Общество Медины в эпоху пророка Мухаммада

Среди ал-Аус и ал-Хазрадж, как и в любом обществе, сосуществовали добро и зло. Среди них была группа людей из арабов[452 - Сказал Всевышний: «А среди бедуинов (арабов), что вокруг вас и жителей Медины, есть лицемеры; они упрямы в лицемерии. Ты их не знаешь. Мы их знаем» (Коран, 9: 101 (102)). См. также: Ат-Табари. Джами‘ ал-байан. Т. 1. С. 9. Т. 26.С. 76–77; Ибн Исхак. Ас– Сира. Т. 2. С. 373; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 357; Т. 2. С. 316.], в которых распознавали лицемеров (араб. ед.ч. мунафик, мн.ч. мунафикун)[453 - Сказал Всевышний: «И вот говорили лицемеры и те, в сердцах которых болезнь: “То, что обещал нам Аллах и его Посланник, только обман!”» Коран, 33: 12). См. также: Ибн Исхак. Там же. С. 373.], то есть тех, кто относился к исламу с предосторожностью. Их возглавлял ‘Абдаллах б. Аби б. Салул ал-Хазраджи[454 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 72.]. Аллах описывал их такими словами: «[Это] группа людей, которых интересуют только они сами. Они думают о Господе без истины, подобно тому, как думали в период джахилийи (“неведения”, “язычества”)»[455 - Коран, 3: 154. См. также: Ат-Табари. Там же. Т. 4. С 139140.]. Лицемеры не испытывали любви к мусульманам и не проявляли приверженности к ним на словах («Любовь лицемеров и их слова не были с мусульманами»). Они обманывали их настолько, насколько [их слова] могли вместить ложь[456 - Сказал Всевышний: «Если вас коснётся хорошее, это их огорчает; если вас постигнет дурное, они радуются этому. А если вы будете терпеливы и богобязненны, не повредят вам их козни ни в чём. Поистине, Аллах объемлет то, что они делают!» (Коран, 3: 116 (120)).]. Посланник (с) терпел все мучения, которые исходили от них, но обходился с ними внешне так же, как и с мусульманами[457 - См. Ибн, ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 72;]. Он не слушал совета того, кто говорил: «И ты не убьёшь их?» С точки зрения Посланника (с), это будет постыдным делом, люди будут говорить, что он убивает своих сподвижников[458 - Там же.]. В его точке зрения проявлялись глубина мысли и высота его взглядов. Но, если человек не мог убивать своих сподвижников из-за стыда перед разговорами людей, то как он должен был поступить, если бы убивали его людей и сыновей его близких по отцовской линии? Поэтому ансары сохраняли это в тайне и никого не убивали из лицемеров, среди которых было много их сыновей и отцов[459 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 150, 564–565; Т. 2. С. 366.]. Мы видим, что когда вера начала входить в сердца лицемеров, которые в большинстве своём были из ал-Аус и ал-Хазрадж, над ними возобладал дух родины, родни и племени. Они с завистью относились к этому чужому в Медине человеку, который притягивал к себе взоры и оказывал влияние на людей в их городе, после того, как они незадолго до хиджры готовились «оживить» патриотические отношения, то есть сделать ‘Абдаллаха б. Аби б. Салула царём Йасриба[460 - Сказал Ибн Исхак: «Что касается ’Абдалаха б. Аби, то его народ нанизал для него бусинки, чтобы его короновать, затем они поставии его правителем над собой. Но Аллах Всевышний привёл Посланника (с) в то время, как они были в этом положении» (Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 423).]. Несомненно, что [если бы не Мухаммад (с), то] ал-Хазрадж преисполнились бы тщеславия. Если бы коронация [их царя] произошла, они посчитали бы эту патриотическую акцию демонстрацией достоинства и предметом своей гордости. И не известно, была ли связь между этим и между словами о том, что среди Бану ‘Абд-ал-Ашхал (которые относились к ал-Аус) не было ни одного лицемера?[461 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 606.] Возможно, именно ауситы (а это были те, кто не возражал, чтобы после битвы Бу‘ас, происшедшей из-за вражды между ними, ими правил хазраджит) вновь обратились к вопросу о назначении над ними правителя из племени ал-Хазрадж и не нашли умаления достоинства в том, чтобы ими правил человек нейтральный и не самый могущественный. Именно поэтому Аллах собрал их[462 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 222; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 64.].

Иудеи нашли себе в Ясрибе лучшего помощника для противостояния Посланнику Аллаха (с) среди лицемеров, к которым принадлежал и ‘Абдаллах б. Аби[463 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 358; Ибн ал-Хаджж. Указ. соч. Л. 72.]. Возможно, они увязывали надежду на продолжение своего влияния с возможностью для ‘Абдалла-ха б. Аби стать царём над жителями Йасриба[464 - См. 7?M. Hott. The Cambidge history оС islam. Vol. 1. P. 43–44.].

Из-за патриотических принципов, к которым призывали лицемеры, и считали их истиной из истин, относится их требование, чтобы власть была у них, а не у Мухаммада (с) и тех, кто был с ним[465 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 584; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 584.], продолжая утверждаться в Медине, и чью силу укреплял непрерывный поток многочисленных мухаджиров из всех племён. Именно это позволило ансарам овладеть незначительным большинством[466 - См. Ю. Велльхаузен. Ад-Даула ал-‘арабийа. С. 36.]. По этой причине произошёл раскол ‘Абдаллаха ибн Аби с лицемерами, которые были с ним во время битвы при горе Ухуд. Их число составляло 300 человек[467 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 81.].

Как мы говорили выше, первой проблемой лицемеров было отсутствие истинности их веры[468 - Сказал Всевышний: «И среди людей некоторые говорят: “Уверовали мы Аллаха и в последний день”. Но они не веруют» (Коран, 2: 8 (7)).], в противном случае исламский дух возобладал бы над их племенным и языческим образом действия. Мы можем убедиться в низкой степени их веры и их сомнениях по речи одного из них (Хусайн б. На-мир ал-Ансари), когда он набросился на сухие финики – милостыню – и украл их. Посланник (с) сказал ему: «Горе тебе! Что тебя подтолкнуло к этому?» Он ответил: «Меня к этому подтолкнуло то, что я думал, что Аллах не известил тебя об этом. Так как Аллах тебя известил об этом, то я узнал это, и я свидетельствую сегодня, что ты Посланник Аллаха. И я совсем не верил в тебя до этого часа достоверно»[469 - Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 339.].

Лицемеры, угождая своим родственным, патриотическим и племенным со времён джахилийи чувствам, стали строить мечеть, известную под названием «ад-Дарар», похожую на мечеть Бану ‘Амр ибн ‘Ауф в Куба’ и мечеть Посланника Аллаха[470 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 2. С. 366; Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 3. С. 515–519.]. Они там собирались и порицали Пророка (с), высмеивали [его][471 - См. Ас-Самхуди. Там же.]. Мечеть строили двенадцать человек: Хаддам б. Халид из Бану ‘Убайд ибн Зайд, Са‘лаба б. Хатиб из Бану Умайа б. Зайд, Му‘тиб б. Кашир из Бану Даби‘а б. Зайд Абу Хабиба б. ал-Аз‘ар и ‘Убад б. Хайф из Бану ‘Амр б. ‘Ауф и Джабир б. ‘Амир, а также его сыновья Муджамми, Зайд, Фатил б. ал-Харис, Мухридж, Муджад б. ‘Осман. Семеро из них были из Бану Даби‘а, Вади‘а б. Сабит из Бану Умайа б. Зайд[472 - Там же. С. 816–817.].

Лицемеры участвовали вместе с мусульманами в военных походах. Их побудительной причиной были добыча и нажива. По этому поводу сказал один из них (Мугис ибн Башир) в битве у рва: «Я пообещал Мухаммаду, что захвачу крепости персов, византийцев, Йемена. Ни один из нас не испражняется в пустоту с седла, и Бог – ложный. Его последователи в этом – группа людей из лицемеров»[473 - Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 706; Ал-Вакиди. Ал-Мугази. С. 291.].

Посланник (с) в отношении лицемеров продолжал придерживаться позиции задабривания и гибкости. Оказалось так, что большинство их поверило, и он объявил об их раскаянии[474 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 491; Т. 3. С 549.]. Всевышний Аллах открыл Посланнику (с) их тайны и дал ему знание о них в суре «Ат-Тауба» («Покаяние»)[475 - См. Ат-Табари. Джами‘ ал-байан. Т. 26. С. 60.] (См. Коран, 9. – Ред.).

Во время нашего изучения биографических книг таких авторов, как Ибн Хаджар («ал-Исаба»), Ибн Кудама («ал-Истибсар») с жизнеописаниями сподвижников из ансаров нам отрылась черта, характерная для ансаров в большей степени, чем для других. Это их тяга к поискам знания, их горячее стремление к изучению закона в области фикха – веры [фикх – мусульманское право. – Пер]. Эта черта сформировалась у них в результате длительного совместного проживания с иудеями – обладателями знания и Писания. У ансаров было искреннее желание превзойти иудеев и победить их в этом.

Это желание началось со стремления к знанию и изучению закона в вере [мусульманского права] после того, как они просили Посланника (с), когда он был ещё в Мекке, чтобы он прислал к ним учителя, который обучал бы их Корану и наставлял бы в вере[476 - См. Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 3. С. 296; Аз-Захаби. Та’рих. Т. 1. С. 173; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 65; Ал-Мураги. Тахкик ан-насра. С.30.]. Многие из них проявляли большой интерес к изучению Корана и занимались собиранием его текстов в эпоху Посланника Аллаха (с)[477 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 491; Т. 3. С 250; Ибн Кудама. Ал-Истибсар. Л. 7.].

Посланник (с) посылал из их числа отдельных лиц и группы людей в племена, чтобы наставлять тех в вере и читать им Коран[478 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 622.]. При выполнении своей задачи они сталкивались с преследованиями и многочисленными затруднениями, как, например, в событиях, произошедших при битве у Би’р Ма‘уна, а также в случае с племенами ‘Адал и Карат Кибла[479 - Там же. С. 74, 181, 362,402, 566; Ибн Кудама. Указ. соч. Л. 8; Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 87.](в местности ар-Раджи‘а, вскоре после битвы при горе Ухуд, племена ‘Адал и Кара объявили о принятии ислама и просили прислать им учителей для наставления исламу, но когда к ним прибыли десять мусульман для обучения основам веры, они вероломно призвали на помощь против мусульман хузайлитов, во время сражения с которыми семеро присланных мусульман были убиты, трое других также впоследствии погибли. – Пер.).

Абу б. Ка‘б ал-Ансари считается одним из законоведов из среды сподвижников, он читал им Книгу Всевышнего Аллаха[480 - См. Ибн ал-Асир. Усд ал-габа. Т. 1. С. 71–72.]. Также Асйад ибн Худайр б. Самак ал-Ашхали принадлежал к числу лучших по голосу чтецов Корана, он был одним из высоко интеллектуальных и совершенных мыслителей («людей мысли»)[481 - См. Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 54.].

Среди ансаров была известна группа людей, которая посвятила себя изучению Корана, они же обучали других чтению[482 - См. Ибн ал-Хаджж. Раф‘ ал-хуфа’. Л. 87.]. Религиозная работа и учёные интересы не отвлекали их от необходимости приобретать пропитание своими руками. Днём они занимались заготовкой дров, ночью сообща изучали Коран[483 - Там же.].

Научные устремления ансаров не освобождали их от служения Посланнику Аллаха (с) и вере в ислам мыслями и делами. Поэты и проповедники ансаров были лучшим защитниками Посланника ислама (с). Делегация «Тамим» свидетельствовала в пользу подобных [деятелей] [их] превосходством и внушительной силой. Они говорили: «Воистину проповедник (хатыб) этого народа более красноречив, чем наш проповедник, а их поэт более искусен в стихах, чем наш»[484 - Ибн Исхак. Сират ан-наби. Т. 4. С. 991; Ибн Кудама. Ал-Истибсар. Л. 25.]. ‘Абдаллах ибн Раввах ал-Ансари, известный поэт, писал для Пророка (с) [т. е. возможно писал то, что диктовал Пророк, или стихи в честь него] и оставил много свидетельств о военных походах. Посланник (с) послал ему тридцать всадников в Хайбар. Мухаммад (с) был прекрасным человеком[485 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 306–307.]. Также он тайно послал Башира ибн Са’да ал-Ансари в Фадак[486 - Там же. Т. 1. С. 185.].

Некоторые из ансаров были известны своей отвагой и смелостью во время сражения[487 - См. Ибн ал-Асир. Усд ал-габа. Т. 1. С. 176.], были сильны в военном деле и знали его до тонкости. Посланник (с) видел этот дар и ценил это в них[488 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 244–245.]. Также они обладали знанием путей, например, они были проводниками в места боёв и на другие территории[489 - Там же. С. 86.].

В дополнение к нашему рассказу об ансарах приведём некоторые сведения об их союзниках среди арабов. Ансары считали своими союзниками людей из племён ал-Аус и ал-Хазрадж[490 - Там же. Т. 1. С. 317. [Комментарии к слову] ал-хилф, что означает «клятва», «присяга». Приводятся примеры употребления однокоренных слов (см. Ибн Сайида. Ал-Мухаким. Т. 3. С. 260–261; ИбнМанзур. Лисан ал-араб. Т. 9. С. 53).]. Основу их союза составляли договор и соглашение о взаимной помощи и поддержке, а также соглашение о соблюдении единства и верности в общем деле[491 - См. Ибн Манзур. Указ. соч. С. 33–34.], что представляло собой своего рода общественные отношения. Редко случалось, чтобы какое-либо племя отклонило такой союз, ведь именно в нём была сила. Ищущий союза часто был замешан в действиях, связанных с пролитием крови в своём племени и бежал в другое племя в поисках союза и защиты[492 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 317.]. Союз выражал силу племени и демонстрировал его независимость. Рассказывали, что Хариса ал-Аквас был набожным человеком, который совершает обход вокруг храма, где находился их идол. Ему сказали, что в Мекке есть Дом, которому поклоняются его обитатели и все приходившие туда арабы. Он ответил: «Это самый первый из таких Домов, куда я непременно пойду». Они сказали: «Ты сможешь оставаться в нём только в том случае, если принесёшь присягу его обитателям». И он направился туда, и когда пришёл, заключил союз с Умайа б. ‘Абд аш-Шамсом[493 - См. Ибн Хабиб. Ал-Мунаммик. С. 285.].

Союзник назывался по имени своих союзников. Валид Хазифа б. ал-Йаман ал-‘Аббаси оказался связанным с действиями, отмеченными пролитием крови. Он бежал в Медину и вступил в союз с Бану ‘Абд-ал-Ашхал. Его народ называли йеменцами, так как он был союзником ал-Аус, племени из Йемена[494 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С.317.].

Вступление в родство путём брака за пределами племени было одним из предлогов для заключения союза. Именно это произошло у Самры ибн Джандаба ибн Хилала ал-Фазари, к которому пришла его мать после смерти отца. На ней женился мужчина из ансаров и стал для них союзником[495 - Там же. Т. 2. С. 78.]. Одной из причин создания союза между людьми из какого-либо племени с другим были соседские связи и желание искать возможности для лучшей жизни. Об этом говорят наблюдения о множестве союзниов ал-Аус и ал-Хазрадж из Бали и Джухайны. Ибн Хаджар[496 - Там же. (В разных местах из 4-х ч.) Бану Бали – [выходцы] из потомков Бали б. ‘Амра б. ал-Хафи б. Куда‘а (см. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С. 442). Их жилища находятся между Мединой и Вади ал-Кура от отрезка [пути] Дар Джухайны до границы Дар Джузам в ан-Набаке на берегуКрасного моря, далее – в Майамине ал-Барр до границы Та-бук, затем доходят до Джабал аш-Шарара, далее – включают Ма‘ан, возвращаясь затем до Айла (см. Ал-Хамадани. Сифат ал-джазират ал-‘араб. С. 273; Каххала. Му‘джам каба’ил ал– ‘араб. Т. 1. С. 105; а также труды Ан-Набака (сейчас он известен как ал-Мувайлих). Также см. Ал-Хараби. Китаб ал-мунасик / ред. Хамд ал-Джасир. С. 651, коммент. № 1; Там же. С. 273).] упомянул среди них около пятидесяти асхабов (сахаби, мн.ч. асхаб – сподвижник Мухаммада; в русском языке соответствующее существительное образовано от арабской формы мн. ч. – Пер.) из Бали и Джухайны. Причём более двадцати из них было из Бали и примерно такое же число – из Джухайны.

Ибн Зуббала рассказывал, что среди тех арабов, которые были вместе с евреями в Йасрибе ещё до ансаров, можно назвать Бану Аниф, клан из Бали[497 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 162.]. Говорят, что Бану Аниф происходят от Валида Джушама б. Тамима б. ‘Ауза Манати б. Таджа из Бали[498 - См. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С. 442.]. Считалось, что Бану Аниф принадлежали к ансарам, заключившим с ними союз[499 - Там же.].

Родство Джухайны с Бали можно встретить в ал-Хафи б. Куда‘а[500 - Там же. С. 442–443.]. Их жилища находятся на берегу Красного моря к югу от домов Бали вплоть до Янбу‘[501 - См. Каххала. Му‘джам каба’ил ал– ‘араб. Т. 1. С. 214.].

Бали и Джухайна примыкали среди многих союзников к племени Ашджа. Среди них было около двадцати асхабов[502 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. (В разных местах в 1–4 ч.)]. Ашджа были из Гузман б Кайс ‘Илан[503 - См. Ибн Хазм. Джахрат ансаб ал-‘араб. С. 249.]. Их дома находились в предместьях Медины[504 - См. Каххала. Му‘джам каба’ил ал– ‘араб. Т. 1. С. 29.].

Ибн Хаджар упомянул в книге «ал-Исаба»[505 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. (В разных местах в 1–4 ч.)] ряд имён арабских племён, в которых были люди, вступившие в союз с ал-Аус и ал-Хазрадж. Это следующие племена: Музайна, ‘Аббас, Тамим, Баджила, Фазара, Азд, Шануа, Асад б. Хузайма, Гатафан, Джузам, Салим, Бахран, Кинда, Джуза‘а, Куда‘а, Аслам, Хамир, Хадрамаут, Курайш, Са‘д ал-‘Ашира, ‘Акал. Среди тех людей из разных племён, кого упомянул Ибн Хаджар, не насчитается приблизительно и десяти человек.

4. Ал-Маула и рабы

В обществе Медины в эпоху Пророка маулы (маула – друг, господин, хозяин, помощник, защитник; человек, который творит хорошие дела и т. д., в данном случа раб-вольноотпущенник, мн. ч. мавалин – вольноотпущенники. – Ред.) составляли большой общественный класс[506 - Там же. Т. 2. С. 454.]. Рассказывают, что Пророк (с) сказал: «О, собрание маула! Вред от вас – в заключении браков с арабами»[507 - Там же.]. Даже не будучи уверенными в достоверности этого рассказа, мы должны сказать, что он даёт ясную идею об отличии класса маулов в обществе Медины. Большинство их не было из арабов. Также, по нашему мнению, это высказывание остаётся в рамках существовавшей ситуации в организационном и общественном отношениях, что требуют условия этого периода, чтобы предупредить оправдание [браков], но оно не имеет значения запрета по причинам национализма или расизма. Посланнику (с) говорили: «Маула такой-то женился среди ансаров». Посланник (с) сказал: «Ты доволен?» Ему ответили: «Да». И Посланник (с) наградил его[508 - Там же.]. Также Коран подтверждает отсутствие классовости в мусульманском обществе в его отвратительном смысле и в обычном узком понимании[509 - Сказал Всевышний: «Он – тот, который вырастил вас из одной души» (Коран, 6: 98). Рассказывали, что Посланник (с) сказал: «Тогда пришёл к вам тот, кто хотел его веру, и он сотворил его, и они женили его» (См. Ад-Дулаби. Ал-куна ва ал-асма‘. Т. 1. С. 25).].

Вместе с тем, это не означает отсутствия разных групп в мусульманском сообществе, хотя они и не направлены против этого равенства. Рассказывали, что ал-Акра ибн Хабис ат-Тамими, которого назначил ибн Хасан ал-Фазази, а также другие явились и нашли Пророка (с) сидящим вместе с Билалем ал-Хабаши (эфиопом) и Сахибом ар-Руми (византийцем) и ‘Омаром ибн Джанибом среди людей из числа «слабых» мусульман. И когда они увидели их вокруг него, то возненавидели их. Они тогда подошли к Пророку (с) и сказали: «Нам нравится, когда ты устраиваешь для нас у себя заседание, признавая этим в нас арабов и наше преимущество. Делегации арабов приходят к тебе, и нам стыдно, что ты видишь нас, арабов, с этими рабами»[510 - Ат-Табари. Джами’ ал-байан. Т. 7. С. 201.].

Посланник (с) посватал дочь своей тётки по отцу, Зайнаб бинт Джахаш, к Зайду ибн Хариса, который был из маулов, но она пренебрегла им и сказала: «Я выше, чем он по знатности»[511 - Там же. Т. 22. С. 11–12.].

Присутствие маулов в обществе Медины было общественной необходимостью, которой нельзя было пренебречь[512 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 75; Т. 2. С. 58.], поскольку их широко использовали для выполнения многих работ и служб, которые было бы трудно делать мухаджирам из-за их занятости в военных походах и в распространении ислама[513 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 1. С. 231–362. Рассказывают, что опора на маула до ислама была очень велика. Им были поручены разнообразные работы, так что исследователю этой эпохи почти кажется, что ар-ракик [рабы] – работающий народ в жизни джахилийи (см. Ал-’Асад Насир ад-Дин. Ал-Кийан в-л-гина’ фи ал-’аср ал-джахилийи. С. 33).]. Вместе с тем, были маулы, которые участвовали во многих военных походах и проявили превосходное искусство в бою перед Посланником Аллаха (с). Среди них были те, кто присутствовал в доме двадцати мамлюков (мамлюк (араб.) – «принадлежащий», «находящийся в собственности», «раб», купленный или переданный в составе налога или дани невольник, но не раб по рождению. – Ред.)[514 - См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. Т. 1. С. 153; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 601.]. Среди них был Шукран, мамлюк Пророка (с), которому он ни в чём не давал участвовать. Он был на положении пленного, и его мог вознаградить любой человек, у которого был пленный, и он мог получить больше, чем обычный человек[515 - См. Ал-Вакиди. Указ. соч. Т. 1. С. 153].

Пленение было одной из причин рабства в эпоху Пророка (с). Пленные были в большинстве своём из арабских племён, которых Аллах возвратил к своему Пророку (с)[516 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 214, 367; Т. 3. С. 66467.]. Захват этих арабов в плен был не только ради их порабощения, ставилась цель их освобождения от гнёта. Возможно, им мешали принять ислам внутри их племён. Поэтому можно видеть, что к ним были хорошие человеческие отношения. Не разлучали мать с сыном[517 - Там же.] или её же с мужем, если они хотели быть вместе[518 - Там же. Т. 3. С. 452.].

Пророк (с) и большинство его асхабов часто даровали этим пленным свободу после их прибытия в Медину[519 - Там же. Т. 1. С. 489–490; Т. 2. С. 368.].

Во времена Абу Бакра арабским пленницам назначалось приданое (калым) в том же размере, что и арабским женщинам[520 - Ибн Хабиб. Ал-Мунаммик. С. 505.]. Возможно, это было принято также и в эпоху Посланника (с) и в близкий к ней период времени в подражание сунне Посланника (с) со стороны асхабов (сунна – совокупность хадисов (рассказов) о деятельности Мухаммада; досл. «обычай», «практика», «предание». – Пер.).

Продажа и торг также могли быть одной из причин рабства среди арабов, что получило наибольшее распространение незадолго до хиджры, когда человек предлагал свою родственницу и продавал её тому, кто её покупал[521 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 601.]. Большое количество их было в Медине[522 - Там же. Т. 2. С. 214, 367; Т. 3. С. 66–467.].

В Медине обитала группа маулов, известных под именем муваллади, которые соотносились со своими странами или племенами. Говорилось следующее: муваллади Хасми[523 - Ал-Муваллад (имя в страдательном залоге) – значит, смешанного происхождения. Это человек смешанного происхождения или «нечистый» араб. Ранее словом ал-муваллад называли того, кто был рождён [в доме] у араба, рос с его детьми и получал вместе с ними воспитание.], муваллади Мекка (Макка)[524 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 34–35.], муваллади ас-Сирра[525 - См. Ибн Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 113.], муваллади Музайна[526 - См. Ал-Балазури. Ансаб ал-ишраф. С. 483.]. Их продавали, как любого другого раба[527 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 204.]. Среди них были люди, которых предлагали Посланнику Аллаха (с) в качестве рабов в подарок[528 - Там же. Т. 3. С. 49.].

Имелись основные источники поставки рабов, которые обеспечивали разные отрасли работ в Медине и способствовали тому, чтобы в ней «крутились колёса жизни». К числу самых известных источников относились Персия[529 - См. Ибн Са‘д. Ат-Табакат. Т. 3. С. 49; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 31.] и Эфиопия[530 - См. Ал-Вакиди. Ал-Мугази. С. 204; Неизв. автор (ал-Маджхул). Фи сират ар-расул. Л. 10–11; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 29; Т. 2. С. 58.]. Присутствие в Медине персидских маулов восходит к эпохе, предшествовавшей Хиджре[531 - См. Неизвестен. автор (ал-Маджхул). Там же; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 4. С. 23.]. Одной из причин их рабства было похищение, когда они приезжали в Аравию с торговыми или религиозными целями и их захватывали в плен, а затем продавали в Медине[532 - См. Неизвестн. автор (ал-Маджхул). Там же; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 2. С. 22–23.].

Что касается маулов коптов, то они были известны в Хиджазе незадолго до Хиджры[533 - См. Ибн Асир. Усд ал-габа. Т. 1. С. 63; Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 4. С. 67.]. Среди них был и Абу Рафи’ ал-Кибти (копт), который был маулом ал-’Аббаси ибн ’Абд ал-Мутталиба и принял ислам до битвы при Бадре, но не был при ней, а был свидетелем битвы при Ухуде[534 - См. Ибн Асир. Там же; Ибн Хаджар. Там же.]. Затем Йа‘куб ал-Кибти (копт), маула Бану Фахр ал-Куршийин. Говорили, что он был среди тех, кого ал-Мукаукис послал с Марией к Пророку (с)[535 - См. Ибн Хаджар. Указ. соч. Т. 3. С. 668.].

Нубия считалась одним из известных источников притока рабов в Медину[536 - Там же. Т. 1. С. 561; Т. 3. С. 293; Т. 4. С 38-464.] из арабских племён, например, Бану Са‘лаба[537 - Там же. Т. 1. С. 561.] и Бану Ханифа. Хауза ибн ‘Али ал-Ханифи подарил нубийца Посланнику Аллаха (с) и тот его отпустил[538 - Там же. Т. 3. С. 293.]. Пророк (с) подарил своей дочери Фатиме невольницу нубийку, которая разделяла с ней работу по дому – месила тесто, рубила для неё дрова[539 - Там же. Т. 4. С. 387.].

Когда Мухаммад (с) осаждал крепость ат-Та‘иф, группа рабов наряду с маулами вышла из крепости к Пророку (с). Их было десять человек[540 - Там же. Т. 3. С. 401, 649, 667.]. Они приняли ислам, и он освободил их. Также в Медине были маулы из жителей Йемена[541 - См. Ибн Сад Ат-Табакат. Т. 3. С. 40–46; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 208.].

Маула – это несвободный человек, принадлежащий кому-либо[542 - См. Ибн Хаджар. Там же. С. 548; Ал-Фирваз. Ал-Камус. Т. 4. С. 404.]. Так же называли раба, которого отпустили на волю (вольноотпущенник)[543 - См. Малик. Ал-Маута’. Т. 2. С. 562; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 362; Т. 3. С. 467.]. Посланник Аллаха (с) сказал: «Опека тому, кого отпустили»[544 - Малик. Там же. С. 562.]. Жители Медины обычно использовали словосочетание маула фулан – «маула такого-то» и предпочитали его в своей речи: ‘Абд Фулан – «раб Фулана»[545 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 362; Т. 2. С. 174; Т. 3. С. 576.]. Они также говорили рабу: гулам Фулан – «мальчик Фулана»[546 - См. Там же. Т. 1. С. 362, 467; Т. 2. С. 174.]. Среди маулов могли быть «маула для производства» (работы) и «маула для союза», но не «маула-раб»[547 - См. Ибн Халдун. Та’рих. Т. 1. С. 114.].

Люди смотрели на маула как на человека, у которого нет ни прав, ни обязанностей[548 - См. Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 483; Малик. Ал-Маута’. Т. 2. С. 518; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 3. С. 601, 467; Там же. Т. 4. С. 62.], это при том условии, что его господин – мусульманин. Поэтому Мухаммад (с) вернул принявшему ислам Гилану б. Саламе ас-Сакафи опеку над рабом, убежавшим некогда от него к Посланнику (с) (тогда Гилан ещё был язычником[549 - См. Ибн Хаджар. Там же. Т. 3. С. 548.]). Посланник (с) выразил порицание словам Рашида аль-Фариси, мауле Бану Му‘авии из ансаров, в одном из военных походов, когда он ударил одного из язычников: Возьми её, а я гулам ал-фариси («персидский мальчик»). На это Посланник Аллаха (с) сказал: Разве ты не скажешь – возьми её, а я гулам ал-ансари («мальчик из ансаров»)?[550 - Рассказывают, что Посланник (с) сказал: «Тот, кто утверждал [что относится] не к своему отцу или принадлежит не к его маула, то на нём проклятие Аллаха и его ангелов. Никто из людей не принимает от него ни уплаты (освобождение слуги по окончании работы), ни справедливости».] Это также показывает, насколько были сильны узы опеки между господином и маулой. Упоминается, что маула-раб после смерти своего хозяина возвращается в наследие господина среди его прочего имущества[551 - См. Ибн ‘Абд ал-Барр. Ал-Исти‘аб (коммент. к кн. «Ал-Исаба». Т. 1). С. 85.]. Имеется указание также на то, что некоторые мусульмане отпускали своего раба на свободу и не извлекали никакой выгоды от него, даже посредством опеки[552 - См. Ат-Табари. Джами ал-байан. Т. 7. С. 88.].

Незадолго до хиджры в городах Хиджаза осуществлялась торговля рабами. Известные арабские рынки считались наиболее подходящим местом, где выставлялись на продажу рабы[553 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 563.]. Цена мальчика порой доходила до 400 дирхемов[554 - Там же.].

Область Йасриба в то время рассматривалась как притягательное место для продажи рабов. Цена мальчика из Персии была примерно 300 дирхемов[555 - Там же. Т. 4. С. 286.].

В пророческую эпоху в Медине продолжала процветать торговля рабами, причём в этой торговле действовал подрядчик по продажам, известный как сахиб ар-ракик, то есть «обладатель рабов»[556 - Там же. С. 32–33.]. Пророк (с) покупал у них много рабов и оказывал им благодеяние, отпуская на свободу[557 - Там же. Т. 3. С. 552, 601.]. Асхабы подражали Посланнику Аллаха, покупая рабов и также отпуская их на свободу[558 - Там же. Т. 2. С. 58; Т. 3. С. 466–467, 504.].

Цена раба в пророческую эпоху доходила до 800 дирхемов[559 - См. Ибн Асир. Указ. соч. Т. 1. С. 43; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 96.].

Цена держалась на этой цифре до эпохи ‘Османа ибн ‘Аффана, причём цена здорового и невредимого раба достигала 1500 дирхемов[560 - См. Малик. Ал-Маута’. Т. 2. С. 613.].

Если были возожности, то для маула приобретался раб (мамлюк)[561 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 2. С. 174.].

У Посланника (с) был маула, которому он купил брата, мамлюка. Посланник Аллаха (с) сказал: «Я отпустил его, когда приобрёл его»[562 - Там же.]. Продавали раба при необходимости по его цене или для исполнения [предписаний] веры[563 - Там же. Т. 1. С. 96. Т. 3. С. 668.]. Маулы практиковали некоторые низкие профессии и ремёсла, которыми арабы гнушались заниматься[564 - См. Ибн Халдун. Та’рих. Т. 1. С. 337.]. Одним из таких ремёсел было пускание крови[565 - См. Ибн Са‘д. Ат-Табакат. Т. 1. С. 444; Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 347–348.]. Абу Забийа, маула Бану Байа-да, пустил кровь Посланнику Аллаха (с), и он приказал принести ему два са‘а еды (са‘а – мера сыпучих тел), а Бану Байада попросил, чтобы ему облегчили налог[566 - См. Ибн Са‘д. Указ. соч. Т. 1. С. 444.].

Некоторые маулы практиковали лёгкие ремесла, как изготовление мечей[567 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 416.], заточка стрел[568 - Там же. Т. 3. С. 649.]. Многие маулы имели прозвище (нисба) по профессии или ремеслу, например, Йахнис Наббал (лучник)[569 - Там же.], Мухрис ибн Кассаб (мясник)[570 - Там же. С. 486.], Абу Рафи‘ ас-Са‘иг (ювелир)[571 - Там же. Т. 4. С. 74.], Майсим ат-Таммар (продавец фиников)[572 - Там же. Т. 3. С. 504.], Са‘д ал-Кирз, который торговал в Кирзе[573 - Там же. Т. 2. С. 9. А л – к а р а з (карад) – это лист дерева, которое называют ас-салам и с помощью которого дубят адам (или джулуд), то есть кожу.], Ибрахим ан-Наджжар (плотник)[574 - См. Ибн Хаджар. Ал-Исаба. Т. 1. С. 16.].

У маула не было большого влияния на городское общество во время эпохи Пророка (с), если не считать того, что в домах среди женщин отдавалось предпочтение службе евнухов[575 - См. Малик. Ал-Маута’. Т. 2. С. 767.]. Этот обычай был завезён, по-видимому, из Египта и распространился в Медине, когда Мукаукис подарил Посланнику (с) коптку Марию. С ней был евнух, который входил к ней, разговаривал с ней и служил ей[576 - См. Ал-Балазури. Ал-Ансаб. Т. 1. С. 448–450; Ад-Диййар Бекри. Та’рих ал-хамис. Т. 2. С. 38.].

Хотя до ислама службу в домах выполняли преимущественно невольницы или [выходцы из народа] кайан[577 - См. Ал-Асад Насир ад-Дин. Ал-Кийан ва ал-гина’ фи ал-аср ал-джахили. С. 40–43.], предпочтение в мединском обществе евнухов для этих целей и редкое привлечение невольниц, или кайан, для службы в домах в эпоху Мухаммада, как нам кажется, объясняется сокращением этих обязанностей и стремлением изъять соблазны для мужчин (закрыть «врата испорченности» для мужчин), у которых, как рассказывали, в эпоху джахилиййи была практика сексуального использования своих рабынь. У некоторых из невольниц были специальные флаги (райа – «флаг, знамя»), установленные на арабских рынках. К ним шли люди, чтобы распутничать[578 - См. Ибн Хабиб. Ал-Мухбир. С. 340.]. Рассказывали также, что для племени Калб на рынке Думат ал-Джандал Кан (совр. ал-Джауф) в домах или лавках было много подобных рабов. Это вызывало отвращение, к ним приходили ради распутства[579 - Там же. С. 263–265.].

Рассказывали, что ’Абдаллах ибн Аби владел двумя невольницами, которые не терпели распутства. Поэтому Господь Всевышний ниспослал такую речь: «Не принуждайте своих девушек к распутству. Если желают выделить нам на долю, то поистине хотят показать жизнь земного мира. Кто ненавидит это, то тому Господь даст милостивое прощение по размеру их ненависти»[580 - Коран, 24: 33. См. Ат-Табари. Джами‘ ал-байан. Т. 18. С. 132–133.].

Пребывание маулов в Медине оказывало некоторое влияние и на занятие пением. Пение было одним из видов искусства, в котором преуспели маулы Медины незадолго до хиджры[581 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 264.], в особенности певицы[582 - См. ДайфШауки. Аш-Ши‘р ва ал-гина’. С. 66–67.]. Когда Посланник (с) пришёл в Медину, рассказывали, что эфиопка (имеется в виду женщина-маула из Эфиопии), играла на своём хирабе от радости, что он пришёл[583 - См. Ас-Самхуди. Ал-Вафа’. Т. 1. С. 262.]. Также вышли невольницы из Бану ан-Наджжар, ударяя в бубен и распевая песни[584 - В их словах было: «Мы невольницы из Бану ан-Наджар, как хорошо [что] Мухаммад из наших соседей!»].

Некоторые современные исследователи считают, что евреи Медины использовали пение в богослужении так же, как использовали его при орошении и при жатве[585 - A. Carmr. History of Arabian music. London, 1929. P 17.].