Тексты

Стало ясно, что мои шансы на чтение невелики. В ее словах была уверенность в том, что она поступает справедливо и, сохраняя эту книгу для какого-то постоянного читателя, совершает большое доброе дело, но я не сдавался.

– Постоянный читатель может подождать, а я нет!

– Вы можете выбрать что-то еще.

– Он тоже.

– Нет. Извините, но книга отложена для него.

– Не понимаю, – признался я, потому что действительно ничего не понимал. – Это редкая сложная книга. Кто он такой, этот ваш читатель, что ему надо прочитать эту книгу на день раньше?

– Он очень благородный, тонкий и возвышенный человек, – тихо ответила она.

«А я нет?!!» – чуть было не заорал я. Но вовремя сдержался. И только не менее тихо заметил, что это абсурд. Меня осенила догадка, в свете которой любые крики становились бессмысленны. Очевидно, это был тот самый тип, в которого она влюблена. Тогда, конечно, он самый возвышенный и благородный. И обратного не докажешь, будь он на самом деле главным идиотом из идиотов.

– Эта книга очень ему нужна, – виновато сказала девушка. – Если он ее прочитает… Понимаете, никто здесь не знает, какой это человек. Все думают, что он простой, недалекий и глупый, но я вижу… Я знаю! Когда он прочитает это, все сразу поймут, кто он на самом деле. Его будут уважать, над ним никто не будет смеяться… Ведь он внутри такой нежный.

– Да, я внутри не такой нежный, как он! – вырвалось у меня, и я пошел искать себе другое чтиво.

Но чтиво не находилось. Большая часть библиотеки оказалась забита какими-то отчетами, описаниями и справочниками. Они были написаны очень странно, содержали множество ссылок друг на друга, и их можно было читать практически с любой страницы. Другие книги были просты, глупы и банальны. Их страницы раздражали и наводили скуку. Но я принял твердое решение не покидать библиотеку, пока не найду что-то стоящее.

Иногда сквозь щели в стеллажах я видел библиотекаршу, подглядывал, как она смотрится в зеркало, поправляет прическу, волнуется. И мне было очень обидно, что это симпатичное и нежное существо так волнуется не из-за меня. Меня для нее как бы не было, и мой облик для нее ничем не отличался от какого-нибудь стеллажа или стены. Досадная помеха, появившаяся в ее жизни в такой важный день.

В библиотеку больше никто не заходил. Возможно, в этом городе-поселке в нее вообще не ходили. Разве что в гости к этой девушке. Реплики уборщицы и порядок на стеллажах подтверждали эту догадку. Было ясно, что в такой ситуации мое присутствие в сем заведении является странным и нежелательным, но я держался своего решения. Тем более что, судя по всему, скоро должен был прийти этот Пахила. И как знать, может быть, с ним удастся договориться?

Пахила пришел минут через сорок. Я заметил его появление раньше, так как она в тот момент отошла куда-то вглубь помещения, возможно в уборную, где находились большое зеркало и умывальник.

Это был мужик неопределенного возраста, внешне вполне годившейся ей в отцы. Худощавый, с низким лбом и зачесанными назад редкими волосами, сей тип производил впечатление человека занятого чем угодно, но только не умственным трудом. А мешковатый костюм из серой материи и неуклюжие буратинообразные жесты усиливали это впечатление до чувства яркой несуразности.

Войдя в библиотеку, он с шумом остановился, вздохнул и уставился на пустой стол.

– Простите, можно вас на минутку? – поманил я его из-за стеллажа.

– Меня? – удивился он и с хлюпаньем сглотнул. – Мне очень некогда. – Его невидящий взгляд скользнул мимо и снова сосредоточенно уставился на пустое место библиотекарши.

– Мне это крайне важно! – тихо, почти шепотом сказал я. – Вам отложена книга, которая мне очень нужна. Не могли бы вы одолжить ее хотя бы на один день?

– Книга? А какая такая книга? Мне тоже нужна книга, – с беспокойством ответил он. Его взгляд из сосредоточенного превратился в неуверенный, затем в злой. Но, словно опасаясь чего-то, он устремил свой злой взгляд куда-то в угол, а не на меня.

– Это такая большая книга в желтом картонном переплете. Такая старая и пахнет клопами… Одолжите мне ее на один день.

Пахила задумался. Вообще в нем действительно было что-то красивое и даже благородное. Но только если он молчал и не двигался. Одинокий жалкий человек, погруженный в свою глупость. Более неподходящего кандидата в любовники этой девушки вообразить было сложно. Однако нашла же она в нем что-то! Или просто никогда не разговаривала?

– Извините! – неожиданно громко произнес он и прокашлялся.

За стеллажами послышался топот ног, вскрик «Ой! Я сейчас!», и появилась библиотекарша.

– Здравствуйте! Извините! Я тут… Заходите, заходите, пожалуйста, – радостно защебетала она.

Я не люблю преувеличивать, так что прошу мне поверить. В тот момент в ней было столько нежности, что, будь она направлена на меня, я бы просто утонул.

Пахила тоже что-то почувствовал. Он прокашлялся, поправил пиджак и сделал несколько шагов в ее сторону.

– Здравствуйте, – неестественно мягко произнес он.

И между ними произошел примерно такой разговор. Я не актер, не писатель и не художник, но будь я ими всеми одновременно, я все равно бы не смог передать то странное впечатление, которое он на меня произвел. Поэтому просто расскажу вам о нем так, как описывал бы сцену из какого-нибудь крутого авангардного фильма.

– А я вас ждала, – сказала она.

– А я вот зашел, – ответил он и стал рыться рукой внутри пиджака.

– Очень рада, что вы пришли.

– Я тоже. – По-видимому, внутри пиджака у него что-то застряло и никак не вынималось. В этот момент он почему-то напомнил мне куклу. Неуклюжую жалкую куклу, в которой вдруг ожила надежда на что-то красивое и великое, и она, игнорируя подпорки и ниточки, попыталась самостоятельно двигаться и говорить. – Понимаете, я много думал… ну, это… о вас.

– И я тоже. Я тоже о вас много думала. И… подобрала вам очень интересную книгу.

– Я тоже… – Внутри пиджака что-то наконец отцепилось, и Пахила извлек из него наружу большую красную розу с множеством шипов, которыми она очевидно и цеплялось за все внутри. – Я тоже вам… ну, в том смысле, что вот, – и он протянул розу библиотекарше.

Нужно отметить, что он сделал это по-своему красиво. И на удивление искренне, словно внутри его деревянного тела что-то оттаяло, стало гибким и живым.

– Спасибо, – засияла та.

– И вот я, значит, зашел, – заключил он в нерешительности. И вдруг выпалил: – Есть ли у вас что-нибудь про дизели?

– Про дизели?

Кукла замерла, потеряла равновесие и начала встревожено нащупывать неосторожно оставленные подпорки и ниточки.

– Да. Мне давно надо было. Потому что они так устроены… – и на его лице появилось прежнее выражение.

– Я, к сожалению, никогда не читала про дизели, – встревожилась она. – Наверное, это очень интересно?

– Интересно. Мне давно интересно. Особенно почему он на низких оборотах так стучит и дергается, – подтвердил Пахила и даже показал, как это происходит.

Выражение страха перешло в выражение боли. Но только на мгновение. Потому что, когда она подняла на него глаза, в них снова были любовь и терпение.

– А я подобрала вам очень интересную книгу, – заговорщицки произнесла она и смело посмотрела ему в лицо. – Простите, что я позволила себе некоторые догадки. Я знаю, что вы никому не говорите, но я вижу… я вижу, что вы только притворяетесь таким. Смотрите, это то, что вам нужно, то, что обязательно вам понравится, – и она протянула ему ту самую книгу в желтом переплете. Ту самую, которую я умолял отдать мне.

– Что это? – вытаращился Пахила. Кукла закачалась, и ее руки-ветки стали лихорадочно искать, за что ухватиться. Он посмотрел на нее, потом снова на книгу, и у него на лице появилось выражение полного идиота. – Что вы мне даете? – злобно вскричал он. – Это же… И вы что, предлагаете такую книгу мне?

Она заплакала.

– Безобразие! Я все расскажу вашему директору! – очумело прокричал Пахила и зачем-то понюхал переплет. – Она пахнет клопами!

И из его испуганных и растерянных глаз тоже потекли слезы.

– Я… вы… я думала, что вы… – рыдала она.