Когда солнце уходит за горизонт…

– Как заболела?

Маме, похоже, важнее знать не сам факт болезни, а как Мики заболела.

Из трубки доносился звук льющейся воды. Мики улыбнулась: мама на своём боевом посту – кухне. Представила: мама моет посуду, и разговаривает с ней, зажав трубку между щекой и плечом. Ей не удобно, но мысль перестать делать два дела одновременно маме в голову не приходила. А прорвавшись, тотчас изгонялась – жизнь коротка и нужно всё успеть. Что значит «всё успеть» мама объяснить не могла. И на всех смотрела, как смотрит психиатр на своих пациентов. Мики, привыкшая к этому, перестала просить при общении с ней сосредоточиться на чём-либо одном.

– Я не заболела, – Мики постаралась произнести бодро. – Ты лучше расскажи о вас, о здоровье?

Попытка сменить тему разговора не удалась.

– Да, конечно хорошо. Я же слышу – бодрость неестественная, размер хорошего преувеличен. Не удивлена. На себя не остаётся времени.

Мамин напор набирал скорость, и Мики начала соглашаться и каяться.

– Мне нечего сказать в своё оправдание. Ты права. Работы много, намотаешься за день, притащишься домой, откроешь холодильник, а там пусто. Но даю честное слово, начну готовить. Я и книги рецептов купила, и на поварские курсы записалась.

– Правда? – в голосе мамы зазвучала надежда на исправление дочери.

– Конечно правда, – Мики отступать не могла.

Папа решил вмешаться:

– Девочки, не ссорьтесь! Мы ведь звоним с огромным желанием поздравить нашу лучшую в мире дочь! Не могу представить – нашей малышке стукнуло 25. Мики! Дорогая Мики, мы с мамой хотим поздравить, пожелать исполнения всех желаний, здоровья, творческого успеха и, главное, баланса между хочу, могу и делаю! Мы тебя очень любим. Джейн, поздравь дочь.

– Ладно, Мики, – миролюбиво согласилась мама, – папа всегда прав. Иногда я даже затрудняюсь, кто у нас в семье профессиональный психолог. Конечно мы тебя любим. Мы желаем счастья, интересной не только работы, но и самой жизни. И любви. Много любви и тепла.

Из далёкой кухни до Мики донеслись всхлипывания.

– Мама! Да не плачь ты. Всё хорошо, я всеми любима, и люблю всех. Подумаешь, 25 лет! Не повод грустить. Вся жизнь впереди. И спасибо тебе с папой. Вы дали мне огромный шанс. И, поверь, я его не упущу.

– Хорошо, Мики, – спокойно произнесла мама. – Мы бы хотели отметить твой юбилей. И, – мама не могла не сказать, – желательно в твоём присутствии. Когда домой приедешь? Лень взять автобус, то могу за тобой приехать. Кстати, можем вместе сходить в театр на Бродвее. Да и от нового платья ты не откажешься. Хорошая идея?

Родители жили в Принстоне, небольшом городке известным на весь мир своим университетом. В нём и работали: мама преподавала психологию, а папа – политологию. Мамин вопрос звучал с явным намёком: от Нью-Йорка до Принстона немногим больше часа приятной – не в час пик – поездки на машине. Своей машины у Мики нет, а перспектива добираться на автобусе или, ещё хуже, на поезде не устраивала. Но она понимала, что мама права – а мама бывает не права? – и согласилась.

– Ура! Отличная идея. Приезжай, погуляем. Вечером рванём к вам. Там и отметим день рождения. Папу возьмёшь?

– Зачем? Ты же знаешь, он терпеть не может магазины, где не продают книги, – мама сделала паузу. – Сегодня у нас 20-е, четверг. До конца недели занятия. Зато на следующей я свободна. Выбери удобное время и я подстроюсь под тебя. Согласна?

– Да, устраивает. Разберусь с делами в редакции и позвоню в понедельник. Папа, – обратилась Мики к отцу, – ты ещё с нами?

– Я всегда с вами – пропела трубка знаменитым бархатным тембром Фрэнка Синатры в исполнении отца.

– Спасибо вам, родители, за поздравления! Я вас люблю. До встречи. Пока.

Мики медленно положила телефонную трубку на место, но застыла в нерешительности. Она упрямо смотрела на телефонный аппарат, но он не мог объяснить возникшее странное чувство. Не тревога или волнение от закончившегося разговора, но явно связано с ним. Что же произошло? Мгновение и дошло – странное чувство появилось именно от не произошедшего, точнее, двух не произошедших событий: не позвонил брат Эрик и родители не упомянули его имени.

Последний раз брат звонил на двадцатилетие, поздравил и позже пришла посылка из Франции – золотые цепочка и кулон в виде буквы «М» с запиской: «Дорогая сестрёнка, самая умная и красивая на свете! Пусть мой скромный подарок станет счастливым талисманом на долгие-долгие годы. Многие верят, что талисман, подаренный от чистого сердца, предупреждает об опасности, приносит удачу и счастье владельцу. Главное, верить! Почему из золота, хотя помню – ты предпочитаешь серебро? В древних легендах многих народов золото рождается из союза Воды и Солнца. Казалось вода, нагретая солнцем, испаряется. Какой же здесь союз? Но парадокс: кислород – основа жизни на Земле – получается в результате фотосинтеза. Но фотосинтез – реакция воды и углекислого газа – без солнечной энергии невозможен. Извини за химию и биологию. Поэтому золото – частичка Солнца!»

Продолжать нежиться в горячей воде почему-то расхотелось. Мики почувствовала, что замёрзла. Мокрый халат облепил тело. Поёжившись, вернулась в ванную за полотенцем.

Таким начался двадцать шестой год жизни…

СЕРГЕЙ БЕЛОВ

Мельникову не впервой участвовать в работе комиссий. Обычно в институт привозили различные приборы для экспертизы. Но выезд на место происшествия, да ещё в составе комиссии высокого уровня – впервые.

Конечно, самолёт с членами комиссии улетел без Мельникова. Пока Егоров приехал, пока получил инструкции от начальства, пока доехали до аэродрома, пока долго и нудно получали разрешение на вылет – комиссия прибыла на место. Они вообще могли бы не улететь, но помог звонок генерала. Им достался старенький транспортный военный «дед», который наверняка участвовал ещё в спасении папанинцев. Старые кадры не подведут! Самолёт, стараясь поддержать генеральскую веру в «старые кадры», натужно взлетев и набрав положенную высоту, не торопясь, явно опасаясь развалиться на части прямо в воздухе, повёз своих немногочисленных пассажиров на встречу с корейским «гостем». Кроме Мельникова с Егоровым летели три лётчика, возвращающиеся с учёбы, где переучивались на новую модель самолёта и с большой пользой провели время с местными девушками. До Мельникова сквозь шум работающих двигателей доносились обрывки разговора и смех. Судя по отдельным репликам, лётчики добились высоких оценок у инструкторов и у девушек. Именно женскую составляющую успеха обсуждали весь полёт, делясь интимными деталями «земных» побед. Под шум двигателей и разговора Мельников, не выспавшийся и усталый от решения предполётных забот, задремал.

Самолёт приземлился на военном аэродроме Африканда в Мурманской области недалеко от городка с красивым названием Полярные зори.

Выйдя из самолёта, Мельников почувствовал: весенне-тёплая Москва осталось далеко-далеко. В полночной темноте яркие прожекторы высвечивали аэродромное поле, окружённое метровыми сугробами снега. Ветер стих, но минусовая температура, пока он добежал до ближайшего здания, «прошла» насквозь его московской одежды.

Мельникова и Егорова встретили с удивлением: московских «товарищей» никто не ждал. Дежурный, молоденький лейтенант, которому Мельников доложил о прибытии, пожал плечами и позвонил начальству. Повесив трубку, почесал затылок и сообщил, что вся комиссия находится в городе Кемь и москвичам надлежало быть там.

– И далеко до Кеми? – поинтересовался Мельников.

– Да нет, – спокойно ответил дежурный, – на истребителе – взлетел и сразу сел.

– Нам истребитель дадут? Или пешком добираться? – недовольно спросил Мельников.

«Идиот, – подумал Мельников. – Ещё шутит, время нашёл». И не дожидаясь ответа дежурного, спокойно попросил: «Соедините с генералом Дмитриевым».

Дежурный, услышав фамилию командующего армией, растерялся.

– Подождите, пожалуйста, – вежливо попросил он и опять взялся за телефон. – Товарищ подполковник, он требует соединить с командующим… Я не знаю, фамилию назвал… Хорошо, спрошу, – дежурный, оторвав трубку от рта, обратился к Мельникову: – Зачем вам товарищ генерал? Вы его лично знаете?

– Знаю конечно, – ответил Мельников и решительно добавил: – Он в курсе нашего прилёта сюда. Если вы не в состоянии решить вопрос с Кемью, пусть тогда командующий поможет.

Услышав ответ Мельникова, дежурный, почему-то покраснев, продолжил разговор по телефону:

– Товарищ подполковник, – но его судя по всему перебили, – … а, вы слышали… Понял.

Положив трубку, дежурный сообщил:

– Мы вас отправим в Кемь. Сегодня поздно, да и вы устали с дороги, – к дежурному вернулась прежняя уверенность. – Мы вас сейчас покормим, переночуете в комнате дежурного экипажа, а завтра в 9 утра полетите в Кемь. И утеплим вас, а то замёрзнете и командующий не поможет. Согласны?

– Хорошо, согласен, – ответил Мельников. – Где у вас кормят?

Оставшись одни, Егоров спросил:

– Послушай, я не усёк насчёт генерала. Ты его действительно знаешь?

– Откуда? Просто слышал, лётчики в самолёте называли фамилию.

– Ну ты и даешь! – засмеялся Егоров. – Тебе в кино нужно сниматься. Прямо артист!

Наутро Мельников проснулся бодрым и отдохнувшим, будто и не устал от вчерашнего суматошного дня. Ровно в 8:45 к ним зашёл сержант и проводил на лётное поле. Там их ждали вчерашний лейтенант и хмурого вида капитан. Мельников с интересом посмотрел вокруг, пытаясь определить на чём же они полетят в Кемь. В метрах пятидесяти стоял «под парами» учебно-тренировочный истребитель Су-15. «Странно, – подумал Мельников. – Двухместный, а нас двое плюс лётчик. Или думают, мы сами на нём полетим». Но промолчал и спокойно пошёл к истребителю.

– Товарищ старший лейтенант, – послышался крик дежурного, – подождите, вам не туда.