Король Мистрока. Красный Вестник

– Конунг. – кивнул тот и передал правительнице догорающий факел. Воин из клана Элдхус поспешил оставить Ингунн и Вульфара наедине.

Когда силуэт Матса скрылся, Ингунн заговорила:

– Я не хотела, чтобы все вышло так, но твои люди слишком упрямы, а ты не сумел их убедить в необходимости присоединиться ко мне. Это пришлось сделать мне. Твой клан все еще почитает тебя, как главу дома, но ты больше не будешь конунгом. Я предлагаю тебе место ярла под моим началом.

– Стать твоим вассалом? Вот уж… – вздохнул Вульфар. – Ты вонзила мне нож в спину, иначе это не назовешь. Мне стоило предвидеть такой исход.

– Ты знал, что так будет, я ни за что не поверю, что Вульфар Справедливый оказался настолько неразумным.

– Может и знал, может и хотел оказаться в четырех стенах под древнейшей крепостью севера. Мне надоели эти игры.

– Игры у южан, а у нас прямой путь к славе. Шестеро указывают мне его. – заверила Ингунн.

Вульфар молчал. Ему совсем перехотелось говорить, особенно с Белой Вороной.

– Я хочу увидеть детей.

– Они не твои дети, – рыкнул Вульфар. Ингунн вновь ощутила дремлющую в нем мощь истинного северянина. – Но ты теперь властна делать все, что пожелаешь.

– Я не стану этого делать, если ты не захочешь.

Вульфар выпустил смешок, наполненный презрением.

– Как Астрид отнеслась к тому, что ты принес домой двух близнецов? Она терпеливая женщина, но неужели еще и бесчестная, что смогла позволить нечто подобное?

– Она, как и я, решила, что ты погибла в той битве. Твое тело не могли найти много дней. Я обязан был забрать детей, тем более они должны принадлежать к дому отца.

– Ты похитил их, отгородил их от меня. Они хоть слышали мое имя? Хоть раз?

– Нет. – ответил Вульфар.

– Мы ведь хотели убежать вдвоем. Помнишь свои обещания? – все напоминала Ингунн. Она старательно вцепилась в прошлое и теперь, получив достойный шанс, истощит тему до последней капли.

– Я был юным и глупым. У меня была законная супруга, мне очень повезло, что она не рассказала о том, кто мать детей своему клану. Это бы уничтожило союз, к которому стремились все столько лет.

– Поэтому ты и не пускаешь меня к ним. О происхождении детей знаем только мы трое. Это было вполне очевидно, я предполагала об этом, но хотела убедиться из твоих уст, – Ингунн отошла от решетки, за которой сидел Вульфар, и направилась к лестнице. – Скажи своим сторожам, чтобы послали ворона, когда ты передумаешь и согласишься стать моим ярлом.

Ингунн Жестокая ушла, а внутри Вульфара вскипел гнев. То ли к Белой Вороне, то ли к самому себе. Он сжал ладони в кулаки и ударил ими стену.

Глава шестая

Дорога в Бьорнбор

Длинная вереница всадников и оруженосцев протянулась по Межгорному пути. С вершин спускались высокие хвои, что были старше любого из когда-либо шедших здесь людей, а меж деревьев проглядывали еще более древние руины сгинувших цивилизаций. Потускневшие и потрескавшиеся от времени колонны, заброшенные курганы, покинутые хижины, чьи крыши обвалились. Драконий Север, он же Кант, был древней землей, кто только не грозился овладеть здешними широтами, лишь народ фриссеров, современные жители гористой снежной тайги, закрепился и развил свою общину около двух тысяч лет назад. Даже тогда переселенцев из-за моря встретили все те же неизменные руины, хранящие свои бесконечные тайны под тоннами льда и снега.

Дул ветер, ссыпался с елей и пихт снег. Всадники потуже затягивали пояски меховых плащей и прятали в них носы. Лишь Ингунн дочь Крайна, неколебимо держалась в седле своего любимого коня Хунднера. Прекрасный гнедой скакун с длинной шерстью, пышной гривой и сплетенным в косу хвостом. Ингунн назвала Хунднера в честь одноименного существа из легенд, что ей рассказывал отец в детстве. Могучий и непокорный Хунднер скакал по небосводу, топча голубое полотно сотнями своих копыт. Жеребец был настолько строптив, что мчал над горами и морями, лишь бы его не клеймили. Но бог Солфарнрир, отец солнца, заметил, как полотнище дневного неба стало разрываться от топота могучего коня. Появились разрывы, через которые просочилась тьма заодно с луной и ее отцом Стьянниром. Солфарнрир с солнцем и Стьяннир с луной стали бороться друг с другом. Битва длилась сотни тысяч лет, пока оба отца не заметили, что усилиями коня миры тьмы и света слились окончательно, тогда они решили прекратить вражду и объединиться, чтобы изловить непокорного жеребца Хунднера и запереть его в темнице в наказание за сотворенное. Отцы оставили солнце и луну, а сами отправились в погоню за неуловимым жеребцом.

Ингунн очень любила эту сказку в детстве, а когда ей подарили жеребца на шестнадцатилетние, который отказывался надевать седло и пускать на свою могучую спину хоть кого-то, спустя несколько долгих месяцев тренировок и попыток приручить скакуна, решила ознаменовать свой успех недвусмысленно. «Ингунн, что укротила самого Хунднера!» – так с легкой шутливостью и неподдельным восхищением шептались в медовом зале во время пиров. Ингунн льстило, что о ней говорили, но она не любила, когда внимания к ее персоне становилось слишком много, поэтому всячески избегала столпотворения и сбегала с пиров да собраний отца, чтобы лишний раз попрактиковаться во владении мечом и топором.

Могучий ветер раскачивал длинные хвои, трещали ветки, разлетались с крон вороны и совы. Длинная белоснежная коса Ингунн перекинулась через ее плечо и, словно флаг, трепетала от ветра. Красные глаза конунга, казалось, прорезали горизонт, и Ингунн видела весь север от берега до берега.

– Моя правительница, – Ингунн нагнал ее лендрманн. – Если вы не против, то нам не помешало бы обсудить кое-какие государственные дела.

– Конечно я не против, Ол. – кратко ответила женщина.

– Вы не думаете, что клан Сварт взбунтуется? Нам следовало бы оставить больше людей в Хуведберге.

– Нет. – ответила Ингунн, не отрывая взгляд от незримого из-за снегопада горизонта.

– Но почему?.. – резко спросил лендрманн Ол, но все же поправил себя. – …Мой конунг.

– Потому что мне нужны люди у северных фьордов. В скором времени набеги продолжаться, мы должны вовремя прервать наступление островитян. О Сварте же слишком много не думай, Вульфар согласится помогать, он поймет рано или поздно, что мы на одной стороне.

– Главное, чтобы не слишком поздно.

– Не нагнетай. Тем более, я не совсем глупа и подкупила людей в ближайшем кругу правителей Сварта и Элдхуса. В случае чего – нам пошлют ворона.

– Я думал, вы ведете честную игру, – без страха и сомнения произнес Ол. – Безымянному богу это не понравится.

– Аккуратнее с языком, сопляк. – огрызнулась и ощерилась Ингунн. Ее глаза наконец дернулись и пали на глаза советника.

Ол дрогнул, побледнел пуще прежнего и чуть не свалился с седла. Ему в миг стало крайне неуютно, захотелось замедлиться и оставить конунга одну во главе марша.

– Я не собираюсь никого убивать, лишь слежу из теней. Никакой грязи. – все же объяснила Ингунн.

– Простите, – кивнул Ол и закрыл глаза, боясь взгляда госпожи. – Давайте сменим тему. Чем вы хотите заняться, когда вернетесь в столицу?

– Я бы сходила на охоту. Шестеро не дадут соврать, я так давно не охотилась. Найти бы какого-нибудь оленя или лося. В наших краях как раз должны начаться миграции парнокопытных прямиком с гор да в лесные угодья. Эй, Свайн, – конунг обернулась и окликнула своего хускарла, что послушно следовал позади. – Как насчет охоты по возвращении?

– С радостью, Ингунн! – обрадовался хускарл и присоединился к строю Ола и конунга. – В награду за наши завоевания, победы и заключенные союзы боги обязаны послать целую стаю рогатых лошадей!

– Свайн, – усмехнулась Ингунн. Ол, что ехал по левую руку от нее, поймал себя на мысли, что впервые слышит даже столь скромный смешок от правительницы. – Какие же они лошади?

– Копыта, ноги – все то же. – оправдывался хускарл.

– А как же рога? – вмешался Ол. – И короткий хвост. Я уже молчу про их демонический крик. Лошади так не умеют.

– Ну а ты сравни наших северных оленей и южных. У Вайнсбургов они тощие, мелкие и пятнистые. А наши-то какие? Мясистые, плотные, смуглые, как медведи, а рога раскидистые, словно ветви ясеня. Но ведь тоже олени. – отвечал Свайн.

– Так рога ведь на месте. – пожал плечами Ол.

– Но убери ты эти рога – никогда бы не сказал, что оба они представители одного вида.

– Олени без рогов вообще больше на худых коров похожи, – заметила Ингунн. – Поверить не могу, что позволила втянуть себя в эту беседу. Что за ребячество!

– Не ребячество, – оскорбился Свайн. – Ученые мужи многих государств составляют классификации животных, они ведь основываются на чем-то, наверняка и на подобных рассуждениях.

– О да, – рассмеялся Ол. – Уже вижу, как сидят хранители знаний и спорят о том, лошадь олень или корова!