Король Мистрока. Красный Вестник

– Может, ты больше хочешь поговорить о своей Джерд? Может, мне стоить наведать ее, когда буду проездом в Норскальде? – злорадствовал Свайн, хитро улыбаясь.

На лице Ола всплыл гнев. Он схватил топор и стал размахивать им, выкрикивая угрозы.

– Кричи-кричи, женщинам нравятся истерички, как ты! – продолжил накалять события Свайн.

Ол остановил своего коня и спешился, продолжая неистовствовать. Свайн лишь посмеялся, глядя на него, и спокойно поехал дальше подле конунга. Всадники, что проезжали мимо, смеялись и указывали на Ола, выкрикивая шутки.

– Не боись, не тронет он твою бабищу! Она кроме тебя никому не сдалась! – выкрикнул кто-то из воинов, и всадники заразились хохотом.

Глава седьмая

Золотая осень Холоборна

Лошади неспеша шагали по каменному тракту, десятки рядов по два всадника в каждом, а в центре вереницы карета с двумя упряженными дебрёгерскими орлиными тяжеловозами. Кортеж только пересек границу королевского герцогства Вотерлэнд с герцогством Холоборн.

Герцог Валрейд Гюла раздвинул шторки и выглянул из кабины кареты. Он вдохнул свежий осенний воздух. Только-только кончился дождь, и земля пропахла влагой. Валрейд считал это самым приятным запахом на свете, лучше аромата парфюма или вина.

Пестрые разноцветные листья украшали все еще пышные кроны лип, дубов да каштанов. Влажные от перенесенного дождя, они блестели на солнце, отчего дорога, казалось, шла сквозь башни, состоящие из чистого золота.

– Ну и погода, а? – улыбнулся Валрейд, сверкнув ровными зубами. Он отпил из своего бокала и поставил его на подоконник дверцы.

Напротив мужчины сидела его дочь. Девочка двенадцати лет с кучерявыми темно-каштановыми волосами, сплетенными в две косички. Одета юная леди была в насыщенного цвета изумрудное платье с кружевами. Дочь никак не ответила на вопрос отца, она понурила голову и шила своей деревянной кукле одежду из сукна.

– Тебя что-то тревожит? – добродушно спросил отец, придвинувшись на край сиденья, чтобы стать поближе к дочери.

– Ничего. – печально ответила девочка.

– Ланн, поговори со мной. Мы не виделись столько недель, пока ты гостила при дворе короля. Отложи свои спицы, пожалуйста.

– Мне не очень хочется говорить сейчас.

– Ты уверена? – Валрейд глянул в стеклянные глаза дочери, та чуть ли не рыдала. Эмоции столь внезапно проступили на ее лице, но отец-герцог был готов.

Валрейд вытянул из нагрудного кармашка своего бархатного темно-бурого камзола шелковый платок и протянул Ланн. Девочка приняла великодушный жест отца, отказать в подобном считалось крайне дурным тоном.

– Я не хочу больше покидать наш замок. – шмыгнула носом Ланн.

– Пока ты побудешь дома, но в скором времени тебе придется выйти замуж и, скорее всего, ты отправишься в Вотерлэнд. Это хотя бы не так далеко. – поучал отец.

– Ты не понимаешь. В замке короля Эдуарда холоднее, чем в нашем, он куда больше и темнее внутри. Я знаю каждый закуток в нашем семейном замке, знаю каждого слугу. А там мне все чужие, все хмурые и деловые, им все равно на меня…

– Ланн…

– А еще дочери и племянницы короля, – продолжила девочка, уже не в силах остановить поток эмоций. – Они злые. Они говорили про меня много гадостей.

– Какие же? – нахмурился Валрейд. Ему хотелось бы верить, что дочь просто приукрашивает.

– Что я родилась в конюшне, потому что земли моего отца – это и есть конюшня. Что моя мама всю жизнь была простой служанкой, виночерпием у какого-то мелкого барона, а ты женился на ней, чем опозорил собственную честь и честь дома. Они много, что говорили, они постоянно шептались и сплетничали, будто ничего другого не умеют. Они даже не играли в куклы, сказали, что это занятие для грудничков и глупых мальчишек, а им уже пора думать о свадьбах. – Ланн говорила и ее руки тряслись тем сильнее, чем больше она высказывала.

– Ну-ну, милая, – Валрейд сел к дочери и обнял ее. – Не слушай их. Если ты хочешь пока побыть в замке, то так и быть. Сестры и братья тебя очень ждали, повидайся с ними, как приедем, сходите вместе к морю, но возьмите с собой Ганна, хорошо?

– Да, папа, – сопела заложенным носом Ланн в объятиях отца. – Как некоторые люди могут жить и быть такими злыми?

– Понимаешь, доченька, – Валрейд стал обдумывать каждое слово, от него требовалось подбирать их тщательно не только во время заседаний и слушаний, но и в повседневных разговорах с детьми. – Когда люди делают что-то неправильное, то они не чувствуют, что это плохо внутри себя, они привыкли так поступать, привыкли думать определенным образом, они считают, что… что и окружающие должны понимать, что это совершенно нормально – думать так. Когда человек жаден, то он не понимает этого, пока не наступит какой-то переломный момент, час осознания. Но до того момента жадный ты или злой – ты чувствуешь себя обычным.

– Я понимаю, наверное…

– Хочешь пригласим Ганна сюда? Он всегда поднимает тебе настроение.

Ланн кивнула. Валрейд открыл дверцу кареты и постучал по корпусу, высунувшись наружу.

– Милан, притормози.

Кучер сбавил ход, следом остановились все всадники.

– Ганн, подойди-ка! – Валрейд помахал рукой своему телохранителю, что держался верхом позади кареты.

– Ваша милость! – поприветствовал телохранитель в отполированных до зеркального блеска латных доспехах высшего качества. Легкий ветер развивал его длинные светло-русые волосы. – Чем я могу услужить?

– Залезай к нам! Выпьем! У меня есть лишний бокал для тебя. – зазывал Валрейд.

– Ваша милость, я не уверен, что мне стоит.

– Это почти что приказ, приятель, выпей со мной.

– Как вам будет угодно. – Ганн спешился и передал своего коня в легкой зелено-белой полосатой попоне оруженосцу.

Телохранитель взобрался на карету и протиснулся, скрипя доспехами, через узкую дверцу. Он сел напротив своих покровителей и склонил голову, приветствуя леди и лорда.

– Чем я могу помочь, государь? – спросил Ганн.

– Вот, выпей-ка, – герцог Валрейд наполнил бокал вином и протянул Ганну. – Урожай первого года до новой эры. Собрана вблизи озера Вира на винограднике замка Гардьёр. Тогда был замечательный год, теплый и щедрый на легкие дожди, отчего земля напиталась влагой и витаминами. Вино старше моей дочурки.

– Благодарю, государь, – Ганн принял бокал и принюхался к напитку. – Чудесный аромат.

– Да, а ты вспомни, что мы пили лет пятнадцать назад. Я тогда был всего-навсего сынком влиятельного пэра, а сам из себя ничего не представлял. Мы с тобой частенько убегали в таверну Элезии, минуя большак. Нас не было в Рангароне сутками, пока мы веселились с тамошними красотками.

– Отец! – возмутилась Ланн, оторвавшись от вязания.

– Ой, не воспринимай слова своего старика слишком серьезно. Тем более, тогда я еще не венчался с твоей дорогой матушкой. То было время свободы, время безрассудства. Воспитанной леди вроде тебя не стоит брать пример с меня в молодости, – Валрейд погрозил дочери пальцем. Ланн закатила глаза. – В те годы у нас был еще один друг… Как же его звали?

– Отис? Славный парень, жалко, что потом он бежал в Кант. – вспомнил Ганн.

– На Драконий Север-то? Зачем это? Я думал все это время, что он все же напился до могилы. Не спрашивал о нем из приличия… Да и разговора об этом не заходило что-то за все годы.

– Нет, он бежал от законников. От Всадников Горя… то есть от вотерлэндских верховых, – поправил себя Ганн. – Преследовали его до Волчьей реки.

– Он убежал аж до Риверлока? Похвально для человека его телосложения. – удивился герцог.