Тексты

– Скажите, – проговорил шофер, – а вы верите в нечистую сил, судьбу и другую чертовщину?

– Я? – откликнулся Сидоров. – Нет. Вообще-то не верю. А что?

– Я тоже. Но сейчас…

– Что, случилось что-нибудь особенное?

– Да.

Какое-то время они молчали. Сидорову вновь стало беспокойно. Поведение этого парня стало казаться ему все более и более странным. Того было довольно трудно назвать впечатлительным, тем не менее он явно находился не в своей тарелке.

– Это… – начал таксист после паузы, – это случилось давно. В детстве, когда я был маленький, лет пять наверное, я убежал из дома. То есть не убежал… Если по порядку, дело было так. Вы москвич?

– Да, – проговорил Сидоров.

– Я так и подумал. Я, в общем-то, тоже. В детстве мои родители снимали дачу. Ну, своей не было. Это сейчас там понаставили… И… Ну, в общем, недалеко от той улицы, где они ее снимали, был то ли сквер, то ли еще чего, а в этом, значит, месте стоял дом.

Как-то раз… А этот дом – маленький такой домик, – он был заброшен. Ну так вот, как-то раз мы с ребятами там играли и в этом доме нашли мужика. Помятый такой – ну, какой-то алкаш, в общем. Уж не знаю почему, но мы тогда решили, что этот мужик мертвый. Сначала испугались, но потом нам стало интересно. Ну пацаны, друг перед другом… Пола в том домике уже не было, и мужик лежал прямо между бревен каркаса. Мы подкрались и стали тыкать в него палками. Ну, тот лежал, лежал, потом вскочил да как заорет! А мы врассыпную, естественно.

Ну, это фигня. Главное, то, что после всего этого я оказался один в абсолютно незнакомом месте. Все потому, что так испугался того мужика, что бежал от него куда глаза глядят. Помню, оказался у штакетника какого-то дома. Ну, забор такой – штакетник, ничего особенного. Я тогда и сел на скамейку отдышаться, а тут – бац!

Шофер замолчал.

Сидоров был заинтригован. Он вспомнил то место, где когда-то снимали дачу его родители. Тихие, все в зелени улицы, заборы и заборчики, водопроводные колонки на углах, детство… «И тем не менее что же все-таки „бац“? – подумал Сидоров. – Летающая тарелка?»

– Ну а дальше? – не выдержав, спросил он.

– Тут он и появился… – ответил таксист. – Старый такой. Сел со мной рядом и начал все про меня рассказывать. Все, что я думаю, стал говорить.

– Как? – напрягся Сидоров и с того момента больше ни о чем не спрашивал.

– Ну как… Словно мысли читал. У каждого ведь в детстве какие-то вообще там мечты, свои мысли о подвигах там, о геройствах. И вообще, я помню, у меня тогда свои понятия были о жизни. Ну, о том, как я должен поступать, чего делать, чего не делать. Да… – Таксист глубоко вздохнул. – Мы же в детстве все воспринимаем не так…

Ну, короче, он, этот старик, все тогда мне это и рассказал, что я думаю. Ну а мне тогда всего-то было лет пять. Про бога и всякую там телепатию я тогда и понятия не имел, зато свято верил в гномиков, фей и Деда Мороза, поэтому решил, что это настоящий волшебник, раз может творить такие чудеса. Кивал, кивал я, значит, ему головой в знак того, что он все правильно это говорит, а тот посмотрел на меня как-то странно, словно всего меня насквозь видит, и произнес: «Поклянись, – говорит, – что, чего бы с тобой ни случилось, ты будешь так же и поступать, как думаешь сейчас. Клянись, что если изменишь себе, изменишь и предашь свои собственные мысли, то с тобой случится самое страшное, что может случиться с человеком!»

– Ну, я и поклялся… Я был очень впечатлительным тогда, когда был маленький, и этот старик снился мне несколько ночей подряд. А перед тем, как исчезнуть – ну, из сновидений, – он сказал, что через много, много времени придет проверить, как я держу клятву, и я тогда очень боялся. Да… Я был тогда очень славным мальчишкой…

Таксист замолчал.

Сидоров осоловело уставился на бегущую под колеса раскаленную ленту шоссе. Он уже больше не думал ни о самолете, ни о дороге.

– А сейчас бац!

Сидоров вздрогнул.

– Конечно, – продолжил таксист, – я стал совсем не таким, каким мог бы быть. Поверь, я в детстве был не таким, как сейчас. Лучше, да и вообще… А потом… Потом со мной что-то случилось. И черт его знает когда… Я стал подстраиваться, менять себя в угоду другим. Детский сад, школа, армия. Приходилось быть каким-то… каким легче, что ли. Ну, как все, в общем. Говорить чужие слова…

А потом уехал сюда. Купил дом, машину. Ну, крутился ради этого как мог, а как же. Вот вчера наконец-то… Ты же знаешь, как трудно взять «волжанку». И вот она, совсем новая. Столько бабок – уйма. А ночью сон и этот старик.

Ну, меня, ты просто не представляешь, от страха аж свело. Правда. Но потом глотнул: у меня дома коньяк – класс, кореш на той неделе десять литров привез. В общем, днем вроде и забыл про все это, да и день, кажется, хорошо начался. И тут голосует около кемпинга. Я останавливаюсь – открывает дверь, садится. Он! Понимаешь, он! Тот самый дед, это был он!

Я его, правда, сразу не узнал. Ну, сел там кто-то. Я врубил скорость – и вперед. А он мне говорит: «Ну что, как ты живешь, зайчик?» Все помнит, даже то, что меня мама когда-то зайчиком звала!

Гад!

Я смотрю – вправду он, вылитый. Даже не изменился! Кажется, и одет точно так же.

Я, я… Да чего там. Я так и не смог ему ничего сказать. Все делал вид, что не узнал. Мол, вам куда, говорю. Но он-то понял, что я его вспомнил. Все смотрел, смотрел с презрением. А под конец, как расплачиваться, так и сказал: «Ты, парень, – говорит, – не меня забыл, а себя потерял, поэтому и сказать тебе нечего». Дал пятерик без сдачи, хлопнул дверцей и даже не оглянулся.

Таксист вздохнул, издал какой-то мычащий звук и вдруг почти закричал:

– Ну почему все так?! Почему мы все такие хорошие в детстве и почему из таких ребят – Колек, Сережек, Витек – мы вырастаем вот такими вот?! – Он глухо ударил себя кулаком в мощную грудь, вздымающуюся под модной летней рубашкой. – Совсем не теми… Сволочами ведь вырастаем, гадами какими-то! Чего уж хуже…

Он подавленно умолк и, крепко сжимая руль, уставился вперед на дорогу.

– Брось. Ерунда, – проговорил Сидоров, но собственный голос показался ему каким-то картонным, неестественным. Потом добавил: – Ведь в конце концов это мог быть совсем не он. Ты же не можешь его так хорошо помнить. Просто кто-то другой. Он тебя с кем-то перепутал, и все.

– Не можешь… – откликнулся таксист. – Возможно. Да и, в конце концов, кто живет по-другому? Да и как жить иначе? Каждый же, черт подери, живет как может. Жизнь ведь такая – заставляет. Ну да, ну было… Но кто без грехов? И вообще… Ну и так что же тогда, всем смерть?

– Как смерть? – встрепенулся Сидоров.

– Да во сне он мне смерть предрек, если я не так живу.

Под колеса машины по-прежнему летела серая лента дороги. Раскаленные под солнцем каменистые склоны по ее сторонам переходили в лес или крутой обрыв, затем появлялись вновь.

– Ерунда! Чушь! Выкинь из головы, – запальчиво вырвалось у Сидорова. – Просто совпадение.

– Совпадение… Ну, может, и совпадение, – откликнулся таксист. – Уж больно мне везет в последнее время. Посуди сам: я здесь пять лет, а уже дом. Кирпичный! Сто двадцать метров! Тачку продал – лучше не бывает. «Волгу» приобрел – почти новую, ну, с консервации. Цинковое покрытие, понял! А когда такое везение, все что-нибудь неладное чудится.

Таксист немного развеселился.

– А вообще, – продолжил он, – жить здесь можно. Горы, море… Я знаю место… Вообще, тут поживешь, все разузнаешь – совсем не хуже, чем в Москве. А девочки! Я тут иногда таких вожу… А чего они все сюда приезжают? То-то. Так что не соскучишься.

– А вон, смотри, – проговорил он вдруг, без всякого перехода и постучал пальцем по лобовому стеклу машины. – Видишь, впереди автобус? Он в аэропорт как раз в половине шестого приходит. Давай я тебя сейчас вон на той остановке высажу, и ты на него пересядешь. А то мне здесь в одно место надо заскочить. Ладно?

– Ладно, – машинально ответил Сидоров.

Машина остановилась.

Сидоров расплатился. Ему захотелось сказать что-то таксисту напоследок, но все это – и конец разговора, и остановка машины – произошло так быстро, что он, так ничего и не придумав, промолчал и закрыл дверцу.

– Давай! – крикнул он вслед машине, когда та тронулась, и махнул левой рукой. В правой у него была сумка.

* * *

– Ну… Один, два… Что вы делаете, отдайте сейчас же, поручик!

– Вы что, капитан, что вы хотите?..