Тексты

– А чего… А он это… Он когда-нибудь вообще того… ну, ходил? – выпалил Дима, вспоминая все, что он знает об этом человеке.

– Ходил. Правда, давно, – задумался Сашик. – Но ничего, проведем его по троечке, он вроде мужик спортивный. И главное – для него никаких поблажек. В этом вся фишка!

– А… вдруг он не пьет? – зачем-то спросил тогда Дима.

Семь суток экспедиции запомнились как один большой, трудный, веселый и интересный день. Их было восемь человек. Кроме Димы, Сашика, Вени с Федором, Авдотьи и Чаадаева, с ними пошли два молчаливых спортивных парня, которые, по замыслу Сашика, должны были снимать об их путешествии фильм.

– Скажи что-нибудь для вечности, – попросил он Диму, когда байдарки были собраны и сто грамм за успех мероприятия покоились в желудке.

И Дима, глядя в поблескивающий в лучах весеннего солнца объектив, закатил речь.

Она началась просто и, как ему впоследствии показалось, безыскусно и даже банально.

– Итак, мы в глухой провинции, – решительно заявил он. – До ближайшей асфальтированной дороги тридцать километров, до Москвы – шестьсот двадцать пять. Здесь не работают сотовые телефоны, видимо потому, что почти нет людей: плотность населения в пять раз меньше, чем та, которая была здесь сто лет назад. Дорог здесь тоже нет. И, видимо, не было. Но они нам и ни к чему. Наш путь особый, он идет по дороге, которая существовала здесь еще до того, как какой-то хитроумный гомо сапиенс изобрел колесо. Эта дорога – река Катуча. Сейчас, в высокую воду, по ней можно идти от этого места. С холма, на котором мы сейчас находимся, не виден наш маршрут. – Дима простер руку в сторону реки. – Он весь там, впереди. Перекаты и порожки, крутые берега и тихие заводи, поросшие камышом. Сто километров всей этой прелести, затем волок и еще около ста километров по другой реке. И мы, и вы – в общем, все мы скоро все это увидим. В той последовательности, в которой река покажет нам это. А теперь состав нашей экспедиции.