По ту сторону заката

Вадик встал с кресла и, засунув руки в карманы, не спеша прошествовал к окну. «Словарь, русско-корейский…» – протянул он, жмурясь от июньского солнца и глядя на пешеходов за окном. Когда он обернулся, Игнатьича в кабинете уже не было. «Он прав, – подумал Вадик. – Хорошо, что это дело не в нашей юрисдикции».

Участковый вышел из здания ОВД и направился домой. Время было почти обеденное, и желудок потихоньку подвывал, требуя пищи. Зазвонил сотовый. Игнатьич посмотрел на экран телефона и увидел, что звонят с неопределившегося номера. Конечно, это мог быть кто угодно, но чутье бывшего оперативника подсказывало, что звонок этот как-то связан с утренним происшествием.

– Алло? – ответил участковый.

– Алексей Игнатович, еще раз день добрый! Говорит майор Чумаченко, – раздался в телефоне любезный голос. – Мы с Вами только что виделись у дома потерпевшего.

– Да… – протянул участковый, – Слушаю Вас.

– Алексей Игнатович, у нас к Вам просьба, – продолжил Чумаченко. – Пожалуйста, не обсуждайте больше это дело ни с кем. Оно теперь находится в производстве у Следственного комитета – пусть они им и занимаются. Если их заинтересует Ваша версия, они свяжутся с Вами. Договорились?

– Да, договорились, – после некоторой паузы, слегка ошеломленный, ответил Игнатьич.

– Вот и хорошо. Всего доброго! – вежливо отозвался Чумаченко, и в трубке прозвучал «отбой».

Объяснением такой осведомленности могло быть только одно – те, кто взялись за дело, моментально поставили сотовый телефон участкового на «прослушку». При этом, слушали не разговоры по телефону, а подключились к микрофону мобильного. Поэтому могли слышать всё, о чем шла речь в кабинете у дознавателя. Такое оборудование и право его использовать имелись только у очень серьезной конторы, и безусловно, убийство было непростое. «Слава Богу, что производство по делу забрали» – еще раз подумал Игнатьич.

Глава 2. Чхоллима

Годом ранее, погожим октябрьским днем, около полудня, по Московской кольцевой автомобильной дороге мчался черный BMW 750Li с синим проблесковым маячком и в сопровождении черного же «Мерседес-Гелендваген G500».

За последние полтора десятка лет водители-москвичи уже почти что свыклись с присутствием на дорогах города подобных кортежей как с неизбежным злом, и без возмущения уступали дорогу. Буквенный номер правительственной серии указывал на то, что кортеж имеет государственную принадлежность, и обслуживает чиновника высокого ранга.

В районе Ясенево кортеж резко свернул к комплексу зданий в лесном массиве, находящемуся на внешней стороне МКАД. Придорожная пыль на обочине лихо заклубилась за машиной сопровождения.

Водители соседних машин могли весьма резонно предположить, что кортеж вез высокого чина Службы внешней разведки, поскольку загадочный комплекс зданий в лесу в районе Ясенево, сразу за кольцевой дорогой, являлся ничем иным, как штаб-квартирой именно этой спецслужбы. До распада СССР здесь располагалось Первое Главное управление КГБ СССР, занимавшееся закордонной разведкой. Однако после памятных событий 1991 года внешняя разведка претерпела ряд преобразований, выразившихся, в том числе, в смене наименования и статуса теперь уже самостоятельной службы в сообществе разномастных специальных спецслужб, поделивших между собой наследие «великого и ужасного» КГБ.

Итак, 10 октября 2006 года пополудни, директор Службы внешней разведки возвращался в свой офис с утреннего совещания у Президента. Его глаза бесстрастно блуждали по кронам деревьев, проносившихся вдоль обочины. Осенняя пора уже успела тронуть их багрянцем. Наступление осени можно было заметить и по сменившейся полуденной тени, когда солнце уже не старается вскарабкаться в зенит, а лениво лежит на боку. И эта ленивая солнечная беспомощность печалила Директора неизбежным и скорым приходом дождей и пронизывающих ветров. И далее обитателей лесного комплекса ждали хмурые пейзажи из голых мокрых веток за окнами, и завывающий в них ветер, изо всех сил старающийся проникнуть сквозь алюминиевые рамы старого здания.

Здание, кстати, действительно было старым. Его построили в 70-е годы при помощи финских «товарищей». И на момент своей постройки здание было суперсовременным – необычной трехлучевой пятиэтажной звездой со встроенными в корпус воздуховодами принудительной вентиляции, современными лифтами OTIS и большими оконными рамами с удобными запирающими механизмами. Совсем не похожее на монументальные здания сталинской эпохи – даже здесь разведчики выделились своим неординарным статусом в государственной системе спецслужб. Среди сотрудников разведки этот основной корпус получил название «Мерседес» – из-за сходства своей конструкции с трехлучевой эмблемой этой автомобильной марки. Принудительная вентиляция означала возможность подключения специального пылесоса в специальные гнезда в больших кабинетах, и пылесос работал без мешков для сбора пыли.

А ныне это здание порядком состарилось, оконные рамы постепенно деформировались, и ветер легко исполнял на этой большой пятиэтажной гармошке свои духовые партии. Сотрудники, занимавшие кабинеты в этом большом «музыкальном» доме, участвовали в этих осенне-зимних концертах в качестве соисполнителей, проклеивая оконные рамы современными изолентами из мягкого каучука и меняя тональность сквозняков.

Кортеж свернул на резервную подъездную дорогу и промчался мимо КПП, предварительно оповещенного по рации о приближении машин. Отдав честь проезжающему руководителю поднятым шлагбаумом и приложенной к околышу фуражки кистью, постовой прапорщик деловито окинул взглядом окружающий лес и дорогу, и неспешным шагом вернулся вглубь своей сторожки, где его ждал нехитрый обед из пюре и домашних котлет, принесенных в стеклянной банке из дома, и пакетированного чая. Прапорщик имеет не очень высокое денежное довольствие, поэтому привык экономить буквально на всем, даже на питании в служебной столовой. Практически все постовые прапорщики питались на КПП тем, что приносили с собой из дома. Кроме того, питание непосредственно в месте несения службы придавало ей флёр особой ответственности. А это всегда лестно служивому человеку, особенно, если он – невысокого звания и должности.

Кортеж остановился у резервного входа в здание, а не у основного. Не потому, что директор был чересчур скромным человеком, а просто потому, что резервный подъезд вел его максимально коротким путем к его рабочему кабинету через лифт, которым обычные сотрудники практически не пользовались. Директор поднялся к себе в кабинет, где в приемной его встретила секретарь, статная женщина с аккуратной укладкой, возрастом чуть за сорок, одетая в стильный брючный костюм заметно не отечественного производства. Она приветливо поздоровалась со своим руководителем по имени-отчеству и сообщила, что руководители всех подразделений собраны, и ждут в кабинете, и что отсутствует только начальник Архивного управления по причине острого инфекционного заболевания.

– Хорошо, Танечка, – ответил директор и распахнул дверь в кабинет. Прозвучало стандартное «Товарищи офицеры!», и расположившиеся за большим прямоугольным столом офицеры встали. Это не было подобострастное приветствие, каким его наверняка изобразили бы голливудские режиссеры – со сниманием шапок-ушанок, спешным тушением папирос в больших хрустальных пепельницах и прочей чушью. Напротив, все присутствовавшие имели вид вполне гражданский и лощёный. За последние пару лет денежное довольствие офицеров разведки заметно выросло, и теперь они вполне могли себе позволить одеваться достаточно стильно и со вкусом. Во всяком случае, высший офицерский состав, присутствовавший на этом совещании. Вкус они приобрели во время своих зарубежных командировок. Впрочем, эта наука тоже давалась всем по-разному.

Приветствие вставанием было просто традицией, элементом субординации и уважения к старшему по званию. Основой любой военизированной организации, которая должна чтить традиции, если эта организация хочет сохранять крепкий хребет и оставаться на плаву в быстро меняющемся мире. Как классическое шерстяное пальто Roberto Smalto, которое всегда остается актуальным и безупречным.

Кабинет директора представлял собой просторный зал около 80 квадратных метров по площади. За дверью в дальней стене кабинета располагалась персональная туалетная комната с душевой кабиной, а также небольшая комната отдыха с большим кожаным диваном и аккуратной скромной кухней. Кухня была оборудована холодильником, варочной плитой и кофейным аппаратом. В настенных шкафах хранились запасы кофе и чая, разнообразные снеки вроде ореховых смесей, различные печенья и сладости. В общем, всё то, чем можно было кратковременно утолить голод и поддержать рабочий ритм организма. Когда какая-либо из резидентур проводила ответственное оперативное мероприятие, директору Службы приходилось задерживаться на работе, порой – допоздна, за полночь, ожидая отчетов о его завершении. Поэтому все эти удобства были отнюдь не излишеством.

Кофе, чай и небольшое разнообразие спиртных напитков, которые так же присутствовали среди этого «боекомплекта» и располагались в небольшом баре, ни разу за всю историю существования этой комнаты не были, что называется, покупными. Не было нужды. Резиденты и заместители директора по старой доброй привычке везли их директору в подарок из своих длительных и коротких командировок изо всех точек мира. За достаточностью всего остального следила помощник директора Татьяна.

Рабочая зона кабинета была укомплектована большим Т-образным столом для совещаний, канцелярскими принадлежностями, массивным кожаным креслом директора и двенадцатью стульями – для гостей. Тыльная стена кабинета была завешена огромной картой Мира. Справа от кресла директора на боковом столике стоял коммутатор для внутренней связи. Там же располагалось около десятка телефонных аппаратов прямой связи с гербовыми значками на диске набора номера. На каждом из них располагалась «давлёнка» – пластиковая полоска с выдавленными на ней специальным аппаратом адресатами – Президент, аппарат Президента, министр обороны, министр МВД и прочими высшими должностными лицами государства, связь с которыми в повседневной работе Директора была наиболее важна. Напротив стены с картой Мира располагался стеллаж с огромным телевизором, спутниковым ресивером и другой аппаратурой. Другие полки стеллажа занимали различные сувениры, видеокассеты, книги и периодическая литература. Одна боковая стена кабинета представляла собой деревянные панели из ДСП, за которыми скрывались гардероб, встроенный в стену сейф, панель управления кондиционированием, еще один маленький холодильник, и бар. Противоположная этой стене из панелей сторона кабинета была рядом окон, за которыми стояла сплошная стена леса. На подоконнике также во множестве располагались различные национальные сувениры – головная боль уборщиц.

Директор поприветствовал собравшихся сдержанной улыбкой и кратким «Здравствуйте, товарищи! Садитесь!» и прошел во главу стола. В ответ послышалось вразнобой «Здравия желаем». Не армейское «Здра-жела-тащ-нрал-плковник!». Не на плацу же, в конце концов… Офицеры спецслужб всегда считали себя элитой вооруженных сил, и подчеркивали этот статус. А в зарубежных командировках своих коллег из военной резидентуры они за глаза называли «сапогами», за излишнюю преданность воинской субординации.

Директор расположился в кресле, положил портфель на стол, и стал доставать из него файлы с бумагами. При этом он окинул своих коллег взглядом с шутливым прищуром, словно школьный учитель, пытающийся выявить прогульщика урока.

– Где у нас Христофоров? Болен, что ли? Только на прошлой неделе видел его, – вопросил директор, обращаясь к неопределенному присутствующему, который, вероятно, должен был остаться за Христофорова, и доложить сейчас, что, мол, да – заболел товарищ Христофоров.

И такой присутствующий, действительно, отозвался. Директор взглядом быстро выделил из коллектива человека, которого не привык видеть часто, еще до того, как тот приподнялся на стуле. Он помнил его лицо. Он вспомнил, что это и есть заместитель Христофорова.

– Так ведь погода какая, Сергей Николаевич? Самая что ни на есть простудная, – бодро и с напускной весомостью в голосе сказал заместитель. Мол, пускай себе Христофоров болеет – зато я в два раза здоровее.

Да… Все-таки, не каждый день встречаешься и говоришь с Директором. И в такой ситуации важно взвесить каждое слово и интонацию. Нужно оставить о себе благоприятное воспоминание у руководства. А вдруг?! Вдруг потребуется надежный и смышленый человек, Директор вспомнит бодрый голос и умные глаза, и позвонит Христофорову, промямлив в трубку напоследок:

– Послушай-ка, помнится мне, был у тебя заместитель… Вроде хороший парень. Как считаешь?

Вот и пошла карьера заместителя «в гору»…

– Ладно, пусть лечится, – прервал мечты заместителя Директор. – Наше совещание, – продолжил он, доставая из кожаного портфеля несколько листов печатного текста с гербовой «шапкой» Администрации Президента, – посвящено результатам моего сегодняшнего визита к Президенту. Вчера, 9 октября, КНДР объявила об успешном проведении ядерного испытания. По информации наших военных сейсмологов, испытание было проведено в 10:36 по местному времени в районе Хвадэри, рядом с городом Кильчжу, провинция Хамгён-Пукто. Это на северо-востоке КНДР, всего в 130 километрах от границы с Россией. Был зарегистрирован подземный толчок с магнитудой 4,2. Землетрясение было зафиксировано в Южной Корее, Японии, США, Австралии и у нас. Мощность подземного взрыва составила от 5 до 15 килотонн. Согласно результатам мониторинга окружающей среды, утечки радиации не зафиксировано. Высказывается мнение, что взрыв был не ядерным, а было взорвано несколько сотен тонн тротила.

Коллектив товарищей молча слушал. Директор встал, разминая затекшие от долгого сидения ноги, подошел к окну, и разглядывая раскачиваемые осенним ветром деревья, продолжил:

– Как считают американские эксперты, КНДР располагает количеством плутония, достаточным для производства 12 ядерных боеприпасов. При этом наши эксперты полагают, что КНДР не обладает технологиями, позволяющими создать боеприпас, который можно было бы разместить в головной части ракеты. Можно достаточно уверенно предположить, что самое большее, чем эта страна сейчас располагает – способность собрать самое примитивное ядерное взрывное устройство малой мощности. При несомненном отсутствии исторической перспективы у режима в Пхеньяне в его нынешнем виде, стремление форсировать его коллапс давлением извне лишь консервирует режим.

Пейзаж за окном оставался безучастным к сути произнесенного монолога. Директор повернулся к коллегам и, отыскивая признаки реакции на свои слова на лицах подчиненных, продолжал размышлять вслух:

– Если говорить о потенциальном силовом решении северокорейского вопроса, то для США оно не является предпочтительным вариантом. Хотя, несомненно, Белый дом рассматривает и такой сценарий. Американцам едва ли захочется открывать новый фронт в условиях, когда в Ираке и в Афганистане дела идут не лучшим образом.

Для самой КНДР война, без преувеличения, стала бы катастрофой. Задача пхеньянского режима – обеспечить собственное выживание, успешную передачу власти новому правителю. Военный конфликт, вне зависимости от его интенсивности, поставит существование северокорейского государства под сомнение. Так что северокорейцам война нужна меньше всех.

Все пять государств, участвующие в шестисторонних переговорах с КНДР, сходятся во мнении, что другой альтернативы, кроме диалога, нет. Переговоры рано или поздно всё же будут продолжены. Их развитие будет зависеть от того, насколько гибкими будут позиции США и КНДР.

Наша позиция будет настолько сильна, насколько точной и полной информацией о ракетно-ядерном потенциале и расстановке сил внутри руководства КНДР мы будем располагать. И в данном контексте, как вы все понимаете, полагаться на активную информационную помощь союзников не приходится.

Коллектив товарищей хранил гробовое молчание. Во-первых, директор был еще далек от завершения своего монолога. Во-вторых, обычно руководитель сам спрашивает мнение присутствующих, если хочет слышать комментарии. В-третьих, все понимали, что в конце монолога директора их ждет нечто нетривиальное, поэтому каждый пытался предугадать этот финал молча.

С учетом этой потребности, – продолжал директор, – Советом Безопасности скорректирована концепция разведывательной деятельности наших спецслужб. Главой государства подписан указ, согласно которому расширяется круг наших полномочий. Утверждена новая организационно-штатная структура Службы. Вы знаете, что наша Служба выступала за возвращение в свою структуру группы «В», история и эффективность работы которой всем присутствующим здесь, думаю, известны. Некоторые из присутствующих здесь товарищей не один год прослужили в этом подразделении.

При этих словах Директора двое присутствующих мужчин лет шестидесяти, весьма гусарской стати, многозначительно переглянулись. Директор не преминул заметить это.

– Однако пока решение по этому вопросу Президент отложил, попросив доработать механизм включения разведчиков специального назначения в структуру Службы с точки зрения полной их зашифровки. Они в полном составе войдут в особый резерв, официально не будут с нами связаны, и их финансирование будет осуществляться через цепочку частных компаний. Подразделение будет работать в полномасштабном взаимодействии с оперативными и аналитическим управлениями Службы, особенно плотно – с управлением «С». Мы возвращаемся к «биному Дроздова» – работе оперативно-боевых групп в тесном контакте с зарубежными нелегальными резидентурами.

Пошарив в портфеле, директор достал DVD-диск, передал его ближайшему за столом коллеге со словами: «Сергей Иванович, попросите включить».

Диск пошел по рукам, и вскоре на большом экране телевизора появилась заставка с грифом «Совершенно секретно». После молчаливой секундной заминки картинка сменилась, и на экране появилась надпись – «Разведка специального назначения. Группа «Вымпел». Коллектив молчаливо ждал продолжения.

Фильм начался с демонстрации старой хроники и архивных фотографий дворца афганского президента Амина, который в 1979 году взяли штурмом группы специального назначения «Гром», «Каскад» и «Зенит» при огневой поддержке специального Мусульманского батальона ГРУ. Комментатор за кадром совершенно казенным голосом рассказывал историю создания группы. Спецназовцы демонстрировали огневую подготовку из разных видов стрелкового оружия, в одиночном порядке и в составе группы, с применением особой тактики передвижения, а также при движении на автомобиле. Десантирование производилось с вертолета по тросам на крышу атомной станции, на палубу ледокола, на подводную лодку с моторной лодки. Боевые пловцы высаживались на судно с вертолета, идущего на малой высоте, проводили его захват и освобождение заложников. Для заброски диверсантов в тыл противника использовались дельтапланы, мотодельтапланы и парашюты типа «управляемое крыло». Были тут и кадры парашютного десантирования с больших высот в кислородных масках.

Далее действия переносились в городские условия. Сотрудники в штатском проводили тренировочный захват и похищение человека на улице с посадкой в автомобиль. Потом картинка сменилась кадрами из спортзала, где крепкие поджарые парни в кимоно и шлемах мутузили друг друга на татами в полный контакт. Ну, и далее следовали совершенно голливудские сцены тренировки снайперских пар – скрытное передвижение с применением маскировки, снайперская стрельба на дальние дистанции, – всё то, что напоминало фильм «Прямая и явная угроза» с Харрисоном Фордом и Уиллемом Дефо в главных ролях. Всё, абсолютно всё – от рукопашных поединков до покорения заснеженных вершин Северного Кавказа – говорило о том, что для этих парней невозможного мало.

Фильм закончился быстрее, чем зрители успели переварить свои предположения о том, к чему, собственно, им показывают то, что они уже видели в учебных фильмах в пору своей учебы в Высшей школе КГБ или Краснознаменном институте им. Андропова. Только теперь, по прошествии нескольких десятков лет, вооружение, экипировка, средства доставки, тактика действий и выучка оперативного состава претерпели значительные качественные изменения.

– Это кино подарил мне на память руководитель Группы. В ближайшее время я некоторых из вас с ним познакомлю. Я понимаю, что все вы и без того прекрасно знаете этих ребят и то, чем они занимаются. Как вы правильно поняли, теперь ряд наших операций будет проводиться с их непосредственным участием. Конечно, наша работа не любит шума. Но в нынешней ситуации, и с учетом нынешних задач, у нас не всегда будет время на вербовку нужного источника и другую «классику». В некоторых случаях придется действовать не в комфортных условиях города и кабинета, а и, что называется, в реальном «поле». Пока же Президентом дана санкция на привлечение «вымпеловцев» в качестве консультантов. А для боевой работы нам придется использовать собственных сотрудников особого резерва с соответствующей подготовкой и навыками, которые уже имеют надежное прикрытие.