит подтверждение якобы Y-м мнения Х.

Следует отметить, что в данном типе употреблений скажи имеет характерную дистрибуцию: частицу ну в препозиции и же, ведь – в постпозиции.

5. Скажи в функции моделирования «уже – несказанного»: осуждаемая невысказанность.

Скажи может служить маркером невысказанного, но ожидавшегося собеседником в данной ситуации высказывания. Отсутствие такого высказывания со стороны коммуниканта рассматривается его собеседником как нарушение коммуникативно-прагматической нормы, как анормальное поведение («могла бы сказать, но не сказала» и «сказала бы: так-то и так-то»), что приводит к появлению модального оттенка упрека, осуждения:

(40) [Екатерина, 32] Ну не можешь, так приди, скажи, так, мол, и так, не могу больше работать по такому графику, трудно мне, ну не бросать же работу// (из авторских записей устной речи).

В контекстах реализации данного модального оттенка скажи употребляется в сочетании с лексическими показателями неточности (типа), передразнивания (там), пересказа (так, мол, и так). Интонационно скажи оказывается выделено, являясь частью ремы (в рематическую часть входит факт ожидания Х-м от Y-а данного высказывания). Причем первый слог характеризуется резким падением тона, а второй – ровным низким тоном \-, который, как отмечается (Кодзасов, 2009), характерен для неуверенных оценок. Таким образом, в фокусе внимания оказывается мнение о необходимости высказывания, которое, тем не менее, не было произнесено.

Семантика скажи в данной функции может быть описана: Х произносит, обращаясь к не-Y: скажи (мол, так и так) Р, где Р = то, что Х ожидал, что Y скажет в подобной ситуации, но Р сказано не было.

6. Скажи в функции моделирования еще несказанного.

Примеры использования скажи в гипотетической «еще» перспективе возможного, «еще» несказанного слова более единообразны. По сути, можем наблюдать реализацию лишь одного дифференциального признака: менее детальное моделирование / более детальное моделирование гипотетически возможного высказывания. В первом случае не происходит транспозиции форм грамматической категории лица, что продиктовано отсутствием референциального сдвига. Хотя говорящий примеряет на себя маску другого говорящего (в данный момент – своего собеседника), он использует для моделирования будущего высказывания глагольные формы 2-го лица ед. числа (ищешь):

(41) Ну че мне всю жизнь что ли упырей всяких по подворотням принимать? – Ты зачем притворяешься? Ну? Так и скажи им / денежного места ищешь / престижную работу (К. Серебренников и др. Изображая жертву, к/ф (2006));

(42) ? Уперся… Слушать не хочет. ? Да ты попроси хорошенько! Скажи, мол, издалека приехали (Василий Шукшин. Печки-лавочки (1970– 1972)).