Тайна рукописного Корана

– Что же вы отпустили его? – вскричал он.

– Кого?

– Саида Хелли-Пенжи.

– Да разве это он?

– Я, правда, издалека его видел, но, по-моему, он.

– Ох, подлец! Ну, тем лучше! Пусть подготовится к смерти. Мы, по крайней мере, теперь знаем, каков он из себя, и второй раз живьем из рук не выпустим.

– А сейчас пока идемте отсюда! Если это он, может учинить погоню.

– Мы пойдем к тебе, Мустафа. От тебя до него ближе.

– Буду рад. Я затем и ехал, чтобы пригласить вас к себе.

Отъявленный головорез Саид Хелли-Пенжи еще ни разу не испытывал такого страха. Выходит, звезда его пока не закатилась. Ведь сегодня он избежал верной смерти. Саид проклинал того, кто в злосчастную ночь был его спутником. «Говорил же я ему, – твердил про себя Саид, – чтобы не убивал старика. А теперь вот мне расплачиваться!..» Правда, старик оказался уж очень несговорчивым, стал размахивать кинжалом и кричать: «Убейте, но книги этой я вам не отдам!» Ну, нервы, конечно, не выдержали, и тот вонзил кинжал прямо в самую грудь старика, точнее, не вонзил, а бросил издалека, как в ствол дерева. А старик и мертвый цепко держал в левой руке эту злополучную книгу с медной застежкой, так что еле ее вырвали. Но убийце тоже не повезло. В следующую же ночь и его прикончили у Куймурской башни. А Саид теперь за все в ответе.

Ночной разговор

Ночь была облачной и беззвездной, когда Хасан из Амузги подъезжал на своем белом коне к стану Исмаила в Талгинском ущелье. Ехал он вдоль речки и только хотел свернуть в сторону, чтобы не нехоженой траве, неслышно подъехать прямо к дому, как из кустов, словно бы давно его поджидавшие, выскочили несколько человек, и не успел Хасан взяться за оружие, его стащили с лошади, попробовали поймать и коня, но Хасан свистнул, конь вырвался и ускакал прочь. Присмотревшись, Хасан понял, что его связали не люди Исмаила, а турки.

– Ведите меня к Исмаилу, – сказал он. – У меня к нему срочное дело.

– Ты не первый, – ответили ему, – кто рвется к Исмаилу. Тут недавно двое тоже к нему просились. Не торопись. Завтра вы все увидите своего Исмаила.

С этими словами один остался на посту, а двое повели Хасана и втолкнули в хлев крайнего дома, где уже сидели и те двое, о ком говорили стражники. Заперев хлев, турки ушли. Двое пленных до Хасана были не кто иные, как те, от кого Хасан из Амузги спас прелестную Муумину.

– Вшивые турки еще кого-то поймали, – проговорил один из них. – Эй, кто ты?

– Я? Сын своего отца, – проговорил Хасан.

– А кто твой отец?

– Время.

– Смотри какой загадочный, а? Ну и шайтан с тобой!

– И верно! Не связывайся с ним, – поддержал его дружок.

– Ну и задаст же завтра наш Исмаил этим туркам за то, что упрятали нас сюда! – тешил себя надеждой Аждар.

– Вряд ли. Боюсь, что Исмаил и сам у них в руках.

– Да что ты говоришь, он их очень ждал, они его кунаки.

– Сейчас, брат ты мой, такие пошли кунаки, явятся к хозяину и говорят: «Ну-ка, вытряхивайся и живи на нижнем этаже вместе со скотом, а нам здесь нравится». Боюсь, как бы завтра Исмаил при всем честном народе не огрел нас плетью.

– За что?

– А коран? Разве этого мало?

– Так что мы могли сделать, если его там нет? Подобрал, наверное, какой-нибудь куймурец…

Услыхав последние слова, Хасан насторожился: значит, коран где-то, но не у Исмаила.

– У меня мыслишка одна есть, – проговорил Аждар. – Пусть хозяин даст нам десятка два овец, пригоним их в Куймур и попросим, чтобы глашатай объявил; мол, кто принесет коран с медной застежкой, тот получит в обмен десять – пятнадцать барашков. Какой куймурец устоит перед такой платой!..

– Верно ведь говоришь! Ну и голова у тебя, как у мудреца.

– Не велик мудрец. Из медресе меня выгнали за то, что я не мог вызубрить молитвы. Казалось, уж запомнил, а стоило мулле назвать меня, все вылетало из головы.

– Да, не повезло нам.

– Повезет еще, Исмаил поможет. Он с турками такое затеял! Похоже, хочет, чтобы Дагестан впал в зависимость от Турции.

– И что это будет значить?

– А то, что будем входить не в состав России, как раньше, а примкнем к Турции.

– И турки ощиплют вас, как зарезанных кур, да бросят в кипящий котел султана! – не выдержал Хасан.

– Заговорил все ж! Да как зло заговорил.

– Белого царя с трудом скинули, а вы теперь хотите перед султаном спину гнуть, перед теми, кто вас в этот хлев загнал? Безмозглые ослы!..

– Эй ты, человек со змеиным шипением! Жаль, руки наши не свободны, мы бы тебе показали, кто ослы…

– Знаю я ваши повадки… И вас, кажется, знаю… Может, скажете, куда вы дели шкатулку, что вырыли у Куймурской башни? – наугад спросил Хасан из Амузги, желая убедиться, те ли это люди, которых послал следом за Саидом хитрый Исмаил. – Что же вы умолкли? Оглохли! Я ведь вас спрашиваю?

– Не много ли ты хочешь знать? Это опасно для тебя.

– Я спрашиваю, где шкатулка?

– Дерзкий человек. Кто ты?

– Я Хасан сын Ибадага из Амузги.

Аждар и Мирза от удивления даже присвистнули и… оба расхохотались.

– Чего смеетесь?

– Во-первых, недостойно человеку называть себя именем того, с кем он схож не больше, чем кошка с тигром. Во-вторых, мы знаем, что Хасан из Амузги не мог попасть в такие дырявые сети… А потому ты уж лучше не пляши под чужой ветер, ногу сломаешь!

– Ну, а представьте, что он вдруг взял да и сам пошел в эти сети?

– Этого не может быть. Хасан из Амузги не такой простак, не может он не знать, что за его голову Исмаил обещал три сотни овец, а что значит три сотни овец для человека, который ни за что другое и одной овцы не даст, это уж я знаю…