Восхождение в бездну

– Табрис, на чьей вы стороне?

– Не вижу смысла в таком вопросе, сторона у нас всех одна – сторона трона Империи в лице Императора Вириона, – ответил он пренебрежительно, будто оскорблён.

– Табрис, я не хотел обидеть или зацепить, просто меня отравили, и я знаю кто, – еле слышно промолвил Люциан, и Табрис склонил голову с тяжёлым вздохом. – Прислужник генерала, такой худой и жалкий тип. Генерал зовёт его достопочтенный Ваал, но он далеко не достопочтенный…

– На чём основано столь серьёзное обвинение?

– Основано на том, что я лежу здесь, – Люциан повысил голос. – Вам что, недостаточно моего слова?

– Мне Вашего слова более чем достаточно, но при всём уважении недостаточно доводов, на чём основано обвинение.

– Вином меня он отравил, подал яду и прикрыл праздником, заставил выпить, а ещё жара – он всё предусмотрел.

– Зачем ему это? – Табрис с подозрением огляделся. – Он же Вас и знать не знает…

– Здесь всё гниёт куда глубже, чем видно на поверхности, – Люциан уловил нить мотива и сам потянул за неё. – Возможно, всё подстроено по приказу генерала.

– Это обвинение в измене, наследник, – Табрис вздрогнул, ожидая этих слов, ведь всё-таки складывается.

– Как бы это ни выглядело, я поклялся, что убью Ваала собственными руками, и пусть никто не встаёт у меня на пути. – Люциан чуть приподнялся с кровати, но сил по-прежнему недостаточно, чтобы встать с неё.

– Мы не можем устроить самосуд на чужой территории, это обвинение нужно доказать, и тогда его осудят по закону Империи.

– Табрис, закона здесь нет. Мы на чужой территории – Ваши слова?

– Слова мои, и я верен им, – по лицу эрелима пробежало напряжение, – но если бы это была измена, то вряд ли мы встретились бы снова.

– Плевать на встречи, плевать на измены, Табрис, – Люциан выдавил из себя злость. – Я убью Ваала, чего бы мне это ни стоило.

– Быть может, наследник, но не сейчас, – эрелим улыбнулся, щуря глаза, и отошёл. – Сейчас вы не в состоянии убить и муху у себя на лице, а после Ваших обвинений за Вами могут и прислать.

– К чему Вы клоните? – Люциан опять приподнял голову, наблюдая, как тот взял щит и, просунув руку, закинул его за спину под плащ.

– Клоню к тому, что сил Вам нужно поднабраться, а пока Вы бессильны… – Он снова усмехнулся, взяв гладиус в правую руку и шлем в левую. – Я за Вами пригляжу, – Табрис замолчал и вышел вон. Люциан проводил его взглядом и устало уронил голову на подушку.

Действие 15

Брат по крови

Лето. Застава Тир-Харот. Гостевая. Утро.

Дни в покое тянутся так уныло и бесполезно, как один за декаду.

День сменяет ночь, и Люциан идёт на поправку всё больше чувствует силу в руках. С передышками начал ходить по комнате и вскоре позволил себе выйти на улицу. Он сбился со счёта проведённых взаперти дней, сколько потерял времени, но ему никогда не было одиноко. Не отпускает чувство чужого присмотра, то сиделка зайдёт, покудахчет, то Табрис нагрянет, опять походит из угла в угол, особо ничего не скажет и уйдёт. Но ни разу не зашёл генерал Небирос. Неуважительно с его стороны: наследник у него в гостях, а он ни разу и не побеспокоился, чем больше вызывает к себе подозрений.

– Ну что, наследник, Вам, я вижу, гораздо лучше? – добродушно усмехнулся Табрис, застав его на крыльце дома.

– Приветствую, Табрис, – он протянул ему руку, ожидая его сегодня. – Я очень рад твоему визиту.

– Я сам рад захаживать к Вам, здесь зачастую в пыльном Тир-Харот и делать нечего. Весь Лупанарий мне известен, Арена раз в неделю, я читать здесь начал, о тренировках позабыл, в общем, скука, да и только.

– Так, значит, весь Лупанарий ты познал? – засмеялся Люциан, опираясь на пернач, используя его как костыль.

– Да, есть там парочка девчат, и с ними очень интересно. Такое вытворяют, чертовки, что хочется ещё.

– Они тебя без гроша оставят, им только дай волю, – Люциан чуть покашлял от слабости, но всё же улыбнулся.

– Мне следует Вас представить им?

– О нет, без любви и Лупанарий – скука… – у Люциана слегка поник настрой.

– Как будет Вам угодно, но если вдруг, если только… – Табрис опять усмехнулся. – Вы мне скажите, я дорогу покажу.

– Договорились, – Люциан шагнул с крыльца. – Ты мне поможешь проветриться?

– С удовольствием, наследник, – Тарбис подошёл и закинул его руку себе на плечо. – Куда изволите?

– В Храм.

Устало перебирая ногами, наследник слегка повис на плече эрелима. С виду затруднительно, но в то же время быстро подошли они к Храму. Двери закрыты, но внутри, как и прежде, чувствуется присутствие. Табрис толкнул дверь, и она без труда открылась. Протоиерей Соннелон всё также стоит спиной и читает псалтырь. В пустом пространстве Храма стоит прохлада, даже свежесть и лёгкий запах горящих свечей. Умиротворение и покой – вот что нужно для скорого выздоровления Люциана.

Они молча зашли и сели на скамью возле входа. Протоиерей, не меняя темпа, дочитал и обернулся.

– Храм нынче не пользуется популярностью в Тир-Харот, но прихожане всё же есть, – он закрыл псалтырь и, разведя руками, поприветствовал гостей. Его улыбка не скрывает за собой ни лжи, ни обмана, она по-настоящему праведно-добрая. – Я весьма рад Вашему возвращению, молодой паладин Люциан, во всех смыслах, если позволите, – протоиерей подошёл и приветственно протянул руку.

– Моё почтение, отец, – Люциан приложился к его руке и почувствовал благодать в сердце, что согрелось теплом.

– Я слышал, что случилось на Арене, – протоиерей перевёл руку к эрелиму, и тот так же приложился. – Хвала Создателю, что уберёг, а то бы я не стерпел потерю двух паладинов на своём веку, – он с грустью во взгляде посмотрел в слабый свет очей Люциана и тяжело вздохнул. – Я молился за тебя…

– Благодарю Вас, отец, молитвы помогли…

– Хотел зайти, но всё боялся потревожить, спасибо, что сам теперь пришёл.

– Только здесь я ощущаю покой и мир в сердце, – Люциан глубоко вздохнул, окинув взором Храм.

– Так ради этого мы здесь сейчас и всегда.

– Не только это привело меня сегодня к Вам. Там, на Арене, я не был сражён орками… – у Люциана участилось дыхание, в гневе забурлил голос, как только он заговорил об этом. – Меня отравили, и я даже знаю кто.

– Ужасно, можно приравнять к предательству Империи, – отшатнулся в ужасе протоиерей, его глаза забегали, ища успокоения, но будто натыкались на острие обмана.

– Это сильное обвинение, отец, – вступился Табрис и склонил голову.

– Соглашусь с серьёзностью обвинения, но я вижу и серьёзность твоих побуждений изменить мир к лучшему, молодой паладин. Поэтому и осмелюсь заявить, – протоиерей перевёл взгляд на Люциана, ища в нём поддержки, – эта застава погрязла в корысти и заговорах. Да что там говорить – она носит имя орка, как может быть иначе.

– Прошу прощения, – опять прервал его Табрис, – но разве это не имя паладина, что повёл войско на стада сатиров – Тираэль?

– Мой благородный эрелим, у заставы двойное имя – Тир-Харот, хочу напомнить, – протоиерей пусть не со зла, но нахмурился. – Я, глупец, ещё надеюсь принести слово Создателя в ряды мирян. В Храм давно не заходят, здесь любят Лупанарий и Арену, люд живёт во грехе.