Тексты

Тексты
А. Попов

Благодарности Автор выражает благодарность судьбе, карме, окружающим людям и просто счастливым обстоятельствам, которые иногда позволяют писать тексты. От имени последних, как их родитель, выражаю глубокую благодарность читателям. Тексты живут, когда их читают.

Тексты

А. Попов

Иллюстратор Ольга Владимировна Суворова

© А. Попов, 2018

© Ольга Владимировна Суворова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-3028-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Следующий текст, возможно, стоило бы позиционировать как предисловие ко всему, что я набил на компьютере. И не только я. Но это было бы нескромно.

Банаракипол

Случалось ли вам испытывать непреодолимое желание читать?

Не так давно я посетил место, где такое желание возникает в очень острой форме. Это был городок, скорее, даже поселок, очень далеко заброшенный от нашей привычной жизни, но, несмотря на это, совершенно неинтересный.

Поселок назывался Банаракипол. Сие странное слово я впервые услышал от своего начальника, который как бы между делом, глядя куда-то в ящик стола, буркнул:

– Завтра поедешь в Банаракипол.

– Бара?.. – попытался переспросить я.

И шеф сурово посмотрел на меня. Словно только что заметил, что я сижу в его кабинете прямо напротив него. Надо сказать, что, когда он на меня так смотрит, у меня в голове рождается странная сюрреалистическая картина: он, мой шеф, великански возвышающийся над страной и ее окрестностями, по-хозяйски взирает на все это и выискивает во всем многообразии открывшегося пейзажа самое темное и мрачное место. А когда находит, радуется чему-то своему, и его толстая рука в любимом им полосатом пиджаке хватает меня, такого маленького и беззащитного, своими толстыми пальцами и, на миг вознеся над просторами, решительно помещает именно в это место.

– Возьмешь все, что тебе нужно, – отрезал он. – Поработать там тебе придется дней десять. Билет уже заказан. И… – в его суровом деловом облике на миг мелькнула искра чего-то человеческого, – не раскисай там.

Я был озадачен таким напутствием. И, признаться, заинтригован.

Если вы не против, я не буду рассказывать о своей работе. Замечу только, что я считаюсь хорошим специалистом, пусть молодым, но уже достаточно опытным, чтобы самостоятельно выполнять самую сложную выездную работу. Этим последним моим качеством шеф пользуется чаще, чем мне бы того хотелось, но платят нормально, и я обычно не сопротивляюсь. Однако, посылая в самые гиблые места, шеф еще никогда не опускался до того, чтобы меня подбодрить. Пусть даже не так щедро.

Поэтому я был внимателен. Вы, наверное, замечали, что, если быть внимательнее, чем обычно, начинаешь замечать много странных вещей. Первая странность, которую я заметил, заключалась в том, что поезд туда ходил раз в три дня. Причем так, что, отправляясь из города, куда я прилетел, он не останавливался в том месте вообще, а останавливался только на обратном пути. Причем конечный пункт, из которого этот поезд следовал, я не смог найти на карте. Но это была только первая странность.

– Туда нужно идти на лодке, – посоветовал мне какой-то бородатый детина, с которым мы разговорились в вокзальном буфете. – Там недалеко большая река. По ней ходит теплоход, и часть пути можно проплыть на нем. Затем выйти в каком-нибудь порту и дальше на попутке.

– Это сложно, – поморщился я и задумался. А задуматься было с чего. Из всех встретившихся мне на вокзале людей, включая кассира, носильщиков и начальника смены, этот бородатый был единственной персоной, кто слышал название того поселка.

На станции, где согласно схеме движения поездов (на ней Банаракипол все-таки был обозначен) следовало сделать пересадку на обратный поезд, я долго искал здание вокзала. Все посылали меня почему-то совсем не туда, пока кто-то не указал на полуподвал приземистого светлого дома. Глубоко сомневаясь в полученной информации, я все же туда зашел.

– Ваш врач умер, – скорбно и торжественно проговорила женщина в синем халате. Она сидела за высоким столом, и сводчатый потолок позади нее смутно светился.

– Что ж, это грустно, – ответил я и вышел на улицу. По-видимому, в том месте здания вокзала не было вообще.

Зато в Банаракиполе он был. Точнее, это было большое длинное здание в четыре этажа, которое вытянулось вдоль всего перрона. В этом здании, кроме вокзала, был ресторан, парикмахерская и многое, многое другое. В общем, это был целый культурный центр.

Я жил в гостинице – таком же длинном здании неподалеку. Размеры гостиницы были существенно меньше, но архитектура обоих зданий была поразительно схожа и напоминала перевернутый вверх килем корабль или просто подводную лодку. Заимствованной из проекта какого-то «Наутилуса» выглядела и внутренняя планировка сооружений: длинные коридоры с лестницами, железные перила, серый металлический оттенок стен и вытоптанные бесцветные дорожки на полу.

Несмотря на унылость красок и почти полное отсутствие деревьев, Банаракипол не производил грустного впечатления. Точнее, он вообще не вызывал эмоций. Такое восприятие можно было бы объяснить тем, что у меня было много работы, но эта работа была для меня привычной и, как правило, никогда не мешала чувствовать «дух места». Но, как я сейчас ни напрягаю память, не могу вспомнить никаких чувств, кроме обычного ожидания, смешанного с любопытством.

Ничего примечательного не было и в живущих там людях. За исключением того, что все они, как мне иногда казалось, были там не по своей воле. Данному чувству трудно найти убедительное объяснение, кроме того что не по своей воле там оказался я сам, тем более что жители Банаракипола казались весьма приятными и культурными людьми. Они улыбались при встрече, были внимательными и готовыми к сочувствию. В обычной ситуации я был бы рад удовольствию поболтать со многими из них, но обстоятельства складывались так, что большую часть времени мне приходилось проводить в одиночестве.

Несколько свободных часов появилось только в конце моего пребывания в городе. Именно тогда я почувствовал некий дискомфорт. Это было труднообъяснимое чувство отсутствия чего-то, какой-то неуют, природу которого я понял только тогда, когда случайно услышал от хозяина гостиницы, что в здании есть библиотека.

Библиотека! Длинные ряды книг, которые можно брать, перелистывать, пытаясь понять, что кроется за интригующими оглавлениями и маловразумительными фрагментами, наскоро вычитанными из середины. Да, моя реакция на это слово оказалась неожиданно сильной, следовательно, проблема была именно в этом.

Моя учительница говорила, что чтение – это упорядоченная работа воображения или мысли – в зависимости от того, что вы читаете. Люди, привыкшие читать, по-видимому, ощущают отсутствие этой упорядоченности и нуждаются в ее поддержании. Не хочу судить, хорошо это или плохо, но вдруг выяснилось, что я в этом тоже нуждался, мне даже показалось, что если я начну что-то читать, то обязательно узнаю нечто очень важное для себя, причем, если не сделаю это сейчас, возможность узнать это важное будет безвозвратно упущена.

Короче, сообщение о наличии библиотеки я воспринял с энтузиазмом и отправился на ее поиски сразу же после обеда. Однако в тот раз я обедал поздно, кроме того, не сразу нашел нужный этаж и дверь, и когда наконец увидел аскетичную табличку из оргстекла, оказалось, что библиотека уже закрыта.

– Она придет завтра после тринадцати, – сообщила уборщица. – Будет весь вечер.

На следующий день я закончил свои дела намного раньше, чем обычно, и появился там около четырех или пяти дня.

– Она очень влюбилась в Пахилу, – буркнула все та же уборщица, которая что-то ожесточенно терла перед дверью. – У тебя ничего не получится.

Было ясно, что она перепутала меня с каким-то ухажером библиотекарши, и я ничего не ответил.

Дверь была открыта, но, войдя внутрь, я не увидел там привычного столика библиотекаря и в его поисках начал осторожно обходить длинные высокие помещения, в которых размещались стеллажи с книгами. Один из проходов оказался шире, чем остальные, и, идя по нему, я обратил внимание на большую книгу в затертом переплете из желтого картона. Книга была высоко, а ничего такого, на что можно было бы встать, не нашлось, поэтому, чтобы снять ее, мне пришлось осторожно забраться по стеллажам. А когда я спустился и раскрыл книгу, то сразу понял, что ее необходимо успеть прочитать.

– Вам не нужно было наступать ногами на книги. Здесь есть лестница, – сказала мне девушка, работающая библиотекарем. Она была невысокой, плотной и складной, причем в первую очередь в глаза бросалась именно эта складность. Ее светло-русые волосы были уложены в старомодной прическе, а дешевые очки мало шли ее умному живому лицу. Удивительно, но она мне сразу очень понравилась, и я почувствовал легкую досаду от того, что она влюблена в какого-то Пахилу.

– Я бы очень хотел почитать эту книгу, – попробовал оправдаться я.

Мне нравится общаться с красивыми женщинами. Хотя бы потому, что это один из тех редких случаев, когда при встрече с человеком можно испытывать к нему реальный, и часто взаимный, интерес и действительно общаться. Сложилось так, что последние годы я имел дело с обеспеченными, ухоженными и яркими представительницами слабого пола. У них был один недостаток: всегда, когда я их видел, они знали, что сказать и как себя вести. Поскольку я это знал тоже, такое общение было однообразным и скучноватым – ведь знание такого рода безлично. А эта девушка была совершенно другой. В ее жестах, интонации, выражении лица было вообще мало чужого знания и очень много ее самой. Она была как бы раздетой от всего того, что мы берем от других или из фильмов, газет и телевидения. И оттого – открытой, беззащитной и смелой.

Кстати, телевидения в Баранакиполе, кажется, вообще не было.

– Извините, но вы не можете взять сейчас эту книгу, – мягко ответила она. – На нее записан один из наших постоянных читателей. Сейчас его очередь.

– Мне нужно не надолго, хотя бы на два дня, – стал канючить я.

– Ничего не могу сделать. Но вы можете записаться на эту книгу и взять, когда подойдет ваша очередь.

– Это несправедливо! – резко заявил я, с удивлением понимая, что начинаю скандалить. Огорчение таким поворотом событий оказалось неожиданно сильным. – Книга лежит на полке, почему я не могу ее взять?

– Я вам объяснила, книга занята.

– Я скоро уезжаю и не могу стоять в этой очереди. А книга мне очень нужна.

– Она нужна не только вам.