Frontier

Но Джуд не отвечал, он смотрел прямо перед собой и вдруг скороговоркой прошептал:

– Имя…ты имя слышал? – он будто съежился целиком и озирался по сторонам, нарушая и без того хрупкое равновесие невольного дуэта.

– Если ты про имя божье, то да, я произнес его уже раз десять!

В это мгновение ноги Миши предательски дрогнули и два тела грузно рухнули наземь и покатились вниз по лестничной клетке.

Глава 4

Прежде чем выбраться из дома, Нара всегда закладывала определенный бюджет, который расходовала минимально, что нередко поражало окружающих. Но не Марко, он природу ее экономии понимал несколько глубже и не сводил ее к банальному самоограничению. Нара это замечала, но то ли из пренебрежения то ли из гордости никак не препятствовала ревнивому возмущению своего возлюбленного.

Для очень легкомысленной девушки, у нее был неожиданно рациональный и взвешенный взгляд на окружающих, которые в свою очередь, ничего кроме эмоций предложить ей не могли. А эмоции рождают страсть, которая плодит предубеждения и предрассудки даже в самом прогрессивном обществе. Поэтому спустя недолгое время Нара прочувствовала на себе силу ряда социальных метаморфоз. Но если саму девушку институт репутации волновал не больше, чем борьба с коррозией цветных металлов, то ее будущих родственников с их ритуально-спиритическими представлениями о фертильности женщины и ее внутренней, во всех смыслах, чистоте, такая вольность беспокоила. Марко это беспокойство разделял, но посягать на свободу любимой не решался.

За барной стойкой Нара редко засиживалась надолго. Она всячески избегала крепкого алкоголя, но Микеле, высокий, с мордой головореза и повадками гренадёра немец, словно сошедший со страниц агитационных плакатов люфтваффе, выпить любил, а кампанию любил еще больше.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – в клубе было нестерпимо шумно и Нара едва расслышала последние слова, поэтому только улыбнулась в знак согласия.

– Давай выйдем на воздух? Душно и ни черта не слышно!

Микеле кивнул, расплывшись в глупой улыбке и обнажив здоровые крупные зубы. Нара изящным движением убрала волосы за спину, учтиво дождалась, когда спутник предложит за нее заплатить и благодарно вздернула уголки по-детски пухлых губ. Ей было не впервой.

На улице оказалось непривычно темно. Коммерческие огни, которыми обычно освещена эта часть проспекта сегодня казались очень тусклыми и только добавляли тьме красок. «Как-будто сменили линзу», – подумала Нара и послушно последовала за Микеле к крыльцу соседнего бара, возле которого столпились несколько групп молодых людей, что-то оживленно обсуждая. С удивлением Нара отметила, что слышит преимущественно русскую речь.

Она прислонилась к шершавой каменной стенке и выпрямилась. Ее черные глаза буравили лоб Микеле, но он не сразу раскусил непрозрачный намек и сперва принял его за флирт, тогда Нара решила действовать более прямолинейно:

– Табак есть?

Микеле встрепенулся и вытащил из кармана небольшой пакетик с фильтрами и шкатулку с табаком, размером со спичечный коробок. Он быстро соорудил приемлемого вида сигаретку и хотел было вложить ее прямо в приоткрытые губы девушки, но она почти с отвращением от него отшатнулась и резко схватила протянутую сигарету руками. Микеле вынул из кармана пальто зажигалку, чтобы предложить Наре прикурить, – в этот момент она вновь демонстративно от него отвернулась и попросила огня у светловолосой девушки, которая стояла подле нее.

– Что-то не так?

– Все нормально, – красивое лицо Нары приняло привычное победоносное выражение, но следы недавней досады все еще покоились на нем, – я хочу обсудить наш уговор.

– Нара, насчет публикации…

– К черту публикацию! Ты принес, то, о чем мы договаривались? – в ее матовом взгляде блеснула злость, а дрогнувшее запястье присыпало пеплом.

– Не сейчас, Нара. Не здесь… – Микеле беспокойно оглянулся и Нара это заметила.

– Чего это тебя перекосило?

– Ты не…

Но Микеле не успел закончить, его прервали звуки внезапно разгоревшейся неподалёку дискуссии. Политической дискуссии. Совсем молодой парень в кепке с эмблемой «Фрайбурга» о чем-то ожесточенно спорил с девушкой, у которой Нара попросила зажигалку еще мгновение назад. У каждого из спорящих была своя группа поддержки, но девушка по этому показателю сильно своего оппонента превосходила.

– Разве вы не несете ответственность за то, что случилось? Разве народ не ответственен за преступления своего государства?

– Только в том случае, если народ обеспечили необходимыми политическими инструментами, но это не про нас, – мужчина в кепке, очевидно, парировал давно заготовленными фразами, но его мнимое превосходство только распаляло энтузиазм девушки. Нара увлеченно следила за разговором, особенно ее интриговал лидер уступающей партии, в речах которого без труда угадывался русский акцент, но Микеле вернул ее к прежней теме.

– Ты меня слушаешь? Я обещаю, что завтра все принесу.

– Завтра? Ты издеваешься? – Нара ладонью ударила Микеле в грудь и раздраженно бросила сигарету на асфальт.

– Мне нужно сегодня!

– Тогда придется искать другого дилера, – эти слова Микеле едва слышно прошептал ей на ухо, щетиной коснувшись гладкой щеки Нары, чего она не выносила. Девушка брезгливо отвернулась и обращаясь к эпицентру спора, произнесла на безупречном немецком языке, хотя обычно предпочитала английский:

– Будь деликатнее, Марта. Когда у этого парня закончатся аргументы, он вспомнит Гитлера.

В толпе послышались злорадные смешки, но ответный выпад последовал незамедлительно.

– Этот парень учит язык Франкла и Манна с шестого класса.

Воцарилась мрачная тишина и удивленные взгляды теперь уже устремились к Наре. Она, в свою очередь, с любопытством посмотрела на человека в кепке, предвкушая славную дуэль. Нара не привыкла к отпору и новое чувство ей нравилось.

– Правильно. Как еще проводить денацификацию если не на языке оригинала?

– Прекрати! – Микеле незаметно прихватил Нару за локоть и попробовал увести, но она с легкостью вырвалась из его потных ручищ.

– А! Значит вы все-таки признаете за собой авторство?

– Мы признаем правду и, в отличии от вас, меняемся к лучшему.

– И ультраправого сектора у вас нет? – мужчина напряженно сжал скулы и мстительно уставился на Нару.

– А вы введите войска и узнаем. Эмпирическим путем, так сказать.

– Я против насилия, именно поэтому стою здесь, с вами.

«Поплыл, лицемер!» – Нара, ощущая приближение триумфа, позволила себе изучить соперника, внешность которого осмотрительно игнорировала вначале, чтобы не отвлекаться. Это был молодой человек, студенческого возраста или чуть старше. Овальный подбородок обрамляла подстриженная, но все еще достаточно густая борода ржавого оттенка, глаза прикрыты коричневым козырьком кепки, под который Нара постоянно норовила заглянуть, но так и не сумела ничего рассмотреть. Высокий, в некрасивом зеленом блейзере, застегнутом на все пуговицы, руки спрятаны в карманы, на ногах ветхие кроссовки, шнурки при этом запихнуты в носки. Мимика и поза выдавали человека малодушного и замкнутого – Нара разочарованно выдохнула. Этот не будет продолжать, будет ратовать за компромисс.

– Сегодня, как никогда важно нам объединиться и искать точки соприкосновения, а не поводы для вражды…

– «Нам» это кому? Тем, кто против геноцида гражданского населения и тем, кто за него? Такой компромисс нам не нужен. Мы требуем мирного неба над Украиной и ее жителями, мы требуем, чтобы прекратились убийства и мародёрства, а русские люди признали, что часть вины за деяния режима лежит и на их плечах тоже!

– Я имею в виду…

Но бедняге не дали закончить, поднялся такой шум, что любые слова перестали иметь смысл. Нара, довольно ухмыляясь взглянула на Микеле. Он стоял бледный и скрестив руки на груди, смотрел на нее все это время.

– Встретимся в гостинице.

– Куда ты собралась?

– Делать твою работу.

Нара ушла, приковав к себе все взгляды, которые еще не успели ополчиться против посрамленного оратора и его небольшой кучки сподвижников. Поверженный дебатер тоже не отрывал глаз от изящного силуэта девушки, то ли от горького возмущения то ли от восхищения. Кепка больше не обременяла его голову, но отныне, совершенное иное бремя беспощадно ее сдавливало.

Часть 2