По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга первая

– И это – все Ваши трофеи? – усмехнулся Председатель по адресу шишки.

– Никак нет, товарищ Председатель! – мгновенно подобрался Сазанов. – Разрешите?

Нагнувшись, он развязал узел лежащей у его ног котомки, и извлёк из неё тугой полотняный пояс, широкий и не меньше метра в длину.

Председатель брезгливо зажал нос пальцами.

– Ну, и амбре!

– Доставали, извиняюсь, с самого дна выгребной ямы, – виновато улыбнулся Сазанов. – Вероятно, зацепился за гвоздь, когда Кусачий вылезал в щель.

Преодолевая отвращение, Председатель через носовой платок приподнял пояс за один конец.

– Ого! «Навскид» тут весу, никак не меньше пяти килограммов!

– Пять с половиной! – счёл возможным просиять Сазанов. – Пять – золото, остальное – пояс. Монеты – разного достоинства, в основном царской чеканки. Но есть и иностранные – даже старинные.

– Неплохой улов, – удовлетворённо хмыкнул Председатель. – Пусть даже и из уборной… Ну, а Кусачий? Куда он подевался?

Сазанов виновато потупился.

– Мы шли за ним след в след… Ну, почти… Нашли даже останки ларца… Но сам он – как в воду канул… Да и не удивительно: ночь. Место – глухое…

Председатель хотел уже сурово выгнуть бровь, но передумал: всего предусмотреть невозможно. Да и итог операции – не такой уж скромный: пять кило золота! Бандиты – величина переменная. Золото – постоянная.

– Ладно! – решительно шлёпнул он ладонью по столу. – Будет нам посыпать голову пеплом! А он ещё попадётся – не последний день живём!

Великодушно успокоив Сазанова – а заодно и себя – Председатель всё же не удержался от того, чтобы не скосить иронический глаз на заместителя.

– Ну, и видок у тебя… В общем, так: прежде всего, ступай домой и приведи себя в надлежащий вид. О делах поговорим позже…

Когда за Сазановым закрылась дверь, первым делом Председатель распахнул окна, чтобы проветрить кабинет. И только после этого он вернулся за стол – и ещё раз перечитал донесение из Парижа.

«На месте устроился. Дедушка с внучкой тоже подъехали. Готов к выполнению новых заданий. М.»

С довольной миной на лице Председатель откинулся в кресле.

– Значит, уже там… Это хорошо: грядет новая фаза борьбы – заграничная. И тебе, дружище, предстоит в ней активно участвовать – как в силу твоих возможностей, так и в силу наших потребностей… «Дедушка с внучкой»…

Председатель усмехнулся: так они с Михаилом Николаевичем договорились именовать в донесениях «Нумизмата» и Наташу. Отодвинув бумагу с расшифрованным текстом, чекист устало прикрыл глаза.

«Итак, первый сеанс связи состоялся! Значит, не зря мы в своё время внедрили к Вахлакову на рю де Гренель нашего человека для связи между Центром и будущим резидентом в Париже!»

Председатель не умел сидеть в кресле – и уже через минуту был на ногах.

– За работу!

Глава десятая

– Руки вверх!

Градоначальник Ялты и назначенец Иван Антоныча господин Тутышкин оторопело взглянул на ворвавшихся в его кабинет офицеров. Офицеры были явно пьяны, но это обстоятельство комичной ситуацию почему-то не делало: в одном из ворвавшихся градоначальник узнал известного ресторанного буяна и ярого сторонника Барона капитана Птицына. Одного этого факта было достаточно для того, чтобы Тутышкин перепугался не на шутку.

– Ты что, оглох? – заорал Птицын, бешено вращая побелевшими от ярости глазами. – Я ведь тебе русским языком сказал: «Руки вверх!» Или ты понимаешь только другой язык? Изволь!

И рука капитана скользнула к кобуре. Однако вместо ожидаемого револьвера в ней оказался солёный огурец, вероятно, прихваченный капитаном в одно из бесчисленных посещений увеселительных заведений.

Однако Птицын не смутился подобным оборотом. Коль скоро огурец находился в приспособлении для хранения оружия, в качестве такового он его и использовал. Почти мгновенно покрасневшее место контакта скулы градоначальника с «ударной частью» огурца свидетельствовало об успешном использовании традиционной русской закуски – пусть и не по прямому назначению.

После вполне ожидаемых при таких обстоятельствах воплях на тему «Что Вы делаете?», Тутышкин, наконец, оказался способен задать более осмысленные и подходящие к случаю вопросы.

– Как прикажете это понимать, капитан? – прижимая ладонь к месту ушиба, дрожащим голосом пролепетал он. – Что это значит? Извольте объяснить!

Птицын нагло ухмыльнулся.

– Охотно изволю, господин бывший градоначальник, охотно! И в целях экономии времени – предельно лаконично: «Слазь!»

Плешивая голова Тутышкина мгновенно увлажнилась обильно выступившим потом.

– Т-то есть, к-как это «Слазь!»?

– Очень просто!

Вытаскивая за шиворот трясущегося от страха градоначальника из-за стола, капитан объяснял уже не только словами, но и руками.

– Власть переменилась! Так, что ты теперь – не Туточкин, а – Тамочкин!

Дружным хохотом спутники Птицына мгновенно оценили «остроту» своего предводителя.

– В общем, вали отседова, как говаривал мой дворник Кузька!

Безапелляционно извлекаемый из-за стола, Тутышкин попытался рукой дотянуться до кнопки звонка.

– Зря ты это, дядя! – укорил его Птицын. – Охрана почивает в коридоре. Для такого случая мы даже пожертвовали парой бутылок водки – по штуке на нос. Точнее: на голову. А если уж совсем точно: по голове! А что поделаешь: надо! Народ не проявил сознательности: пытался воспрепятствовать торжеству законности и порядка!

Птицын снисходительно похлопал Тутышкина по рыхлому плечу.

– Так, что ты, уж, лучше не серди нас! Вали, пока миром просят! Пшёл вон!

Низложенный градоначальник не заставил упрашивать себя, и на подкашивающихся ногах вывалился из дверей теперь уже бывшего своего кабинета. Проследовав мимо стонущих по углам охранников, он прежде всего, направился в туалет. И уже – рысью: вполне понятное дело.

Так начался знаменитый «мятеж» капитана Птицына. Стоявшие за его спиной «кукловоды» в лице генералов Клеймовича, Кутахова и Свищёва – все яростные сторонника Барона – решили таким неординарным способом заявить о настроении командного состава Волонтёрских Сил Юга России. Заодно они хотели проверить реакцию Главкома на выступление оппозиционно настроенных офицеров.

Птицын, разумеется, не был посвящён в «интимные» подробности. Его, пьяницу, драчуна и горластого критика «чистоплюя» Иван Антоныча, в любом застолье возглашавшего здравицы в честь Барона, просто ловко науськали на мятеж, больше похожий на дебош. Кандидатура Птицына тем более устраивала стоявших за его спиной настоящих заговорщиков, что он командовал ротой охраны «правительственных» учреждений города, и ему было проще всего обеспечить силовой захват сданных под охрану учреждений. Что он и сделал.

При этом генералы-«бароновцы» пока ещё не планировали никаких по-настоящему решительных действий: только зондаж и чуточку шантаж! Зондаж возможностей захвата Бароном власти – и шантаж теперешнего Главкома в целях постепенного приучения того к мысли о неизбежном расставании с креслом.

В течение трёх дней Птицын «управлял» городом. Ну, как управлял: функционирование городского хозяйства обеспечивали те, кто умел это делать, и кому это полагалось по должности. А перманентно нетрезвый Птицын восседал в кабинете градоначальника, перемежая это сидение периодическими выездами в город в служебном «ландо». Никакими другими «делами» он не занимался – как по причине неспособности ни к чему другому, кроме пития и бития, так и по причине того, что просто не знал, чем ему заниматься дальше: никто ему этого не сказал.