Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов

После того, как патриции произносят последние слова, Калигула, до сих пор стоявший неподвижно, громко фыркает.

К а л и г у л а (оглушительным голосом). Дети мои, ваши мольбы услышаны!

Калигула садится на пьедестал. Патриции один за другим подходят к нему, падают ниц, бросают монету и уходят направо. Последний в замешательстве забывает бросить монету.

К а л и г у л а (вскакивает). Эй, малыш, вернись! Поклоняться богам хорошо, но ещё лучше – их обогащать. Вот так! Благодарю. Не имей боги иных богатств, кроме любви смертных, они были бы такими же бедными, как Калигула. А теперь, господа, идите и расскажите всем об удивительном таинстве, в котором вам посчастливилось участвовать. Вы собственными глазами видели Венеру, и она говорила с вами. Идите! (Патриции направляются к двери.) Налево, налево! За правой дверью стоит стража, готовая вас казнить.

Патриции поспешно и в некотором беспорядке уходят. Рабы и музыканты исчезают.

Сцена 2

Геликон грозит Сципиону пальцем.

Г е л и к о н. Анархист!

С ц и п и о н (Калигуле). Кай, ты богохульствуешь!

Г е л и к о н. Что ты хочешь этим сказать?

С ц и п и о н. Залив кровью землю, ты задумал теперь осквернить небо.

Г е л и к о н. Молодой человек любит громкие слова.

Он ложится на ложе.

Ц е з о н и я (спокойно). Не слишком ли ты смел, малыш? В наши дни в Риме умирают за гораздо меньшее красноречие.

С ц и п и о н. Я решил сказать Каю всю правду.

Ц е з о н и я. Калигула, этого человека нам давно не хватало!

К а л и г у л а (с интересом). Сципион, неужели ты веришь в богов?

С ц и п и о н. Нет.

К а л и г у л а. В таком случае, почему так обрушился на моё богохульство?

С ц и п и о н. Я не верю, но это ещё не значит, что веру необходимо чернить и лишать её других.

К а л и г у л а. Боже, какая скромность! Милый Сципион, ты невероятно меня обрадовал. Знаешь, я тебе завидую: скромность – единственная добродетель, которой я, кажется, лишён.

С ц и п и о н. Ты завидуешь не мне, а самим богам!

К а л и г у л а. Пусть это останется величайшей тайной моего правления. Единственное, в чём меня могут обвинить, – разве что в недостаточном продвижении по пути могущества и свободы. На человека, любящего господствовать, соперничество богов действует раздражающе. Я упразднил это соперничество и доказал вашим мнимым богам, что человек, стоит ему только пожелать, сам способен творить их смехотворное дело.

С ц и п и о н. Кай, это и есть богохульство.

К а л и г у л а. Нет, Сципион, проницательность. Просто я понял, что существует лишь один способ сравняться с богами: стать такими же жестокими, как они.

С ц и п и о н. То есть тираном!

К а л и г у л а. Что значит «тиран»?

С ц и п и о н. Ослепшая душа.

К а л и г у л а. Неверно! Тиран – это человек, жертвующий людьми во имя своих идей или честолюбия. У меня нет ни идей, ни честолюбия. Если я пользуюсь иногда властью, то исключительно в качестве средства.

С ц и п и о н. Средства для чего?

К а л и г у л а. Для преодоления глупости и злости богов.

С ц и п и о н. Злость злостью не победишь, власть тебе не поможет. Я знаю лишь один способ преодоления вражды в мире.

К а л и г у л а. Какой?

С ц и п и о н. Нищета.

К а л и г у л а (занимаясь педикюром). Надо бы и мне попробовать.

С ц и п и о н. Пока ты собираешься, вокруг тебя гибнут десятки людей.

К а л и г у л а. Но, Сципион, разве это много? Ты знаешь, сколько войн я мог начать, но не сделал этого?

С ц и п и о н. Сколько?

К а л и г у л а. Целых три. А знаешь почему?

С ц и п и о н. Потому что тебе плевать на величие Рима.

К а л и г у л а. Потому что я ценю человеческую жизнь.

С ц и п и о н. Кай, ты смеёшься!

К а л и г у л а. Или, говоря точнее, ценю её больше, чем идеал завоевания. Но верно и то, что любую человеческую жизнь я ценю не больше своей собственной. И если с лёгкостью убиваю, то лишь потому, что сам не боюсь умереть. Как видишь, я вовсе не тиран.

С ц и п и о н. Не всё ли равно, если это обходится в ту же цену!

К а л и г у л а (с нетерпением). Посчитай и убедишься, что самая ничтожная война, выигранная тираном, в тысячу раз дороже прихотей моей фантазии.

С ц и п и о н. Но война хотя бы понятна!

К а л и г у л а. Зато судьбу понять невозможно, и потому я стал судьбой. Я принял безумный и непостижимый облик богов.

С ц и п и о н. Это и есть богохульство.

К а л и г у л а. Нет, Сципион, драматургия! Ошибка людей в том, что они не доверяют театру. В противном случае они давно бы уже поняли, что каждому дозволено разыгрывать божественную трагедию и становиться богом. Для этого достаточно ожесточить свою душу.

С ц и п и о н. Возможны, ты прав. Но если это так, в один прекрасный день вокруг тебя поднимутся легионы безжалостных людей-богов и потопят в крови твою божественность.