Король Мистрока. Красный Вестник

– Сын Валрейда, оно и ясно, но твоя мать не Гунтина. Ты Айринг, сын Валрейда Гюла и Матильды де Вайнсбург. – заключила девушка.

– А ты кто такая? Ты явно не местная, не так ли?

– Верно, моя внешность тоже весьма нестандартна. Я с большой земли.

– С Тарреда? – спросил Айринг.

– Я бывала на Тарреде, – улыбнулась девушка. – Меня зовут Лоренза. Друзья зовут меня Лора.

– Необычное имя.

– Иноземное. – кивнула Лоренза.

– Из какой ты династии?

– Не из какой, я не дворянка.

– Ты выглядишь слишком… – Айринг растерялся.

– Слишком хорошо для простолюдинки? Спасибо за комплимент, ваша светлость. – Лоренза присела в искусном реверансе, какой миряне исполняли с куда большей топорностью в движениях.

К Лорензе, Айрингу и Леннону подошли остальные незнакомые дети. Двое мальчишек чуть старше Айринга и двое девчонок примерно того же возраста. Все они были смуглыми и черноволосыми.

– Мы отправляемся в Элезию в одну тамошнюю таверну, мой друг Микк хотел всех угостить, но если с нами пойдет Айринг из династии Гюла, то явно сможет расщедриться, не так ли? – кокетливо улыбнулась Лоренза.

– До Элезии на повозке часов восемь пути, я не могу покидать замок на такой долгий срок.

– Я тоже хочу! – вмешался Леннон, тянув старшего брата за рукав.

– Неужели первому наследнику герцогства папочка запрещает? – фальшиво охнула Лоренза.

– Леннон, ступай домой. – приказал Айринг, одернув рукав.

– Но ты не можешь! Тебе нужно тренироваться для турнира. – возмутился Леннон.

– Я сегодня уже достаточно натренировался. Ступай в замок и никому не говори о том, где я, идет? Я ведь дарю тебе свою лошадь, чистокровную кобылу, помнишь?

Глава одиннадцатая

Деревня Гайт

Осенняя бронза и золото поглотили практически каждый уголок пышных лесов Вотерлэнда. Вдоль дорог текли ручьи, а по их глади плавали опавшие листья, словно корабли первопроходцев, устремляющиеся к новым горизонтам.

Природа медленно засыпала, ветер напевал ей колыбели, постепенно убаюкивая. Скоро вновь повторится вечный цикл. Жизнь будет блуждать по кругу до тех пор, пока не свершится предначертанный для нее финал.

В легендах множества народов были свои писания о концах света, но в действительности опасность исходила лишь от безликого зла. В простонародье это зло называли попросту тьмой. В религиях Мистрока никто не рассматривал сей элемент, как ровня прочим. Но также никто не отдавал должного и Свету, хоть жители острова и поклонялись производным от него и тьмы стихиям. Подавляющее большинство людей попросту не замечали присутствия первостихий, ибо не обладали столь тонким чутьем и пристальным вниманием к материи всего сущего.

Позади остались Проклятая топь и Лысый лес Приллфорта. Вдоль Пчелиного тракта ехал верхом на мышастой лошади статный воин в дорогих латных доспехах. На груди давно не полировавшаяся кираса, испещренная бороздками и царапинами, на плечах широкие погнутые от долгого ношения наплечники с ронделем на правом и изгибом для защиты шеи на левом. Плечи под наплечными пластинами укрывала кольчуга, локоть защищали налокотники, предплечья – наручи, а кисти скрывали рукавицы. На ногах стальные башмаки, поножи, наколенники и набедренники. На лямках от подола спускалась пластинчатая юбка, тассета, защищающая бедра. В столь на вид тяжелом и неподвижном обмундировании бравый седок провел уже много недель. Снимался сей наряд лишь каждую третью ночь при остановке глубоко в лесу или в темной пещере. Самым важным атрибутом всадника был его шлем, который снимался реже всего и с наибольшей осторожностью. Это был салад с забралом и бевором.

В чехле на спине воин носил копье для ближнего боя, оно было единственным оружием путешественника, но совершенно ничем не выделялось, будто было выковано для рядового копьеносца из регулярной армии. На ремне седельных сумок лошади болтался миндалевидный щит со спрямленным верхним краем и выемкой для копья. Не смотря на изношенность доспехов и неприглядный вид оружия, на щите все же красовался герб: в червлёном поле один золотой, серебряный когтями и языком, дракон, смотрящий направо.

Безликий странник держал путь через деревню Гайт, что в баронстве Мэй. Нужная деревня как раз виднелась прямо по дороге, до нее оставалось всего каких-то минут двадцать пути неспешным шагом.

Чем ближе становились домики с сенными крышами, тем более пустынным казалось поселение. Всадник на мышастой лошади преодолел бревенчатую прямоугольную арку, обвитую вьюнком, и прошагал мимо первых хижин. В окнах никого не было видно, на участках тоже. Даже дворняги не бродили вдоль заборов, жалобно опустив уши. Но дома не выглядели заброшенными. Окна были вымыты, двери заперты, из некоторых крыш тянулся дым очага. Страннику стало не по себе, даже страх зародился в его груди. Страх не за себя, но за бедных жителей, с которыми могла приключиться беда.

Завеса тайны спала, когда до ушей пришельца донесся визг. Всадник пришпорил лошадь и поспешил на голос.

У деревенской каменной церквушки собралась целая толпа. Вся деревня уместилась на небольшой площади перед папертью, на ступеньках стоял высокий широкоплечий мужчина в неприглядной темной одежде и окровавленной видавшей виды кирасе, и держал он в руке помятый длинный бумажный лист. У ног мужчины лежало неподвижное тело старика с тростью в разжатой кисти. Кровь от убитого густо стекала до земли.

Главаря, которым по всей видимости являлся мужчина на ступенях, окружали его сообщники, также приодетые во все не самое броское. Скорее всего, это были городские бандиты, что выбрались и стали терроризировать незащищенные просторы. Главарь самодовольно возвышался над всеми остальными и громко зачитывал написанное на листе в его руках:

– …тридцать килограммов яблок, пять бушелей зерна, телега мехов и кожи, вяленое мясо, какое найдется, и, безусловно, всех имеющихся мулов или настоящих лошадей, – прочитал главарь и добавил напоследок от себя. – Если кто-то хочет еще высказаться против, то пусть сделает это сейчас, ибо в дальнейшем я буду считать наш договор заключенным, а все недостающие озвученные пункты вы будете обязаны возместить золотом.

Собравшийся люд негодовал, плакал, молился, но открыто высказать недовольство не осмеливался никто.

Безволосый главарь хитро и кровожадно улыбался во весь рот. У него не было пары зубов, а те, что были пребывали в состоянии поистине ужасном. Бандит окинул взглядом перепуганную деревенщину, довольно кивая собственному безнравственному величию.

– Сколько же вас таких у нас в сезон бывает – всем и не уплатишь! – внезапно пробился голос хрупкой девушки. – Одни бандиты приходят, потом приходят другие. Никто не остается, а платить нужно всем. Сколько это еще будет продолжаться?!

– Закрой рот, Ринна! – старуха схватила девушку за руку и притянула к себе так, чтобы не дать ей сделать ни шагу в сторону.

– Пусти меня! – вырвалась Ринна и протолкнулась через ватагу крестьян.

– Какая бойкая девушка, – не переставал улыбаться главарь. Он так жадно глядел на юную особу, что и не заметил, как воспылал к ней необузданной страстью. – Мне такие всегда нравились. Не бойся, дитя, тебя убивать я не стану.

Главный разбойник свернул бумагу в рулон и передал подручному, а потом приспустился по лестнице церкви поближе к земле.

– Я соглашусь простить твоей деревне часть долга, если пойдешь со мной внутрь замолить мои грехи. – бандит потянул грязные руки к чистой коже юной девушки. Та отстранилась, что лишь раззадорило негодяя.

– Куда это годиться?! – раздались недовольные возгласы толпы. – Руки прочь от нее, ублюдок!

Некоторые смельчаки полезли к паперти с кулаками, но разбойники быстро встали преградой, обнажив булавы да топоры. Девушка оказалась в плену, стена бандитов оттеснила ее от односельчан, а их главарь потянул ее за собой.

– Руки прочь! – возопила невинная девица.

– Закрой рот. – рявкнул главарь и прижал ее к стене церкви, надев наручники.

– Босс. – окликнул один из подручных.

– Чего еще? – недовольно оскалился тот.

Подельник указал на всадника в латных доспехах верхом на горделивом скакуне, что держал в руке острое копье.

– Надо же, – удивился главарь, почесывая подбородок и прикидывая в уме примерную стоимость выкованного снаряжения. – У нас тут богатенький гоблин.

– Молим тебя, храбрый рыцарь! – миряне посыпались на колени, словно узрели в явившемся всаднике само олицетворение стихий. – Останови их, рыцарь!

– Да какой он рыцарь, – фыркнул главарь, переполняемый презрением. – Не на того вы уповаете, на меня вам надо уповать. А этот… Какой он рыцарь, елки-палки? Панцирь его совсем истлел. Я проткну его стрелой из своего арбалета, аки молния рыбацкую лодку. Лучше беги, парень, пока можешь, вот мой тебе совет.