ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

Посмотрел он и момент, где Гамп рождает свой слоган: «Дерьмо случается». А ещё, вспомнил он фразу из любимой маминой книги «Алиса в Стране чудес»: «Если в мире всё бессмысленно, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?»

Это был день «Ноль» …

Глава четвёртая. Хождение по путям.

Вообще-то существует четыре основных

пути, чтобы добраться до Бэнгора. (с)

«Короткая дорога миссис Тодд» С. Кинг

День первый. Время в пути: 1 час 3 минуты 44 секунды.

Этим утром Веня проснулся сам, не по будильнику. Причём, не так проснулся, как будто что-то разбудило, оторвало от сладкой дрёмы, и ты ещё думаешь: "ну сейчас, ещё минуточку!" Нет. Он проснулся, словно кто-то щёлкнул выключателем и он открыл глаза. И именно с этим первым взглядом, упёршемся в белый, пустой потолок, он понял, сегодня он начнёт, или даже уже начал, новую жизнь.

На этой грани, когда сон потихоньку сдаёт свои позиции, а реальности ещё не до конца заявила свои права на мысли и ощущения человека, он вдруг вспомнил маму. Почему-то такой, какой она была, когда однажды забирала его из сада. Весной, прямо с прогулки, и чуть раньше, чем забирали других детей. Она была в модном тогда кримпленовом платье, голубом в белую звёздочку. Пятьдесят одну звёздочку, если быть точным.

Вспомнил он почему-то и Катю, которая постоянно плакала, когда её мама каждое утро пыталась оторвать в раздевалке дочку от ноги, чтобы уйти уже, наконец, на работу. Мама долго думала, что в саду дочку обижают. Она слышала рёв Кати в группе, на крыльце сада и почти до самой остановки. Материнское сердце обливалось кровью. Но все эти терзания были резко оборваны в тот день, когда она решила подсмотреть через окошко за тем, как её дочь будет безутешно рыдать.

Каково же было её удивление, когда она увидела, как её Катенька забежала в группу и чуть ли не улыбаясь, но при этом продолжая орать в голос, подбежала к Кириллу, забрала машинку и проехав с метр, кинула машинку обратно мальчишке.

…При этом продолжая орать в голос.

Потом она подбежала к стенду с детскими книжками, взяла одну и сев на пол раскрыла её и начала её неумело листать.

…И при этом продолжая орать в голос!

Уже привыкшие к такому Катиному «Здрасьте!» малыши, не обращали на её рёв ровно никакого внимания.

Первой не выдерживала няня и говорила: «Ну, всё, Катя, хватит уже. Мама ушла и не слышит. Выключай свою шарманку!»

И Катя, не отрываясь от книги, словно по щелчку выключила «шарманку». В группе воцарился привычный среднестатистический шум.

На следующий день, в предверии обычного концерта, мама сказала: «Мне можешь не орать, я тебе больше не верю! Я всё видела. Ты всё время меня обманывала!»

На что Катя притопнула ногой и, поняв, что её обман раскрыт, надулась и, поглядев исподлобья, сказала: «Ну и не надо!»

Развернулась и спокойно пошла в группу. На этом её рёв канул в лету. Такие вот дети – манипуляторы родительских сердец.

Вспомнил он и Нурмамеда, который почти весь свой барыш тратил на заметание следов операции по получению этого самого барыша. Движение ради движения? Или невозможность выйти из порочного круга?

Вспомнилась фраза из какого-то популярного чтива: «Игры в которые играют люди, и люди, которые играют в игры».

Что наша жизнь? Игра.

Потом вдруг вспомнился разговор с Ниной о ребёнке, которого у него никогда не будет. Он тогда чётко сформулировал: «Смысл нашей жизни в том, чтобы продолжить себя в наших детях. Если после меня никого не останется, и я тоже точно умру, какой смысл во мне для Вселенной. Я субъект бессмысленный и бесполезный».

Мысль, как это бывает в состоянии между сном и явью, пробежав по извилистой цепочке образов, в конце концов сформировалась в голове Вени в виде резюме: «Да, может я и не могу найти какой-то глубокий смысл в своём существовании, но, как и Гамп, можно хотя бы попытаться заполнить её каким-то, может и бессмысленным, но движением. Движенье – жизнь!»

Веня резко поднялся с кровати.

Если любимая мамина Алиса сказала: «Если в мире всё бессмысленно, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?», то так тому и быть!

«Нет, как Гамп бежать через всю страну я не буду, он парень спортивный с детства, и в армии не в стройбате служил, а в самой, что ни на есть, войне участвовал. Да и у нас далеко не убежишь, медицинская спецбригада быстро придёт на помощь и доставит по нужному, причём ей, а не тебе, адресу. А вот пройтись до работы пешком, это мне по силам. Надо только одеться как-то более подходяще для пешей прогулки.» Так думал он этим утром.

Веня никогда спортом особо не занимался, за исключением одного учебного года занятий плаванием и уроков физкультуры. Поэтому, спортивной амуниции, с доармейской поры, в его гардеробе не прибавилось. Он вытащил с антресоли старую сумку, в которой нашли, как уже казалось когда-то, вечный покой кроссовки «Кимры».

Примерив их, он ещё раз удивился, как такие могли произвести в самый расцвет застоя. В меру растоптанные, они удобно облегали ногу. Его рабочие туфли легли в пакет, вместе с запасной рубашкой. Штаны он решил оставить, они были в меру свободными и не стесняли шаг, а вот куртку взял тоже и старых запасов. Некогда безумно модную, неизвестно, как её достала тогда мама, «аляску» тёмно-синего цвета.

Глянув в зеркало трюмо, от которого он тоже всё никак не мог избавиться, он улыбнулся и сказал своему отражению: «Назад в СССР».

Маршрут автобуса номер сорок восемь, которым он до сегодняшнего дня пользовался для поездок на работу, соединял две рабочие зоны города, промзону и портовую. На конечной остановке, у Вениного дома, это вообще был единственный маршрут. Раньше, когда цеха давали работу сотням людей, маршрутов было штук пять, но социализм кончился и работа тоже. Автобус же, словно понимая, что везёт в основном людей простых рабочих профессий, огибал весь город по окраинам, делая большой крюк и не заезжая в центр, дабы не смущать пролетариат «огнями большого города». Ну а обитателей Бродвея – запахом рабочей спецовки и, особенно, кирзовой обуви.

Веня прикинул, что, пройдя через центр, он сократит маршрут, по сравнению с автобусной версией, минимум на четверть. Плюс ожидание на остановке, куда он всегда приходил минут за пять до отправления. Именно за столько автобус приходил на конечную и гостеприимно открывал свои двери. Плюс время на остановках по пути следования. Веня заложил оптимистичное отставание от времени движения автобуса с его скоростью, и двинулся в путь за час до начала работы, на пятнадцать минут раньше обычного.

Вениамин не был затворником, но и выходить в город просто погулять не имел привычки. Работа, магазины, коммунальные службы, это практически полный список его перемещений. Его Вселенной был мир книг. Даже телевизор был ему не так интересен. Интернет – другое дело. С его появлением поиск информации стал намного проще, а утолять информационный голод в своей голове он любил.

А этим утром он шёл по городу, хоть и с вполне определённой целью, на работу, но он был частью этой разноликой толпы с её Броуновским движением.

Люди просто шли по своим делам, а кто-то и без дела. Вениамину хотелось кричать: «Здравствуйте! Я тоже иду, просто иду, хотя мог ехать и это было бы логичнее». Он улыбался, на что, в основном, люди либо не отвечали, либо смотрели в ответ недоуменно.

***

День двадцать пятый. Время в пути: пятьдесят две минуты.

Вениамин начал входить во вкус. Мышцы ног перестали болеть по утрам и начали наливаться приятной энергией, слегка даже пружиня его походку. Он стал проходить маршрут почти на пять минут быстрее и вот, сегодня, Веня решил впервые серьёзно оптимизировать маршрут, сократив время в пути.

Это теперь в каждом телефоне карта, с GPS координатами и построением наилучшего маршрута. А в нулевых, телефон ещё был только для того, чтобы звонить.

Зато была видна, почти с любой возвышенности города, труба портовой котельной, и она указывала на то, что более короткий путь в город лежит через промзону, а не через остановку автобуса и вдоль его пути движения, как он ходил раньше.

И он решил в это утро опробовать новый маршрут.

Подойдя к шлагбауму на проходной, он спросил:

– Ребят, можно пройти по железке напрямую на проспект Мира. Тут получается срезать и дорога короче, через Переулок Вернадского.

– Ваня, ты что ли?

Из будки выбрался заспанный охранник в телогрейке, перехваченной армейским ремнём. Несвежее лицо, с лёгкой щетиной, светилось счастливой улыбкой пьяницы, почувствовавшего вероятность выпивки за дружбу.

– Вениамин. – Поправил его Веня. – Веня. А кто вы, я не узнаю?

– Да… Последний месяцок жизнь меня подразмотала. Это же я, Лёшка с твоего класса. Мы в пятом или четвёртом классе у Нонны на уроках на соседних партах сидели.

– А! Вроде припоминаю… – сказал внезапный одноклассник, подумав, что жизнь, пожалуй, мотала его школьного соседа, не месяцок, а последних лет пять, а то и десять. – Слушай, я бы рад поболтать, но, как раз решил срезать, потому что опаздываю слегка.

– Проходи, конечно. Да можешь, когда хочешь ходить, всё, что могли, уже распи***ли. А с другого конца, на железке, и поста-то нет, шлагбаум развалившийся.