Ошибка

Тут Лоренс всё-таки не удержался и в очередной раз дёрнулся; по спине пробежали цепкие ледяные мурашки.

– Да ты не бойся, это потом, когда мы с тобой закончим. А то мне, знаешь ли, интересны такие штуки, но никак руки не доходили.

«Конечно, куда уж там…» – подумал Лоренс, а вслух сказал:

– Я сделаю, что смогу. Кстати, можно Вас попросить? Не зовите меня Ларри, ради бога.

– А что так? – Эйи как-то хитро прищурился.

– Это не требование, – быстро поправился тот, – просто просьба. Неприятные ассоциации.

– Что ж, в таком случае, сочувствую Вам, господин Винтерхальтер. Потому что мне нравится Вас так называть, – он закинул назад прядь волос. – Но я постараюсь не делать этого, ладно. А то Вы когда-нибудь и правда пристрелите меня, как собаку, – последние слова он как-то мелодично растянул, прикрыв глаза.

«Невыносимо», – подумал Лоренс.

– А знаешь, что? – спросил внезапно Эйи. – Мне тут нравится. Я давно не делал перерыв. Думаю, ничего не случится, если я задержусь здесь на денёк. И ты заодно от меня отдохнёшь.

В первую секунду Лоренс был счастлив; но потом здравый смысл вернул его с небес на землю. А точнее, подозрительность. Не очередная ли это проверка? Сам того не замечая, он уже потихоньку начинал чувствовать подобие ответственности за это создание. Поэтому, превозмогая себя и желая вовсе не слышать своего голоса в этот момент, он сказал:

– Хорошо, но я остаюсь с Вами. Думаю, начальству не очень понравится, если я приеду без Вас.

– Похвально, весьма похвально, – засмеялся Эйи. – В таком случае сейчас мне хотелось бы пойти в ближайший посёлок и там где-нибудь поесть; было бы ещё неплохо найти супермаркет с шоколадками. А потом пойдем на озеро – тут вроде бы есть одно неподалёку; ну в смысле я пойду, ты-то как хочешь.

– Куда я денусь. Да я и сам не против искупаться.

После завтрака они неторопливо дошли до озера; к этому времени солнце уже было в зените, однако не палило – вокруг было свежо, изредка дул прохладный ветерок. Водоём был окружён горами, и те, что были ещё и за ними, на горизонте, казались хрустальными. На водной глади играли солнечные блики. Людей вокруг не было. Обычно такая атмосфера создавала ощущение нереальности у Эйи, и даже навевала какую-то смутную горечь. Поэтому он встряхнулся, скинул верхнюю одежду и быстро зашёл в воду, тут же начав плыть. Лоренс долго думал, стоит ли оставлять вещи без присмотра, и пришёл к выводу, что вокруг всё равно никого нет.

«С этим человеком и не такую подозрительность выработаешь».

Тот тем временем доплыл до ближайшей скалы, вскарабкался на неё из воды и прыгнул. Винтерхальтер успел отметить чистоту прыжка. Затем Эйи не появлялся на протяжении, наверное, нескольких минут.

«Ну давай, утони ещё тут».

Лоренс взобрался на ту же скалу – что представило из себя не слишком лёгкую задачу – и посмотрел на воду сверху. То, что он увидел, его немного напугало. Эйи просто застыл и висел под водой, лицом вверх. Лоренс присел на скалу и решил подождать, что будет. Ничего, собственно, не случилось; спустя какое-то время тот просто вынырнул.

– Господин Винтерхальтер, Вам ещё не надоело меня изучать? – на этих словах он с силой всплеснул воду ногой; брызги окатили Лоренса.

Тот уже смирился, что его видят насквозь, но всё-таки замечание его смутило.

Эйи тем временем доплыл до берега, вылез и лёг обсыхать.

«Кот, ну вылитый кот. Сколько уже можно валяться».

И всё-таки сложно было не чувствовать, как едкие замечания заглушают неосознанные пока, незаметные, не признаваемые мысли совсем другого характера – какое-то неясно откуда взявшееся восхищение, эту назойливую самскару[8 - в индуизме: зачатки наклонностей и импульсов из прошлого жизненного опыта и предыдущих рождений, которые должны развиться в этой или в следующих реинкарнациях. Самскара представляет собой привычку или влияние прошлого на настоящее, проявляющееся как рефлекс, автоматизм, а также шаблон состояния.].

Проплыв туда-сюда, Лоренс тоже вылез. Вода всё-таки была ледяная, и конечности практически немели.

Оставшийся день они провели, гуляя по горным тропинкам; высоко не забирались – тренировка отняла много сил. На одной из небольших остановок, глядя на панорамный вид, Лоренс собрался с духом и спросил:

– Скажите, кто она такая – эта женщина, которая вами всеми руководит? И какая у вас цель – в конечном счёте?

Эйи сверкнул на него глазами.

– Какая цель? Вы, Лоренс, задаёте очень странные вопросы. Покопайтесь в своём сознании хорошенько, и Вы поймёте, какая цель. И ещё. Вы пока что ведёте себя так, что можно легко предположить оспаривание Вами приказов, которые Вы посчитаете для себя неподходящими. Это хорошо, что Вы размышляете. Но направьте свои умственные и не только способности в другую сторону – например, чтобы не задавать подобных вопросов. И да, мой Вам совет на будущее – вдруг пригодится. И заодно чтобы у Вас не было предрассудков. Вся наша работа состоит не в простом подчинении приказам, и наша заслуга не в том, чтобы научиться, не думая, выполнять чужие требования, даже если мы этого не хотим. Суть в том, чтобы научиться понимать, что эти требования соответствуют твоим собственным желаниям. Просто запомни, Лоренс: нет у неё таких требований, которые шли бы вразрез с твоими побуждениями, задаткам, порывами.

Винтерхальтер смотрел немного скептически, что, впрочем, было вполне ожидаемо.

– Ну так в итоге – кто она, таким образом?

– О, Вечность, – Эйи недовольно мотнул головой, —отстань от меня уже.

На этих словах он резко повернулся спиной и пошёл дальше по тропинке.

«Ну, ничего вразумительного я, собственно, не ожидал».

Однако смотря правде в глаза, в глубине души Лоренс всё-таки понимал, что то, что ему сказали, возможно, достойно внимания.

Заночевать решили в ближайшем поселке – было уже довольно поздно, ехать обратно не было сил. Благо, множество жителей сдаёт комнаты в своих домах.

Перед сном, сидя на кровати, Лоренс разглядывал фотографию. Хотя он и привык чувствовать себя оторванным от остальных, здесь он всё же находился среди себе подобных. А всё равно как будто был какой-то не такой. Не говоря уж об этом… как бы его назвать.

Фотография изображала лицо на фоне деревьев: бледная кожа, чёрные волосы средней длины, слегка торчащие; глаза большие, зелёные; острый, как у птицы, нос; тонкие губы. Выражение лица какое-то страдальческое: человек пытался улыбнуться, но у него получилась ухмылка. Помнится, тогда он напомнил Винтерхальтеру то ли музыканта, то ли маньяка. На заднем плане – поломанные деревья; пара куцых кустов с начинающими пробиваться листочками.

Да, это было уже очень давно; да, Лоренс осознавал, что ведёт себя, как какой-то подросток; но, когда они общались, он чувствовал немножечко меньше собственной отчуждённости, и это, по правде, было удивительно.

Он ведь так и не приехал в Москву тогда, потому что приезжать уже было незачем.

Внезапный шорох отвлёк его. Он быстро поднял глаза и убрал фото с глаз. В дверном проёме стоял Эйи.

Лоренс посмотрел на того вопрошающе; никакого ответа – только улыбается. Затем Эйи быстро подошёл ближе.

– Это из-за того, что ты сейчас убрал, у тебя неприятные ассоциации с именем «Ларри», да? – он усмехнулся.

Лоренс всё никак не мог понять причин такого вопроса. Не успел он опомниться, как фотография магическим образом перекочевала из его руки в руку Эйи. Какое-то время тот разглядывал её с никогда не появлявшейся ранее мерзкой ухмылкой. Затем просто взял и разорвал на две части.

Лоренс не знал, почему не свернул ему шею в этот момент. Это был его первый порыв; ярость просто захлёстывала его. Но по какой-то странной причине он сидел, широко раскрыв глаза, и только и смог выдавить из себя:

– З.. з.. зачем?!

Эйи подошел ещё ближе, заглянув тому прямо в глаза.

– Да потому, что не нужна тебе больше эта грёбаная фотография.

Глава 2. Спасение утопающего – дело рук его брата по несчастью; кто ищет – тот Лоренс

I learn to live with the loss;

I see God in violence,