Нормы налогового права

В целом вопросы, связанные с предысторией налогов, носят исключительно дискуссионный характер и во многом строятся в виде научных гипотез. Если принять за основу предположение о том, что отношения собственности сопутствуют всей известной нам человеческой истории, то прообразом налогообложения выступают разнообразные механизмы перераспределения собственности, присутствующие уже в первобытном мире. Многие из них навсегда остались в далеком прошлом, другие продолжили свое существование и оставили след уже в историческое время, некоторая часть – трансформировалась в действующие и поныне налоговые платежи.

Государственно-волевой характер. Для придания норме регулятивных качеств требуется внешний авторитет, некая внешняя воля, уполномоченная наделять норму статусом властного веления. На это обращалось внимание еще в дореволюционной литературе. В частности, по мнению И.А. Ильина, каждая норма предполагает, что некоторое разумное существо установило известное предписание: «Норма, которая «никем не была установлена, – невозможна и нелепа»[87 - Ильин И.А. Теория права и государства. Сер. «Русское юридическое наследие». М., 2003. С. 81.]. Как верно отмечает В.Д. Перевалов, правовая норма есть результат интеллектуальной сознательной деятельности человека, разум и воля которого имеют здесь решающее значение[88 - Перевалов В.Д. Нормы и формы (источники) права // Теория государства и права: Учебник / Отв. ред. В.Д. Перевалов. М., 2008. С. 161.].

Можно сказать, что социальным двигателем правовой нормы выступает, прежде всего, государственная воля. Кроме того, государственно-волевое веление, заключенное в содержании нормы права, обращено к сознанию и воле адресатов, должно быть ими воспринято, осознано и, в конечном итоге, преобразовано в поведенческие акты. Вне актов человеческой воли правовые нормы не действуют, не проявляют себя как социальные регуляторы. Тем самым они отличаются от «законов природы», которые существуют объективно, независимо от воли социальных субъектов.

Нормы современного права в большинстве своем формируются не стихийно, но в результате целенаправленной правотворческой деятельности – они устанавливаются или санкционируются государством. Большинство государственных органов в рамках своей компетенции издают нормативные акты, а некоторые – например, представительные – специализируются именно в нормотворчестве.

Современное государство выявляет экономические, политические, социальные притязания отдельных классов, групп, слоев населения, а затем формирует и возводит в закон некую согласованную волю общества. Не ошибается М.М. Рассолов, утверждая, что государство должно отражать в нормах права необходимые меры и формы свободы только по воле народа, причем всего народа (богатых, бедных, недовольных, довольных властями и т.д.), а не по воле какого-то одного или более властвующих классов, элит и т.д.[89 - Рассолов М.М. Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. М., 2007. С. 189.] Тем самым в праве (но, увы, не в реальной жизни) должна выражаться некая общая, интегрированная воля всего населения. Следует обратить внимание, что налоговое нормотворчество имеет характер государственной монополии, поскольку принимать налогово-правовые нормы путем прямого волеизъявления населения на референдуме не допускается.

Говоря о сущности налогового нормотворчества и его государственно-волевой природе, нельзя обойти вниманием (хотя бы поверхностно) вопрос, в чьих интересах устанавливаются налоги и сборы. Чтобы разобраться в этой проблеме, необходимо рассмотреть ряд других аспектов, связанных с сущностью государства. Кто и как управляет государством? Каковы его назначение и основные функции? Чьи интересы защищает государственная власть?

Нужно отметить своеобразный дуализм государства, которое, с одной стороны, реализует и защищает интересы правящей элиты, с другой – долговременные интересы всего населения. Государственная власть для «власть имущих» является мощным средством реализации и защиты своих собственных интересов, подчас через подавление всех остальных слоев населения. Не случайно, рассуждая о признаках правовых норм, А.С. Пиголкин подчеркивает, что норма «выражает волю социальных сил, стоящих у власти»[90 - Пиголкин А.С. Нормы права // Теория государства и права: Учебник / Под ред. А.С. Пиголкина, Ю.А. Дмитриева. М., 2008. С. 340.]. По мнению М.Н. Марченко, государственная воля в любом государстве носит не абстрактный, а вполне конкретный, соответствующий интересам властей предержащих, слоев, групп или классов характер и направлена на строго целевое в социальном плане регулирование поведения всех участников правоотношений[91 - Марченко М.Н. Проблемы общей теории государства и права: Учебник: В 2 т. Т. 2. Право. М., 2008. С. 571.].

В то же время любому (особенно демократическому) государству присущ и надклассовый, общесоциальный характер. Поэтому оно в той или иной степени осуществляет и защищает общие, коренные, долговременные интересы всего населения. Будучи главным управленческим центром общества, официально объединяя и представляя все население, государство выполняет функцию общих дел, выражает общенациональные интересы. Таким образом, государство одновременно обеспечивает достижение как сугубо классовых задач, так и общего блага, вытекающего из природы всякого общества. Соотношение между общесоциальной и узкоклассовой природой государства носит конкретно-исторический характер, т. е. оно подвижно, непостоянно, отражает реалии социально-экономического и политико-государственного развития, достигнутый уровень прогресса и демократии. Одним из показателей прогресса цивилизации является тенденция исторического движения народов от классовой к общесоциальной природе государства. Последнее можно выразить формулой – все меньше классового, все больше общесоциального.

История налогообложения показывает нам многочисленные примеры злоупотребления правящей элитой своим привилегированным положением. Здесь и стремление любыми способами переложить налоговое бремя на иные слои населения, и прямая дискриминация в сфере налогообложения. Характерно, что многие социальные конфликты и потрясения, бунты, даже революции вызывались стихийными протестами широких слоев населения против непосильного налогообложения[92 - См. об этом: Верещагин С.Г. Формы разрешения социально-политических конфликтов в налоговой сфере: революции, восстания и бунты // Правовая политика и правовая жизнь. 2010. № 1. С. 61-71; Он же. Налоговые восстания и бунты в Германии // Журнал российского права. 2010. № 4. С. 789-800; Burg David F. A World History of Tax Rebellions: An Encyclopedia of Tax Rebels, Revolts, and Riots from Antiquity to the Present. New York: Routledge, 2004.]. Свободно ли современное Российское государство от группового лоббирования в сфере налогов и сборов? Преодолело ли оно элементы узкоклассового подхода в вопросах налогообложения? К сожалению, нет. Наглядным подтверждением этому служит все увеличивающаяся пропасть в доходах узкой группы людей, принадлежащих правящей элите, и основной массы россиян.

Как известно, главная и, безусловно, приоритетная функция налоговой системы – сбор доходов для формирования централизованных денежных фондов государства и местного самоуправления. Фискальное предназначение налогов не вызывает сомнений. Вместе с тем в правовом государстве налогообложение выполняет и другие важные функции, детерминируемые усложнением государственной и общественной жизни в условиях глобализации, усиливающегося взаимовлияния государства и рынка, признания в системе политико-правовых ценностей верховенства прав человека, необходимостью повышения платежеспособного спроса, занятости населения и т.д.

Одной из таких функций является перераспределение национального дохода таким образом, чтобы обеспечить объективную устойчивость социальных взаимодействий и субъективную оценку этих взаимодействий как справедливых в общественном сознании. Выравнивая диспропорции рыночного формирования частных доходов, налоги выступают (должны выступать) средством стабилизации, снижения социальной напряженности, поддержания мира и согласия в обществе на всех уровнях его стратификации (индивиды, группы, сообщество в целом). В некоторых социально ориентированных странах (Швеция, Норвегия, Швейцария) почти на официальном уровне признается, что налоги представляют собой плату высокодоходной части населения менее доходной за социальную стабильность[93 - См.: Попова Л.В., Маслова И.А. и др. Налоговые системы зарубежных стран // Бухгалтер и закон. 2007. № 10. С. 14.].

В условиях планово-административной системы советского периода средства перераспределения ВВП носили ярко выраженный директивный характер. Рыночная же экономика использует в этих целях, прежде всего, механизмы налогообложения. К сожалению, современная налоговая система России с задачей справедливого распределения бремени публичных расходов не справляется. Низкий уровень жизни большинства россиян, медленное формирование среднего класса, недопустимо высокое имущественное расслоение между богатыми и бедными принимают в нашем обществе угрожающие размеры. «Угрозу национальной безопасности России в социальной сфере создают глубокое расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу малообеспеченных граждан»[94 - Указ Президента РФ от 10 января 2000 г. № 24 «О концепции национальной безопасности Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 2. ст. 170.].

Внимательный анализ налоговой политики последних десятилетий показывает, что она проводится в интересах богатых и супербогатых слоев населения, обладающих значительными возможностями для лоббирования своих интересов в законодательных и исполнительных органах власти. Поэтому налоговая система России в большей степени способствует концентрации богатства, чем его справедливому перераспределению.

Приведем только один показательный пример: 6 августа 2001 года Федеральным законом № 110-ФЗ налоговая ставка на дивиденды для физических лиц – резидентов РФ была снижена с 13 % до 6 %[95 - В 2004 году Федеральным законом от 29 июля 2004 г. № 95-ФЗ размер налоговой ставки на дивиденды был увеличен до 9 %, но сути дела это не меняет.]. По общему правилу льготы в праве всегда нарушают идею равенства – основополагающую для правового регулирования, поэтому их введение должно носить исключительный характер, быть обоснованным и оправданным с точки зрения разумных критериев. Попытаемся понять и разумно обосновать назначение указанной выше налоговой льготы. Может быть, речь идет о снижении налоговой нагрузки на экономику и тем самым о стимулировании производства? Нет, поскольку доходы от долевого участия в деятельности организаций носят ярко выраженный «потребительский» характер. Возможно, таким образом стимулируется выплата дивидендов огромной массе акционеров и тем самым улучшается материальное благосостояние большинства россиян? Очевидно нет, поскольку размер дивидендов, выплачиваемых миноритарным акционерам, к которым относится подавляющее число населения, так или иначе участвующее в акционировании, ничтожно мал и речь может идти лишь о владельцах крупных пакетов акций, извлекающих из пониженной ставки на дивиденды, колоссальную выгоду[96 - «Роман Абрамович в 2005 г. получил дивидендов более миллиарда долларов США и уплатил 9 % подоходного налога, тогда как рядовой гражданин с месячной зарплатой в 8-9 тыс. руб. платит 13 %» (см.: Глинский А.Н. Налоговая политика как механизм перераспределения национального дохода в обществе // Налоги (журнал). 2007. № 4. С. 9).]. Может быть, здесь решается задача легализации т.н. серых доходов, которые легко скрыть от налогообложения, и тем самым растет собираемость бюджетных средств? Опять же нет, поскольку с учетом публичности корпоративных решений о выплате дивидендов скрыть эти доходы фактически невозможно. Таким образом, разумного обоснования снижения налоговой ставки на дивиденды найти невозможно, если, повторюсь, не отталкиваться от предположения о лоббировании интересов олигархических слоев в высших эшелонах государственной власти.

Как замечает И.Н. Гаврилова, «у нас наблюдается гигантская диспропорция между первичным и вторичным распределением национального дохода; 75 % в приросте чистого продукта приходится на природную ренту. При этом ее вклад в общий объем налоговых поступлений составляет примерно 13-16 %, а 70 % налогов получают с труда»[97 - Гаврилова И.Н. К вопросу о социальной ответственности бизнеса и государства в России // Государственная власть и местное самоуправление. 2005. № 10. С. 27-28.]. Отказ от прогрессивной ставки подоходного налогообложения, всеобщая отмена налога на имущество, переходящее в порядке наследования, отсутствие реального необлагаемого минимума налогообложения для физических лиц, волокита с введением дифференцированного налога на недвижимость, введение регрессии по единому социальному налогу, уравнительное предоставление налоговых льгот, отсутствие государственного контроля за расходами граждан, а также не учитывающий реальные доходы налогоплательщика транспортный налог – далеко не полный перечень финансово-политических решений, способствующих превращению России в «налоговый рай» для олигархов.

Меры налогово-правового характера, способствующие более справедливому перераспределению национального дохода и, как следствие, снижению имущественного неравенства, широко известны и применяются в большинстве цивилизованных государств. Полагаем, что для России первоочередной из них является переход от пропорциональной к прогрессивной шкале подоходного налогообложения физических лиц. Плоская шкала НДФЛ не позволяет налоговой системе в должной мере выполнять распределительную функцию, поскольку не способствует изъятию сверхдоходов и их последующему перераспределению. От пропорциональной ставки подоходного налогообложения сегодня отказались практически все государства с рыночной экономикой, и обосновать ее применение в России можно, пожалуй, только упрощением налогового администрирования. «Наш налог на доходы с единой ставкой 13 % просто уникален. Россия, похоже, единственная страна с таким огромным разрывом в доходах и с таким «справедливым» налогообложением»[98 - См.: Абрамов М.Д., Кашин В.А. Налоговая политика России: необходима корректировка // Налоговые споры: теория и практика. 2007. № 1. С. 7.].

Как правило, сторонники плоской шкалы ссылаются на показатели существенного прироста поступлений доходов от НДФЛ после ее введения (т. е. начиная с 2001 г.). Действительно, значительный «всплеск» собираемости налога на доходы – более чем на треть – наблюдался в первые два года после отмены прогрессивного налогообложения и в дальнейшем, в той или иной степени, превратился в устойчивую тенденцию. Однако этот рост в отношении НДФЛ, на наш взгляд, обусловлен не столько отказом от плоской шкалы, сколько другими факторами: 1) повышением на 1 % общей ставки НДФЛ для большинства налогоплательщиков (ранее минимальная ставка составляла 12 %, теперь – 13 %); 2) отменой налоговых освобождений для сотрудников органов внутренних дел, налоговой полиции, таможенных органов, военнослужащих, судей, работников прокуратуры, что одномоментно увеличило армию налогоплательщиков почти на миллион человек; 3) общим ослаблением налогового бремени в экономике – снижением ставок по НДС и налогу на прибыль, введением регрессивного ЕСН – что позволило перенаправить существенную часть сэкономленных бизнесом средств на выплату заработной платы наемным работникам; 4) укреплением системы налоговых органов (связанным с общим укреплением российской государственности) и их существенными успехами в борьбе с уклонениями от налогообложения; 5) ростом доходов населения на фоне поступательного развития отечественной экономики, в немалой степени вызванного благоприятной конъюнктурой на международных рынках сырья, прежде всего, нефти и газа.

Общепризнано, что уравнительность налоговой ставки не способствует реализации идеи социальной справедливости, но лишь усиливает имущественное расслоение. На наш взгляд, в России необходимо введение прогрессивного налогообложения, причем если минимальную ставку НДФЛ для налогоплательщиков с невысокими доходами (не более средней заработной платы по стране) возможно даже снизить до 10 %, то максимальную ставку налогообложения т.н. «супердоходов» следует повысить до 35-40 %, как это сделано в развитых западных странах[99 - В целом ряде развитых западных государств этот «порог» значительно выше: в Великобритании – 40 %, в Италии – 43 %, в Швеции – 45 %, в Японии – 50 %, в Германии – 53 %, во Франции – 54 %, в Бельгии – 55 %, в Испании – 56 %, в Голландии – 60 % и т.д. Такое налогообложение позволяет существенным образом перераспределить доходы в обществе, создавая в реальности «социальное государство».].

Другой мерой, направленной к более справедливому распределению налогового бремени, является, на наш взгляд, установление экономически обоснованного минимума доходов, свободных от подоходного налогообложения. Подобный минимум в настоящее время существует в налоговых системах большинства государств мирового сообщества. «Налоговый законодатель должен оставить необлагаемым прожиточный минимум. … Налогоплательщику, обязанному платить подоходный налог, после его уплаты должно оставаться столько из полученного, сколько требуется для покрытия необходимых средств для жизни его и его семьи («прожиточный минимум»). С конституционной точки зрения прожиточный минимум представляет собой нижнюю границу налогового вмешательства»[100 - Меллингхофф Р. Конституционные аспекты налогового права Германии // Налоговед. 2006. № 8. С. 70.]. Даже советское налоговое законодательство предусматривало необлагаемый минимум в размере прожиточного минимума, но в 90-е годы прошлого века российский законодатель необоснованно отказался от этого принципа.

Стандартные налоговые вычеты, предусмотренные ст. 218 НК РФ, функцию подобного минимума не выполняют, их размер ничтожно мал, не обусловлен какими-либо объективными критериями, и, кроме того, они не учитывают процессы инфляции. Для сравнения в Германии не облагаемый подоходным налогом ежемесячный доход составляет 638 евро (около 22 тыс. руб.), и даже в «коммунистическом» Китае – 800 юаней (2,8 тыс. руб.)[101 - См.: Абрамов М.Д. Вопросы совершенствования налоговой системы России // Налоговые споры: теория и практика. 2007. № 9. С. 28.]. К сожалению, какое-либо обоснование размеров стандартных налоговых вычетов, установленных ст. 218 НК РФ, его привязка к прожиточному минимуму, потребительской корзине, инфляционным процессам в настоящее время отсутствуют[102 - Другой вопрос, что методики расчета, например, размера прожиточного минимума в нашей стране также несовершенны и не предполагают автоматической индексации с учетом инфляции. По оценкам ученых, реальный прожиточный минимум в нашей стране составляет около 10 тыс. руб., а не 4 тыс. рублей, как установлено официально.]. Периодически планируемые Минфином России повышения размера налоговых вычетов принципиальную картину не меняют – необлагаемый минимум налогообложения должен быть привязан к реальным экономическим показателям, а не браться «с потолка».

Полагаем, необходимо восстановить налог на имущество, переходящее в порядке наследования, с приданием ему не всеобщего, но дифференцированного характера. Отмена этого налога в свое время объяснялась заботой о массовом налогоплательщике. Представляется, однако, что вместо полного отказа от налога на наследование следовало бы просто дифференцировать его налоговую базу по размеру имущества и различным категориям налогоплательщиков. В этом плане интересен опыт США, где ставки налога на наследство дифференцированы в зависимости от степени родства и размера наследства. При этом существуют льготы в виде необлагаемого минимума, исключаемого из налогообложения, величина которого варьируется по штатам. В некоторых штатах данный налог не уплачивается, если получателем наследства является супруг(а) умершего наследодателя. Мы же в случае с отменой данного налога, как всегда, прибегли к «уравниловке» – подвели под общее правило и «тетю Машу» с копеечным доходом, и олигарха, оставляющего свои богатства наследникам. При восстановлении налога следует установить необлагаемый минимум наследственной массы в размере 10-15 млн руб. Очевидно, в такую сумму укладывается имущественное состояние подавляющего большинства россиян, и тем самым налогообложение их не захватит.

Еще одним давно ожидаемым этапом налоговой реформы является введение налога на недвижимость с прогрессивной шкалой налогообложения. В Бюджетном послании Федеральному Собранию от 9 марта 2007 г. «О бюджетной политике в 2008 – 2010 годах» Президент РФ обратил внимание, что «необходимо принять главу Налогового кодекса Российской Федерации, регулирующую взимание налога на жилую недвижимость граждан, исчисляемого от рыночной цены объекта недвижимости, предусмотрев при этом такую систему вычетов, чтобы налоговое бремя в отношении малообеспеченных граждан осталось на существующем уровне»[103 - Финансовый вестник. Финансы, налоги, страхование, бухгалтерский учет. 2007. № 7.]. Применение рыночной стоимости объектов в качестве налоговой базы, прогрессивная шкала и льготы социально малозащищенным налогоплательщикам должны обеспечить справедливость распределения налогового бремени. Возможно также повышенное налогообложение каждого нового объекта недвижимости (второй, третьей и т.д. квартиры, жилого дома, строения), принадлежащего одному и тому же физическому лицу.

На наш взгляд, можно обсудить вопрос о введении акцизного налогообложения товаров, относящихся к предметам роскоши, и отмены косвенных налогов на предметы первой необходимости. В данном случае речь идет о потребителях с высокими доходами, которые могут позволить себе приобретение дорогих, престижных товаров, и подобная мера в какой-то степени будет способствовать более справедливому перераспределению доходов в обществе. В литературе последних лет периодически поднимается вопрос о введении т.н. налога на роскошь[104 - См.: Муравьев С. «Роскошный налог» // ЭЖ-Юрист. 2007. № 24. С. 3; Иванова И. Пятый созыв // ЭЖ-Юрист. 2008. № 1. С. 3 и др.]. Впервые подобный налог был введен еще в Византии и уплачивался собственниками зданий, превышающих установленные размеры.

Полагаем, целесообразнее не изобретать велосипед, а вернуться к уже забытой идее подакциозного налогообложения подобного рода товаров. Что же касается прямого имущественного налогообложения предметов роскоши, то эту идею возможно отчасти реализовать в рамках налога на недвижимость путем дифференцирования объектов и налоговых ставок. Одновременно следует обсудить вопрос о постепенной отмене косвенного налогообложения товаров первой необходимости. Реализуя подобную меру налогового стимулирования, государство ослабит налоговое бремя для малообеспеченных слоев населения (прежде всего, связанное с действием НДС), что повысит потребление и без всяких внешних инвестиций простимулирует непосредственное производство в отечественных отраслях экономики. Главная проблема здесь – доктринально сформулировать и нормативно закрепить перечень товаров, относящихся как к предметам роскоши, так и к предметам первой необходимости. В литературе правомерно ставится вопрос: «… по какому основанию отнести те или иные предметы к предметам первой необходимости, к предметам второй необходимости и к предметам роскоши. Ведь эти понятия меняются от одной политической ситуации к другой (в зависимости от того, идет ли речь о мирном времени или о войне), от эпохи к эпохе, от государства к государству, наконец, от одного социального слоя к другому»[105 - Кудряшова Е.В. Правовые аспекты косвенного налогообложения: теория и практика / Науч. ред. С.О. Шохин. М., 2006. С. 37.]. Очевидно, это тема для широкой дискуссии.

Несколько лет назад Президент РФ подчеркнул: «Россия вступает в совершенно новый этап своего развития – этап устойчивого роста экономики и решения на этой базе социальных задач, главная из которых заключается в том, чтобы устранить дисбаланс между теми людьми, которые у нас живут очень хорошо и получают огромные доходы, и теми нашими гражданами, которые живут еще пока очень бедно. Вот этот разрыв между доходами мы можем, должны и будем сокращать»[106 - Стенограмма прямого теле- и радиоэфира («Прямая линия с Президентом России»), 25 октября 2006 г. // Президент России: официальный сайт. http://www.kremlin.ru/text/appears/2006/10/112959.shtml]. Хочется надеяться, не за горами модернизация российской налоговой системы, направленная в сторону более справедливого перераспределения доходов в обществе, и Россию наконец-то перестанут иронично называть «налоговым раем» для олигархов.

Общеобязательность. Правовые нормы представляют собой не просто описательные суждения, но властные веления, т. е. требования должного, обращенные к максимально широкой аудитории. Тем самым норма выражает собой долженствование – то, что ею предусмотрено как идеальная формула, должно быть осуществлено в реальной действительности, превратившись из должного в сущее. «Должное всегда присутствует в социальной норме, – отмечает А.В. Поляков и далее пишет. – Норма «устанавливается» для того, чтобы ее выполняли, т. е. «правило» как выражение нормы всегда рассчитано на субъекта, способного этому правилу следовать; иными словами, норма всегда отражает не какой-либо «факт» существования, а принципиально иной факт долженствования»[107 - Поляков А.В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 455, 457. Полное совпадение нормы права с фактическим поведением людей, по верному замечанию В.Н. Кудрявцева, означает не что иное, как ее отмирание в связи с ненадобностью (Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Сов. государство и право. 1980. № 2. С. 18-20).]. Нормы налогового права призваны не пассивно отражать реально существующие отношения, но изменять их в соответствии с целями, сформулированными законодателем. Тем самым долженствование как атрибутивное качество налогово-правовых норм проявляется в их функционально-целевом предназначении побуждать субъектов к определенного рода поведению.

Неправовые социальные нормы носят локальный характер, замыкаясь в определенных сообществах людей. В то же время правовые нормы выступают всеобщими моделями правомерного поведения. Все субъекты налогового права должны выполнять правовые требования, никто не выпадает из-под действия права. «Над столкновениями и противоречиями интересов, колебаниями в сфере правового поведения возвышается норма с решающим голосом в регулировании организационных процессов и конфликтов, – пишет Г.В. Мальцев. – Право, устанавливая нормативную связь между фактами, не просто предлагает, но предписывает формулу действий, которая должна быть принята в бесспорном порядке всеми участниками юридического общения». И далее он замечает, что «в любой ситуации, требующей юридического разрешения, действует принцип, согласно которому на каждом ее участнике лежит обязанность prima facie подчиняться праву»; в свою очередь, «подчинение праву есть не что иное, как подчинение норме права и ее схеме связывания фактов»[108 - Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 536, 538.].

Таким образом, нормы налогового права носят всеобщий, универсальный характер, распространяя свое действие на всю территорию страны, на всех юридических и физических лиц, находящихся на этой территории. Они обязательны для всех, в том числе и для государства. Иногда та или иная группа налогово-правовых норм регулирует узкий, ограниченный круг общественных отношений или субъектов, действует незначительный период времени; но это, скорее, исключение, поскольку изначально право предназначено для бессрочного и всеобщего действия, обязательного для всех и каждого. «В целом, всеобщность права как единого и равного (для того или иного круга отношений) масштаба и меры (а именно – меры свободы) означает отрицание произвола и привилегий (в рамках этого правового круга)»[109 - Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С. 23.]. Кроме того, норма права обладает безусловным верховенством в системе социальных норм. В случае противоречия корпоративным правилам, морали, религии или обычаям действуют именно правовые нормы. Общеобязательность права создает основу для формально-юридического равенства субъектов перед законом и судом, для ликвидации какой-либо дискриминации. В результате этого в общественную жизнь вносятся элементы равенства, единства и справедливости.

Императивность, обязательность права не зависит от усмотрения или согласия отдельных лиц подчиняться правовому воздействию. Еще П. Новгородцев отмечал: «Условия общественной жизни требуют, чтобы известные предписания исполнялись во что бы то ни стало, все равно, соответствуют они или нет желаниям и мнениям отдельных лиц»[110 - Новгородцев П. Право и нравственность // Правоведение. 1995. № 6. С. 106.]. Рассуждая о том, что норма права «обязательна для всех, к кому она адресована», А.Ф. Черданцев подчеркивает, что «субъективное отношение к норме права ее адресатов не лишает норму общеобязательности». Адресаты нормы, поясняет он далее, могут оценивать ее отрицательно, считать несправедливой, неэффективной, однако такая оценка не колеблет общеобязательности нормы права, она и при таком отношении должна соблюдаться[111 - Черданцев А.Ф. Теория государства и права: Учебник. М., 1999. С. 208, 209.].

Разумеется, право и законодательство далеко не тождественные понятия. Правовым является лишь закон, соответствующий демократическим правовым идеям, принципам, ценностям, неотъемлемым правам и свободам человека. Однако пока закон не отменен или не признан судом недействующим, он подлежит безусловному исполнению. Данные выводы особенно актуальны для налогового права ввиду повышенной конфликтности и политизированности этой сферы правового регулирования[112 - См. об этом подробнее: Карасева М.В. Финансовое право – политически «напряженная» отрасль права // Государство и право. 2001. № 8. С. 60-67.]. Налогово-правовая норма безусловно обязательна для всех, кому она адресована. Мнение о несправедливости налогообложения, какие-либо моральные или религиозные соображения, несогласие с государственной политикой или другие подобные мотивы не являются правомерным основанием для отказа от уплаты налогов.

Вместе с тем, истории налогообложения известны многочисленные примеры открытого сопротивления налогообложению. Так, еще в первом столетии нашей эры еврейские фанатики в Иудее отказывались уплачивать подушный налог, установленный Римской империей. Широко известно высказывание Махатмы Ганди, сделанное в период общественной кампании за независимость Индии: «Тот, кто поддерживает государство в организации агрессивной войны – прямо или косвенно, – участвует в грехе. Уплачивая налоги, каждый человек, старый или молодой, соучаствует в грехе, поддерживая такое государство».

Сегодня в США и Великобритании существует движение tax resistance, объединяющее различные группы людей, отказывающихся платить налоги по идейным соображениям. Они не отрицают право государства взимать налоги, но сопротивляются налогообложению из-за несогласия с проводимой государством внутренней или внешней политикой. Как правило, речь идет о пацифистах или членах религиозных групп, таких как квакеры, которые не хотят финансировать военные кампании правительства (в Афганистане, Ираке и пр.). Разумеется, государство не может мириться с таким положением. «В правовом демократическом государстве все равны перед законом, и никто не имеет право выбирать, какой закон соблюдать, а какой игнорировать по причине того, что он лично с ним не согласен. Если кто-то не уплачивает налоги, то правительство вынуждено переложить налоговое бремя на других людей, что несправедливо по отношению к ним. Кроме того, люди, которые уклоняются от уплаты налогов, извлекают выгоду из правительственных услуг, не платя «по счетам»[113 - http://en.wikipedia.org/wiki/Tax_resistance].

Требование общеобязательности налогово-правовых норм наглядно проявляется в действии принципа всеобщности налогообложения. Согласно ст. 57 Конституции РФ каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Тем самым все члены общества обязаны по мере возможностей участвовать в создании финансовых фондов публичного назначения. «В Конституции правового государства и провозглашенном в ней равенстве заложен принцип равного налогового бремени – все налоги выплачиваются обязательно всем обществом, а не отдельными группами»[114 - Государственное право Германии: В 2 т. М., 1994. Т.2. С. 138.]. Конституционный Суд РФ разъяснил, что «налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в статье 57 Конституции РФ, распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного требования государства»[115 - Постановление КС РФ от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона РФ от 24 июня 1993 г. «О федеральных органах налоговой полиции» // Вестник КС РФ. 1996. № 5.]. При этом каждое лицо (и гражданин, и организация) обязано уплачивать законно установленные налоги и сборы, в отношении которых оно признано налогоплательщиком.

По верному замечанию М.В. Максимовича, определенные налоговые обязанности устанавливаются для всего круга лиц, соответствующего конкретным родовым требованиям (например, земельный налог по общему правилу уплачивают все владельцы земельных участков). Еще два века назад Н.И. Тургенев заметил: «Все граждане пользуются выгодами общества, следовательно, все должны споспешествовать сохранению оного. Каждый из граждан, находясь под защитою правительства и законов, обязан делать пожертвования, соразмерные его состоянию, для поддержания сего правительства и сих законов. Одним словом: все должны споспешествовать благу всех»[116 - Тургенев Н.И. Опыт теории налогов // У истоков финансового права. М., 1998. С.137.]. В унисон этим высказываниям звучит суждение Г.К. Мишина, что в налогах выражается всеобщая формальная (публично-правовая) и материальная (экономическая) связь свободных субъектов, образующих единый социальный организм[117 - Мишин Г.К. Налоги и социальный контроль (политологический и криминологический аспекты) // Государство и право. 2000. № 8. С. 40.]. «Необходимо, чтобы налог был всеобщим, это бремя должны нести все подданные; освобождение от налогов создает между гражданами столь же несправедливое, сколь и обидное неравенство, которое обычно благоприятствует лишь тем, кто больше других в состоянии оказывать помощь стране»[118 - Гольбах П.А. Избранные произведения: В 2 т. М., 1963. Т. 2. С. 411.].

Особое внимание к общеобязательности как признаку налогово-правовой нормы вызвано следующим обстоятельством. В налоговом праве получил нормативное признание и практическое развитие институт индивидуального (казуального) толкования властными субъектами актов налогового законодательства. Речь идет об официальных письменных разъяснениях Минфина России (п. 1 ст. 34.2 НК), которыми в силу подп. 5 п. 1 ст. 32 НК РФ обязаны руководствоваться налоговые органы. Ни в одной иной отрасли права институт официального толкования не получил такого практического значения. Однако разграничение нормативных и интерпретационных актов представляет известную сложность, поскольку нелегко установить точные пределы «нормативной новизны», когда процесс конкретизации нормы права перестает являться лишь разъяснением ее смысла и содержания и по сути создает новую норму.

В литературе не случайно отмечается некоторая условность разделения нормотворческой и толковательной деятельности при отсутствии легально определенных границ интерпретационной деятельности, что нередко позволяет именовать интерпретатора «вторым законодателем»[119 - Брежнев О.В. Судебное толкование Конституции Российской Федерации: сущность, правовая природа, процессуальные формы осуществления // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2006. № 4. С. 38-39.]. Поэтому возможность признания нормативными различного рода информационных писем и письменных разъяснений финансовых органов вызывает многочисленные вопросы в теории и на практике. Что содержат такие разъяснения: налогово-правовые нормы или же только интерпретационные положения индивидуально-правового характера?

С одной стороны, издание нормативных правовых актов в виде писем и телеграмм не допускается. Таким образом, акты, изданные в ином виде, чем определено в законодательстве (например, различного рода директивы, методические указания, информационные письма, обобщения, официальные разъяснения и др.), не должны носить нормативный правовой характер. Однако как показывает судебная практика, форма и наименование подзаконного правового акта лишь в самом общем виде свидетельствует о его нормативном (либо ненормативном) характере. Поэтому весьма своевременным и актуальным является вывод Президиума ВАС РФ, что, «рассматривая дела об оспаривании нормативных правовых актов в области налогов и сборов, затрагивающих права и законные интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, суд не вправе ограничиваться формальным установлением соблюдения порядка и формы принятия обжалуемого акта, а должен выяснить, рассчитан ли оспариваемый акт на многократное применение налоговыми органами при осуществлении функций налогового контроля, затрагивает ли он права налогоплательщиков, соответствует ли актам законодательства о налогах и сборах. При этом вопрос о том, носит ли тот или иной акт органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица нормативный характер, надлежит разрешать независимо от его формы, содержания и других условий»[120 - Постановление Президиума ВАС РФ от 9 октября 2007 г. № 7526/07 // Вестник ВАС РФ. 2008. № 1.].

По мнению самого Минфина России, его письменные разъяснения по вопросам применения налогового законодательства не содержат правовых норм и не направлены на установление, изменение или отмену правовых норм, не являются нормативными правовыми актами. Как полагает Минфин России, такие письменные разъяснения публикуются в неофициальном порядке и не обязательны для исполнения налоговыми органами, налогоплательщиками, плательщиками сборов и налоговыми агентами; они не содержат правовых норм или общих правил, конкретизирующих нормативные предписания, и не являются нормативными правовыми актами вне зависимости от того, дано ли разъяснение конкретному заявителю либо неопределенному кругу лиц; поскольку эти письма имеют информационно-разъяснительный характер, они не препятствуют участникам налоговых правоотношений руководствоваться нормами налогового законодательства в понимании, отличающемся от трактовки, изложенной Минфином России; опубликованные письменные разъяснения должны восприниматься субъектами налоговых правоотношений наряду с иными публикациями специалистов в этой области[121 - См.: Письмо Минфина РФ от 7 августа 2007 г. № 03-02-07/2-138 «О порядке применения письменных разъяснений Минфина России по вопросам применения законодательства РФ о налогах и сборах, предоставляемых в соответствии со ст. 34.2 НК РФ» // Документы и комментарии. 2007. № 17; Письмо Минфина РФ от 3 марта 2006 г. № 03-02-07/1-47 «Об основаниях и условиях освобождения от ответственности за совершение налогового правонарушения» // Документы и комментарии. 2006. № 8.].

Проблема усугубляется тем, что в соответствии с подп. 5 п. 1 ст. 32 НК РФ налоговые органы обязаны руководствоваться письменными разъяснениями Министерства финансов РФ по вопросам применения законодательства РФ о налогах и сборах. О каких разъяснениях идет речь, в Законе не уточняется, в результате чего в теории налогового права и на практике сложилась ситуация неопределенности. По данному вопросу есть две позиции: «широкая», согласно которой законодатель имел в виду любые разъяснения Минфина России, независимо от адресата, и «узкая», официально поддержанная финансовыми и налоговыми органами, по мнению которых рассматриваемая норма НК РФ «не устанавливает обязанности налоговых органов руководствоваться письменными разъяснениями Минфина России, адресованными конкретным заявителям (в силу того, что указанные разъяснения не содержат правовых норм), а обязывает налоговые органы руководствоваться разъяснениями, адресованными ФНС России. Последние рассматриваются как направляемые в рамках координации и контроля деятельности ФНС России … и предназначенные для разъяснения позиции Министерства как федерального органа исполнительной власти, уполномоченного в области выработки налоговой политики, подведомственной федеральной службе»[122 - См.: Письмо ФНС России от 14 сентября 2007 г. № ШС-6-18/716@ «О порядке применения разъяснений Минфина России по вопросам применения законодательства Российской Федерации о налогах и сборах» // Документы и комментарии. 2007. № 20.].

Полагаем, письменные разъяснения Минфина России следует разделить на две группы: во-первых, письма по конкретным или общим вопросам, содержащимся в индивидуальных и (или) коллективных обращениях граждан и организаций; во-вторых, письма, адресованные налоговым органам по вопросам применения законодательства РФ о налогах и сборах[123 - Как правило, используются формулировки: «Минфин России просит довести настоящие разъяснения до сведения территориальных налоговых органов для использования в работе»; «Доведите данное письмо до нижестоящих налоговых органов» и им аналогичные.]. Первая группа письменных разъяснений представляет собой акты казуального толкования налогового права – официальные консультации в форме ответа на запрос налогоплательщика, не обязательные для иных участников налоговых правоотношений и судов; их неисполнение не является основанием для привлечения частного лица к налоговой ответственности; следовательно, эти акты не должны и не могут носить нормативный характер.

В то же время официальные письма второй группы обязательны для публичных субъектов налогового права и вследствие этого фактически воспринимаются налогоплательщиками в качестве обязательных; каждое такое письмо может быть признано нормативным либо ненормативным лишь путем тщательного анализа предписаний, которые в нем содержатся. Несмотря на свой внутриведомственный характер, будучи обязательными для налоговых органов, они автоматически воспринимаются таковыми и налогоплательщиками, приобретая (пусть не де-юре, но де-факто) силу своеобразных административных прецедентов. Ни о каком «информационно-разъяснительном характере» правового акта здесь речи быть не может. «Вопрос о квалификации такого разъяснения в качестве нормативного правового акта должен рассматриваться исключительно исходя из сущностного содержания разъяснения, а не из формы, в которой его выпустили»[124 - Пастухов И.Н. Октябрьские тезисы. Правовая характеристика письменных разъяснений, которые Минфин России дает по вопросам применения законодательства о налогах и сборах // Ваш налоговый адвокат. 2007. № 11. С. 84.]. Полагаем, здесь существует реальная опасность фактического превращения актов ведомственного толкования налогового законодательства в акты ведомственного нормотворчества.

Сделанные нами выводы подтверждаются и судебной практикой. По вопросу правовой природы письменных ответов-разъяснений по запросам конкретных заявителей сложилась устойчивая позиция судов о непризнании за ними нормативного характера. Суды обусловливают свои решения тем, что данные разъяснения не содержат правовых норм, носят рекомендательный характер, обязательной силы не имеют и не влекут для налогоплательщиков каких-либо правовых последствий[125 - См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 16 января 2007 г. № 12547/06; Определение Верховного Суда РФ от 27 декабря 2005 г. № ГКПИ05-1625; Постановления ФАС ВСО от 16 ноября 2005 г. № А19-4508/05-15-Ф02-5631/05-С1, от 1 июля 2004 г. № А78-552/04-С2-28/74-Ф02-2381/04-С1; ФАС МО от 17 ноября 2005 г. № КА-А40/11103-05, ФАС СЗО от 14 мая 2007 г. № А56-56076/2005 и др. // СПС «КонсультантПлюс: судебная практика».].

В ряде случаев суды констатируют нормативный характер письменных разъяснений Минфина России, адресованных в порядке ведомственной подчиненности налоговым органам[126 - См., напр.: Решение ВАС РФ от 17 октября 2007 г. N 8464/07 // СПС «КонсультантПлюс: судебная практика».]. Так, например, широкую известность приобрело постановление ВАС РФ, суть которого в следующем. ФНС России направила нижестоящим налоговым органам Письмо Минфина России от 16 января 2006 г. № 03-04-15/01 для использования в работе и информирования о нем налогоплательщиков, что, по мнению Президиума ВАС РФ, «не исключает возможности многократного применения содержащегося в нем предписания, порождает правовые последствия для неопределенного круга лиц и может быть использовано в работе налоговых органов при проведении мероприятий налогового контроля». При этом Суд указал: «Министерство финансов, полагая, что разъясняет пункт 2 статьи 159 Кодекса, в действительности создало норму права, не соответствующую содержанию положений главы 21 Кодекса, относящихся к порядку определения налогоплательщиком налоговой базы, осуществляющим строительство объектов основных средств собственными силами. … Таким образом, письмо Минфина России от 16.01.2006 № 03-04-15/01 в оспариваемой части подлежит признанию не соответствующим статье 6 и статье 159 НК РФ, поскольку оно изменяет определенное Кодексом содержание обязанностей, оснований и порядка действий налогоплательщиков, установленных главой 21 Кодекса, по определению налоговой базы при выполнении ими строительно-монтажных работ для собственного потребления». В итоге оспариваемое положение Письма Минфина РФ было квалифицировано Судом «как нормативное правовое предписание, изданное федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным осуществлять функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере налогов и сборов»[127 - Постановление Президиума ВАС РФ от 9 октября 2007 г. № 7526/07 // Вестник ВАС РФ. 2008. № 1.].

Другой пример. Решением ВАС РФ от 6 августа 2008 г. № 7696/08 был признан недействительным абзац 5 Письма Минфина РФ от 26 января 2007 г. № 03-04-07-01/16, разъясняющий порядок получения профессиональных налоговых вычетов только при предоставлении соответствующих документов. По мнению Суда, полномочиями по изданию нормативных актов по вопросам налогов и сборов наделен Минфин РФ, который направил ФНС России письмо с разъяснением порядка применения п. 1 ст. 221 НК РФ, касающегося права на получение профессиональных налоговых вычетов при исчислении НДФЛ. В свою очередь, ФНС России направила это письмо нижестоящим органам для руководства и использования в работе, указав, что при отсутствии у налогового органа первичных учетных документов, подтверждающих фактически произведенные налогоплательщиком расходы, связанные с извлечением доходов от предпринимательской деятельности, не имеется оснований для предоставления налогоплательщику заявленных им в декларации по НДФЛ профессиональных налоговых вычетов. Как указал Суд, налоговые органы в соответствии с подп. 5 п. 1 ст. 32 НК РФ обязаны руководствоваться письменными разъяснениями Минфина РФ по вопросам применения законодательства РФ о налогах и сборах. Таким образом, положения абзаца пятого письма Минфина РФ от 26 января 2007 г. понимаются налоговыми органами в том значении, что налогоплательщик при заявлении профессионального налогового вычета в налоговой декларации по НДФЛ обязан представить налоговому органу обосновывающие этот вычет документы либо непосредственно с декларацией, либо по требованию должностного лица налогового органа в процессе камеральной проверки. При таких обстоятельствах Суд пришел к выводу, что в абзаце пятом письма Минфина РФ от 26 января 2007 г. № 03-04-07-01/16 в том значении, как это понимается ФНС России и ее нижестоящими органами, осуществляющими налоговый контроль, установлено правило поведения, обязательное для неопределенного круга лиц, что является признаком нормативного правового акта[128 - Решение ВАС РФ от 6 августа 2008 г. № 7696/08 «О признании недействующим абзаца пятого письма Минфина России от 26.01.2007 № 03-04-07-01/16» // СПС «КонсультантПлюс: финансовые консультации».].

Как видим, государственные предписания, обязательные для публичных субъектов налогового права (во всяком случае, воспринимаемые ими как обязательные), приобретают общеобязательный характер и для всех иных участников налоговых правоотношений. При наличии ряда дополнительных признаков эти предписания представляют собой не что иное, как нормы права, а акты, их содержащие, – нормативные правовые акты. Таким образом, при оценке правовой природы подзаконных актов в сфере налогов и сборов следует руководствоваться принципом «существо над формой», который в данном случае означает, что не формальные признаки (наименование, обязательные реквизиты, государственная регистрация, официальное опубликование и проч.), но смысловое содержание акта должно приниматься за основу при установлении его нормативного либо ненормативного характера.

Формализованность. Как правило, в юридической литературе говорится о формальной определенности правовых норм. На наш взгляд, здесь объединяют два самостоятельных признака – формализованность и определенность. Первый относится к сфере нормоустановления, официальной институтализации нормы, ее закреплению в источниках права, второй характеризует источники права с точки зрения юридической техники. Эти признаки выражают два взаимосвязанных аспекта определенности в праве – внешний (официально признанный источник права) и внутренний (определенность содержания правовой нормы, связанная с ее особым изложением, с особенностями юридической техники). Не случайно признак формальной определенности правовой нормы подчас рассматривается в литературе в двух ипостасях: во-первых, как определенность формы и, во-вторых, как определенность содержания[129 - См.: Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971. С.89; Шабуров А.С. Формальная определенность права: Автореф. дисс. …канд. юрид. наук. Свердловск, 1973. С. 7; Назаренко Т.Н. Неопределенность в российском праве: Дисс. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 37-38; Рахматуллина З.З. Юридическая неопределенность и современные источники права России // Источники права: проблемы теории и практики: Мат. конференции. М., 2008. С.273-274.].

Нормы права не просто идеи, мысли, намерения, формы общественного сознания; они всегда внешне выражены (объективированы) и зафиксированы материально. «Для всякой нормы, – указывает И.А. Ильин,– характерна та последовательность или тот порядок, в котором она устанавливается»[130 - Ильин И.А. Теория права и государства. Сер. «Русское юридическое наследие». М., 2003. С. 82.]. При этом нормы не просто объективируются вовне, они должны быть приняты на основании определенной процедуры, утверждены и подписаны компетентными должностными лицами, опубликованы, т. е., по словам В.Н. Кудрявцева, закреплены «в знаковых системах, которыми служат юридические источники»[131 - Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Сов. государство и право. 1980. №1. С. 15.]. Таким образом, норма права всегда излагается в определенной форме, нарушать которую недопустимо. Принятие источников права осуществляется путем официально установленных и строго обязательных процедур (правотворческий процесс), соблюдению которых придается важнейшее значение.

Налогово-правовые нормы фиксируются уполномоченными субъектами в определенных источниках, издаваемых по установленным процедурам и содержащих обязательные реквизиты (наименование, нумерация, дата, подпись уполномоченного лица и т.п.). Источники налогового права – это официально признаваемые государством юридические формы, содержащие налогово-правовые нормы. Посредством таких форм государственная воля по вопросам налогообложения объективируется вовне, документально фиксируется, приобретает материальное выражение. При этом источники налогового права образуют многоуровневую, иерархическую систему, включающую нормативные правовые акты, международные договоры, судебные прецеденты. Именно формализация норм права, по верному замечанию А.Ф. Черданцева, позволяет им выступать в качестве масштаба, образца поведения людей и в качестве мерила, критерия оценки их поведения, т.е. в качестве регулятора общественных отношений и средств социального контроля (мерки) за их развитием[132 - Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. М., 2003. С. 19.].

Налоговое нормотворчество характеризуется значительной спецификой. Прежде всего, нужно отметить безусловное преобладание законодательной формы в системе источников налогового права. Закон повсеместно является единственно возможной формой при нормотворческом решении любых существенных вопросов налогообложения. Однако так было не всегда. В эпоху средневекового абсолютизма прерогатива установления налоговых платежей в Европе принадлежала единолично монарху как главе государства. Дворянство несло повинности личного характера, а в качестве налогоплательщиков выступали купцы, крестьяне, горожане недворянского происхождения (т.н. третье сословие). В условиях т.н. королевского права налоги «часто были продуктом самовластия и произвола, о чем свидетельствует история любого европейского государства»[133 - Бельский К.С. Государство и налоги // Государство и право. 2007. № 11. С. 58.].

Возникновение первых представительных органов власти не в последнюю очередь обусловливалось стремлением «третьего сословия» обуздать неограниченную власть и произвол монархов в публично-финансовой сфере. Уже в 1215 г. Великая хартия вольностей формально-юридически ограничила налоговые прерогативы короля, установив: «Ни щитовые деньги, ни пособия не должны взиматься в королевстве нашем иначе, как по общему совету королевства нашего»[134 - См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / Под ред. З.М. Черниловского. М., 1984. С. 48.]. В английском Билле о правах 1689 г. закреплялось, что «взимание сборов в пользу и в распоряжение короны, в силу якобы прерогативы, без согласия парламента и за более долгое время или иным порядком, чем установлено парламентом, незаконно»[135 - См.: Конституции и законодательные акты буржуазных государств (XVII-XIX вв.): Сб. документов. М., 1957. С. 128.]. Аналогичная ситуация складывалась и в других европейских странах. «Парламент настаивает на том, что все главные правила налогообложения должны быть отражены в первичном законодательстве, – подчеркивают западные авторы. – Любые существенные детали налогообложения должны быть изложены в законе, а не в делегированном законодательстве»[136 - Morse G., Salter S., Williams D. Principles of Tax Law. London, 1996. P. 33.]. Широко известны налоговые парадигмы англо-американского права: «Законными являются налоги, взимаемые с согласия народа» и «Недопустимо налогообложение без парламентского представительства».