Добро пожаловать в 5.0

Слушаем интуицию

Я чувствую, а может… предвкушаю…
Ищу внутри и наверху себя ответ.
Я ожидаю, фантазирую, мечтаю.
Как разобрать – что правда, а что нет?
Есть лишь одна возможность все проверить —
С открытым сердцем быть и разум усмирить
Не требовать, не ждать, не сомневаться —
Просто верить, любить, идти, прислушиваться, жить.

Вита Кисельник. Гранаты на красном

(40х50 см, холст/масло 2021 г.)

2.1 Вечность

Мила еще раз перечитала записку мужа:

«Уехал в командировку надолго.

Когда вернусь, не знаю. Не жди.

Макс»

Она всматривалась в эти короткие, рубленные фразы и пыталась услышать в них своего мужа – человека, которого любила практически с детства, человека, с которым прожила всю свою сознательную жизнь единым целым…

Но как бы она ни старалась, она не слышала своего Макса…

В его записке было только то, что он посчитал возможным и нужным ей сообщить. Это она хотела, чтобы там был целый ворох слов – волнения, сомнения, ожидания, обещания… Нет… Их не было. И отсутствие этих слов кричало еще сильнее, чем если бы они там были… Отсутствие слов – это тоже слова. Отсутствие ответа – это тоже ответ.

Мила знала Макса, и она очень хорошо понимала, что именно он сказал ей в этой короткой записке. Можно было, конечно, успокаивать себя: «Ну чего ты? Человек просто уехал в командировку. Ничего же не случилось, он же не написал, что от тебя ушел!»

В том-то и дело, Мила интуитивно, где-то на седьмом круге своего сознания точно знала – Макс никогда бы не сказал и тем более не написал бы, что он от неё уходит. И дело не в том, что он не мог сказать ей правду – он не мог бы сказать ей такую правду. В этом был весь Макс, и в том числе за это она его и любила.

Оправившись от первого шока, Мила заварила себе свой любимый цветочный чай – подруга присылает из Франции – забралась с ногами в любимое кресло мужа, накрылась тяжёлым, но мягким пледом, и погрузилась в темноту комнаты и собственных мыслей.

Сначала она попыталась прислушаться к звукам —

доносящийся из-за окна шум вечернего города,

еле слышное дыхание комнаты,

шелест пледа,

усталые поскрипывания кресла,

звучание её собственного прерывистого дыхания и какой-то совсем глухой, будто далёкий стук сердца.

Вроде всё привычное и знакомое, но в то же время какое-то новое и даже немного чужое.

Все эти звуки – свидетели и попутчики её, Милиной жизни. Ещё совсем недавно она их не замечала, потом открыла, и они стали её ориентирами – успокаивали и наполняли энергией, а сейчас почему-то зазвучали словно с укоризной:

– Что же ты, Мила? Ты жива? Ты хочешь, ты будешь жить?..

Как же так? Только-только Миле показалось, что она поборола старость, а тут вдруг ощутила себя не просто старой – неживой…

И самое удивительное и неожиданное ощущение – это случилось не потому, что муж ушёл. Его записка лишь разрубила последнюю ниточку иллюзии, оставив после себя противную навязчивую догадку: неживая не потому, что он ушел – он ушел, потому что ты неживая. И не просто вдруг, и не только физически…

Как вдруг оказалось так, что она, послушница и отличница, хорошая девочка-девушка-женщина, у которой всё всегда получалось, сидит тут в темноте одна и не знает, как и куда дальше?..

Всю свою жизнь Мила словно выполняла какую-то программу – школа, университет, замужество, дети, работа… Школа – с медалью, универ – с красным дипломом, замужество – по любви, дети – желанные, карьера… Ну карьера, допустим, не Бог весть какая, но возможности роста есть, начальница неустанно мотивирует Милу стремиться за горизонты.

А Мила? А у Милы больше нет энтузиазма – хотя был, очень даже большой! А теперь весь вышел – не хочется… Ничего не хочется… Ни в чём этом больше не видится ни смысла, ни радости…

Просыпаешься утром и не чувствуешь привычного задора и любопытства – что там мне этот новый день готовит?!

Дни стали похожими, почти одинаковыми, желания тусклыми, почти иссякшими… И силы… У Милы больше ни на что не было сил… Энергичная, заводная, вечно куда-то спешащая Мила остановилась… Села в кресло с ногами, укрылась пледом, держит в холодных руках остывший чай и не знает, чего дальше хотеть…

Жизнь вроде продолжается, но что в этом продолжении и зачем оно, это продолжение?..

И в то же время – неужели это всё и больше ничего не будет?..

Ну да, конечно, дети, их судьбы, их семьи, дети детей… Всё это безусловно важно и очень нужно, и всего этого она, безусловно, ждёт и хочет, но это всё не то чтобы она сама – это её продолжение, совсем не требующее больше её непосредственного участия…

А где же она, Мила, с её собственными желаниями, чувствами и поступками?..

Нет, сегодня, видимо, вечер только вопросов – ответы если и придут, то в другой раз.

Еще немного посидев, Мила медленно поднялась и поплелась в ванную – готовиться ко сну или бессоннице.

В спальне Мила сначала подошла к окну и широко его распахнула, подставила лицо под обжигающую прохладу ночи, посмотрела вверх, потом вниз… Какое-то гнетущее и липкое, тревожное и пугающее состояние её сковало и вдруг… Сквозь пелену бессознательного прорвался такой знакомый и такой некогда неприятный звук движущихся по дороге за окном автомобилей.

– Ших-ших, ших-ших, жив-жив, жив-жив…

– Вы серьёзно? – Мила даже невольно улыбнулась.

Ну да, я живая – я человек, живущий свою жизнь, и в этой жизни есть место всему – и началу, и окончанию,

и юности и старости,

и радости и размышлению —

и то, что мне сейчас совсем нерадостно и я не знаю, как и зачем всё это, совсем не означает, что этого «как и зачем» нет. Это лишь значит, что я их ещё не нашла… И раз я об этом думаю, значит, у меня есть все шансы – найти или создать их для себя самой.

Мила прикрыла окно, легла и, кажется, ещё на пути к подушке, провалилась в сон.

2.2 Конфликт

Утром Мила проснулась достаточно бодрой. Завтракала, собиралась на работу, уговаривала себя на ещё один новый день. Даже смогла себя убедить, что с мужем совсем не конец и никуда она не опоздала – всё у них ещё будет хорошо – как же иначе?