Король Мистрока. Красный Вестник

Микица взял охапку инструментов и подобрался с ними к хирургическому столу, на котором лежал труп найденного вчерашним днем юноши. Придворный лекарь положил все оборудование на инструментальный столик и вооружился лишь скальпелем. Лезвие он подогрел с помощью пламени свечи, затем сделал первый надрез на животе. Запахло паленым жиром и кожей. Микица установил расширители на место разреза и пошире раскрыл щель в брюшную полость. Он долгое время что-то внимательно рассматривал, изучал органы убитого, затем тщательно промыл руки в ведре и погрузил внутрь живота.

После этого Микица еще раз вымыл руки, взял лупу и осмотрел укусы, места разрывов и переломов.

В дверь мастерской постучали.

– Входите. – сосредоточенно произнес Микица.

Вошел Иоанн Агапит, придворный ученый. Мужчина преклонного возраста, с седой копной лысеющих волос и длинным остроконечным носом. Он молчаливо поклонился врачевателю и приблизился к нему, внимательно изучая процесс работы.

– Есть успехи? – спустя пару минут Иоанн нарушил тишину.

Микица передал увеличительное стекло ученому и указал на места укусов.

– Бедняжку так изуродовало, что ему и не помочь, – цокнул Иоанн. – Кто, предполагаешь, стал убийцей?

– Главный охотник Матьяш сказал, что это не может быть ни медведь, ни лев, ни тигр. Но это совершенно точно и не волк, – пожал плечами Микица. – Когда данный индивид погиб, то зверь еще продолжал потрошить его тело, на шее раны без кровоподтеков. Много крови в брюшной полости. Переломаны ребра, переломы лучевой и локтевой костей со смещением. Переломы большеберцовой и малоберцовой костей правой ноги, как раз возле следа зубов. Я предполагаю, что существо, зверь или монстр, было достаточно сильным, чтобы трясти телом человека, словно кроличьей тушкой.

Иоанн рассмеялся, чем вызвал легкое недоумение на лице Микицы:

– Что же это за зверь тогда? Быть может, драконы ожили? Ха, или это тролли спустились с гор?

Внутри Микицы воспылал гнев, он постарался скрыть его, делая вид, что продолжал исследовать раны на поверхности тела жертвы, на самом деле прокручивая в голове то, как бы ему хотелось хотя бы разок врезать Иоанну по голове. Но эта мечта оставалась неосуществимой, ибо отец Иоанна – престарелый Джон Агапит, барон Дебрёгера. Хоть Джон Агапит и был вассалом герцога Валрейда, но все подчинялись воле короля Эдуарда Вайнсбурга. Все от Холоборна до Фортресса знали, что Вайнсбурги не отличались снисходительностью.

– Знаешь, ко мне вчера прилетел голубь с посланием о происшествии у герцога Приллфорта Люциана фон де Крована. Его придворный лекарь осматривал детей герцога, как это обычно и бывало. Последней на осмотре осталась младшая дочурка Люциана, вроде малышку звали Вией, – ученый стал расхаживать по мастерской и трогать оборудование своими немытыми пальцами, будто все это принадлежало ему. – У малышки Вии болело горло, поэтому придворный лекарь взял зеркальце и попросил девочку пошире открыть рот. Он увидел процесс воспаления, который уже перебросился на миндалины. Врачеватель выдал ребенку травы, которые должны были снять воспаление, и отпустил ее восвояси до следующего посещения. Как ты уже мог догадаться, ведь ты парень сообразительный, Вия до следующего приема не дожила. Она скончалась посреди коридора часом позже. Ее нашла стража. Девочка была вся синяя, холодная, она держалась за горло…

Микица слушал старого ученого, но лишь вполуха. В какой-то момент его истории он внезапно для самого себя заметил интересную деталь. Расстояние Царапин на трупе могло сказать о размере лапы. Микица перевернул труп на спину в поисках более или менее четкого следа, взял линейку, измерил все и пришел к выводу, что убийцей явно был не медведь, лапа в разы меньше, но гораздо больше, чем у среднестатистического волка. Учитывая возможную силу зверя и размер чуть больше северного лесного волка, Микица мог прийти к выводу о появлении нового вида или о проявлении гигантизма среди млекопитающих. Он мог бы написать целый медицинский труд об этом звере, если людям герцога удастся его выследить и поймать.

– …И оказалось все гораздо проще. В горле у девочки обнаружили зеркальце, которым врачеватель осматривал воспаление. Оно перекрыло дыхательные пути, вызвав кислородное голодание организма. Как такое возможно? Оказывается, возможно. С нынешними-то недотепами-врачами. Вот и итог – у девочки асфиксия, а врача казнили. Раньше все было куда проще, ибо людей учили наукам, а не просто заставляли зазубривать однотипный материал. Раньше специалисты были лучше, а оттого и глупостей подобных не случалось.

Микица молча выбежал из мастерской, оставив ученого в молчаливом недоумении. Иоанн с отвращением и брезгливостью взглянул на труп, укрытый тонкой простыней до пупка. От тела пахло тухлыми яйцами, нашатырным спиртом и кислой капустой. Серная кислота, аммиак и меркаптан – триада гниения. Одним словом, пахло смертью.

– Какая мерзкая и неблагодарная профессия. Какое удовольствие в том, чтобы соприкасаться вот с этим вот? – с тоном недовольного аристократа произнес Иоанн и вышел из мастерской.

Глава девятая

Река Фейд

Морось смешалась со снегом. У погоды было две прекрасные крайности: когда шел теплый летний дождик или падали легкие снежные хлопья. Но когда одному случается встретиться вперемешку с другим – рождается самая отвратительная погода из всех, что Мэтт Кэнан мог вообразить. Под стать погоде у странника были и компаньоны. Вернее, его конвоиры, которые сумели-таки нагнать беглеца. Трое вотерлэндских всадников, все в сверкающих иссиня-черных доспехах. Сталь, словно деготь, поглощала краски заходящего солнца. На наплечниках всадников плетеные узоры, правые руки покрыты сегментарными доспехами, а на пальцах острые металлические когти. На головах всадников капюшоны, под которыми виднелись лишь черные маски. По ветру еле-еле развевались промокшие плащи всадников с гербами династии де Вайнсбургов: разинувшие клыкастые пасти червленые волки смотрели влево, но не спускали бездушных черных глаз с пленника.

Мэтту связали руки цепью и свободным концом привязали к седлу одному из всадников. Путник не видел лиц никого из тех, кого он сопровождал, но у всадника, к которому он был прикован, иногда выглядывали золотистые пряди курчавых волос из-под капюшона.

– Могу я узнать, куда меня ведут? – спросил Мэтт.

– Сам знаешь. – ответил тот конник, что держался позади пленного и следил за его послушанием.

– В крепость Бэйст, – догадался Мэтт. – Я слышал, что там могут содержаться до тысячи пленных, это так?

– Вот скоро и узнаешь. – ответил все тот же всадник.

– Мне кажется, что вы просто сбрасываете старых заключенных в ров или что-то вроде того. Ни один феодал не захочет кормить столько ртов. На чьи деньги содержится крепость? Неужто сам король жертвует деньги? – продолжал говорить Мэтт. – Знаете, я слышал, что вы часто даете беглецам достичь Драконьего Севера, там нужна рабочая сила для постройки стены. Я ведь почти добрался до границы, смилуйтесь.

– Нет, – рявкнул второй всадник, что держался впереди Мэтта. – За тебя нам много заплатят.

– Премиальные? Заманчиво. Я бы попросился в долю, но меня тошнит от псов режима и от тех, кто их нанимает.

– Свое мнение оставь при себе. – произнесла всадница, что вела пленника, и дернула цепь.

Мэтт споткнулся и чуть не рухнул в лужу лицом.

– Вот я и твой голосок услышал. Он нежнее, чем я думал. Мне казалось, что все Всадники Горя говорят так, будто у вас поводок на шее, затянутый как можно туже.

– Ты заткнешься? – рявкнул всадник позади.

– Мне с вами брести до самых Всевидящих гор, чем мы еще собираемся заниматься, если не дружеской беседой? – хорохорился Мэтт. – Сколько нам топать? Километров триста? Триста пятьдесят? Получается, в пути проведем дней пять или шесть.

– Ближе к Холоборну сядешь позади седла ко мне, – произнесла всадница. – Там почва потверже и будем держаться большака.

– Я всегда рад оказаться сзади, но проблема скуки все равно актуальна для меня, не находите? Тем более, я что-то зачастил оказываться в плену в последние дни, а это вызывает у меня приступ безудержной болтливости. Вы бы могли избавиться от этого назойливого…

Всадница глянула на Мэтта сверху вниз и вновь дернула цепь. На этот раз странник не устоял и свалился с ног.

Садилось солнце. Журчала река, по ее крутому каменистому берегу стекали ручейки только что кончившегося дождя. Бурлящая вода блестела в лучах заката, мелкие и крупные рыбы всплывали на поверхность и плескались. Низко над землей пролетела стая речных чаек, они спикировали к реке. Разлетелись брызги, птицы, казалось, исчезли среди бурного течения, но широкие крылья показались вновь, чайки воспарили с мелкими рыбешками в клювах. Один из пернатых охотников выронил свою добычу прямо под ноги марширующим в сторону королевства Вайнсбург. Мэтт пнул судорожно подпрыгивающую рыбу вниз к реке.

Дул осенний ветер с каплями влаги. Становилось все холоднее, близилась ночь. Под луной Мэтту всегда думалось лучше, он знал, что всадники сделают привал, разведут костер, разложат спальные мешки и оставят патрульного, чтобы следить за пленником. Но Мэтт не планировал сбегать грядущей ночью, он готов был пожертвовать своим временем и дождаться подходящего момента.

Но на десятки километров по эту сторону реки не было деревьев, чтобы разбить безопасный лагерь под их заботливой сенью, как и не было укромных ущелий или земляных валов вплоть до пограничных холмов Холоборна.

Поблизости был лишь Столичный тракт, но спутники Мэтта почему-то пока не рвались на общественную дорогу. Возможно, опасаясь разбойников.

– Вы знаете, за что задерживаете меня? Или выполняете очередной приказ без вопросов? – спросил Мэтт после долгого периода тишины.

– Знаем. – нехотя ответила всадница.

– Нам не интересно слушать твои сказки о том, что ты невиновен. «Ой, мамочки, вы не того взяли» – знаем мы все эти россказни, не старайся. – встрял разгневанный всадник впереди строя.

– Я и не собирался утруждать себя, просто хотел осведомиться, что вы не просто безвольные машины королевского правосудия. Интересно, насколько Эдуард доверяет лично вам? Сколько еще людей в его личной коннице? Триста? Пятьсот? Когда-то было всего двадцать, во времена моей юности. Я даже знал каждого рыцаря по имени, довольно бесполезное знание. – размышлял вслух пленный странник.

– Клянусь четырьмя стихиями, я разрублю этого ублюдка не успеем мы достичь и Холоборна. Это самый болтливый слизняк из всех, что мы сопровождали. – не выдержал всадник позади.

– Я рад, что вы запомните меня. – улыбнулся Мэтт.

Всадница, к коню которой был прикован цепью Мэтт, остановила скакуна и спешилась. Она медленно подошла к пленнику, разминая кисть и пальцы правой руки.

– Привет, красотка, – Мэтт панибратски улыбнулся. – Хотя, я не могу ручаться за то, что ты красотка, но мой природный компас редко врет.

Всадница так стремительно замахнулась и ударила Мэтта в живот, что тот покосился, пару раз качнулся и рухнул на землю. На этом рыцарь не остановилась, латный сапог устремился к ребрам болтливого преступника. Мэтт закашлял, хватаясь за грудь и за горло.

– Только не убей его раньше назначенного срока. – предупредил всадник позади.