Стражи Глубин. Легенды Эруада. Книга третья

Сейчас армия вздохнула с облегчением, перейдя на обычный режим.

«Главное – Джорджио в тепле да при королевских щах», – с улыбкой думал Флаури, прощаясь с владычицей зимой. Он в очередной раз приехал на кладбище побеседовать с духом отца, рассказать последние новости и спросить совет. Тимбертон старался поведать всё до капли, надеясь, что отец всё же сумеет подать ему знак в момент крайней нужды. Флаури искренне верил, что непременно будет услышан, ведь в их семье было не принято бросать в беде, а совет мог понадобиться в любой момент.

Эрве чувствовал тревогу, переживал каждый день с мыслями о грядущем, о тяжком времени, напророченном Валмалинором. Возможно, эти слова действительно были предупреждением, а может – попыткой напугать и заставить обманом вернуть Осколок. Если тогда, в Цитадели Мира, Флаури считал, что делает единственно правильный выбор, то сейчас, чем больше проходило месяцев, тем сильнее он сомневался, опасаясь момента, когда грозные речи Валмалинора превратятся в чудовищную реальность.

– Наш геро-ой! – прозвучал вдруг знакомый голос за спиной.

Флаури обернулся и успел лишь заметить подошву сапога, что с глухим ударом скрыла от него и без того унылую серость пасмурного весеннего дня. Эрве не ждал подобной подлости, охваченный глубокими раздумьями. Он упал на землю, почувствовав, как из носа хлынула кровь.

Открыв глаза, Флаури ухмыльнулся.

– Грен… – покачал головой паладин, – неужели ты считаешь, что сейчас – время и место для подобных разборок?

На нём была не по погоде лёгкая белоснежная свободная рубаха навыпуск и тёмные кожаные штаны с крупной шнуровкой по бокам. Сапоги, как показалось – те же, что и в тот роковой день у трактира.

Противник подбоченился и гаркнул:

– Именно самое время и место. Я прикончу тебя прямо рядом с могилой твоего жалкого папашки! И, заметь, сделаю это в одиночку, – речь толстяка была искажена отсутствием передних зубов.

– И правда, – заключил Флаури, вытирая кровь с лица, – где же твои друзья?

– Они мне не нужны. Никто не должен видеть твою смерть. Пусть потом гадают, от чьей руки пал великий герой, – Грен выглядел весьма сурово, и Флаури пришлось всерьёз задуматься над его словами.

Сын Варнора попытался подняться, но Грен вновь наградил его сильнейшим пинком, теперь уже в живот. У него перехватило дыхание, в глазах потемнело. Грен в это время злорадно усмехался, чувствуя своё превосходство.

Флаури понимал, что ему нельзя позволить злости затмить сознание и вступить в схватку со ставшим ещё жирнее за прошедшее время неприятелем. Он мог запросто убить его голыми руками, но нужно было искать другой выход. Непонятно, почему Грен решил, что легенды про Эрве – всего лишь выдумки. Сколько их прочитано деревенскими учителями, сколько примеров невиданной силы было приведено мальчикам и девочкам, а у некоторых в голове так ничего и не отложилось.

– Что-то я не вижу перед собой настоящего бойца, который спас целые города от вторжений. Или за тебя это делал кто-то другой? – толстяк подбоченился и стал ходить из стороны в сторону, словно строгий учитель, вразумлявший нерадивого ученика.

– Грен, послушай… – восстановив дыхание, прохрипел Флаури. Кровь так и сочилась из разбитого носа.

– Мне абсолютно не хочется с тобой разговаривать. Хочу лишь, чтобы перед смертью ты знал, что я заставлю страдать всю твою семью за убийство моего отца! – закричал Грен так, что, казалось, было слышно в Даллор-Куре.

– Мой отец не делал этого… – огрызнулся Флаури.

– Заткнись, сопляк! – крикнул Грен и замахнулся здоровенным кулаком.

Тимбертон успел пригнуться, и ручища пронеслась у него над головой. В следующий миг он перекатился назад и встал на ноги. Кровь не останавливалась, замарав куртку и рубаху.

– Что значит, ты заставишь мою семью страдать?! – закипел Эрве, пытаясь нагнать страха на противника.

– Я убью вас всех: сначала тебя, потом – твою мать и брата! – ухмылялся Грен.

– Не стоило тебе этого говорить! – прорычал Флаури и бросился на толстяка. Здравый ум затмила плотная пелена ярости. Были затронуты священные для него понятия, возникла прямая угроза его близким, за которых он с радостью отдаст жизнь, либо без промедления заберёт её у кого бы то ни было. В таком состоянии в действиях обычного человека, защищающего родное, могли исчезнуть рамки дозволенного, а в случае с Флаури последствия были бы намного страшнее. Самое главное – обратного пути у Эрве не существовало.

Мощным толчком Посланник Валмалинора сбил с ног ненавистного противника, и они вместе упали на травянистую землю аккурат между двумя могилами. Эрве оказался сверху и стал наносить жёсткие беспощадные удары по лицу Грена. В нём пробудилась чудовищная энергия, о которой толстяк не мог даже и подозревать, и которой сам Флаури сильно боялся. В голове замелькали яркие вспышки, словно запертые в стеклянной банке мотыльки, что метались из стороны в сторону в поисках выхода. Тимбертон не видел, что происходит у него прямо перед носом. А творились там довольно жуткие вещи. Почти бессознательный Грен уже не мог сопротивляться после первых двух ударов, и с каждой секундой его лицо всё больше превращалось в кровавое месиво.

– Флаури! – послышался звонкий голос, прорвавшийся сквозь вязкий купол ненависти, заполнившей разум верховного паладина Ордена Мау’Рина.

Милана подскочила к сидящему на поверженном враге Эрве и отбросила его в сторону, ухватив за шиворот. Флаури упал, но мигом вскочил на ноги. Разглядев Милану, он словно освободился от ужасных чар и смог здраво оценить последствия произошедшего.

Тучное тело Грена почти неподвижно лежало между ними. Грудь едва вздымалась от слабого дыхания. Лицо толстяка было похоже на кусок изодранного мяса – нос сломан, губы разбиты, всюду рассечения, кровь и… снова зубы. Даже в десятках уличных деревенских драк Флаури не встречал подобной жестокости. Всё, как правило, ограничивалось разбитым носом или подбитым глазом.

– Что здесь стряслось?.. – ужаснувшись от увиденного, растерянно поинтересовалась Милана.

Флаури встрепенулся, словно его окатили из ведра ледяной водой. В глазах читались недоумение и страх. Он видел, что произошло, даже понимал, что виной тому он, но окончательно осознать случившееся ему что-то мешало. Словно некая дымка скрывала от него жуткую реальность, заставляя верить, что это – всего лишь сон.

– Кажется… мы подрались, – сухо вымолвил Эрве, присев на землю рядом с телом Грена.

– Ему срочно нужна помощь! – засуетилась девушка, отбросив вопросы и оглядевшись по сторонам. – Вставай! Чего уселся?! Нужно отнести его к лекарю!

Флаури затрясло, как тогда, в подвале дома Харита, при виде огромного орка. Кости в ногах будто исчезли, а на их месте возникла мягкая вата. Сердце бешено колотилось. Руками овладели судороги. Дыхание спёрло, а в глазах появились слёзы. Могущественный Эрве был повержен собственной жестокостью.

– Флаури! – закричала на него Милана, тормоша за плечо. Девушка была в растерянности. Она мысленно ругала себя за то, что позволила Флаури вновь скрыться от всех. Зная, где его искать, Милана каждый раз спешила к нему, осознавая, что однажды может случиться какая-нибудь неприятность, но именно сейчас опоздала всего на несколько минут. Да и неприятностью произошедшее вряд ли можно было назвать. Скорее – беда.

Тимбертон кое-как совладал с чувствами и поднялся с земли. Они подхватили обмякшего толстяка под руки и что было сил водрузили на лошадь Миланы.

Грен ещё дышал, когда друзья буквально ворвались к деревенскому лекарю. Дверь низенького, но добротно сложенного деревянного домика распахнулась с такой силой, что с полок на стене попадала разная утварь. Внутри было довольно просторно. Мирно потрескивали в печи охваченные пламенем дрова, освещая центральную часть помещения. В полумрачных углах виднелись нехитрые предметы мебели – мягкое кресло, книжный шкаф да односпальная кровать. Посередине комнаты стоял дубовый стол на толстых прямых ножках. Здесь царило само спокойствие, наслаждающееся пьянящими ароматами лечебных трав, что висели пучками на стене возле печи. Сам лекарь – невысокий старичок с длинными волнистыми волосами пепельно-серого цвета – что-то толок в деревянной ступке, возможно, экспериментируя с новым экстрактом или рецептом отвара. На нём были серая льняная рубаха, затянутая узким кожаным ремнём, да чёрные штаны с вытянутыми коленями.

– Провалиться мне в Вулкан! – воскликнул он. – Что с ним случилось?!

– Да я… – протянул Флаури.

Милана резко оборвала его:

– Разбойники! На кладбище подстерегли! Зачем только он им понадобился?

– Так! Давайте его вот сюда – на стол! Времени мало! – старик, которого все звали Чудаком, отставил ступку на печь, свернул с дубового стола серую потрёпанную скатерть и бросил куда-то в угол.

Друзья положили Грена на застеленный свежей простынёй стол и отошли. Руки Флаури пробила крупная дрожь. Он не смог даже слова вымолвить, просто стоял, как вкопанный, и смотрел на окровавленную фигуру. Подобное с ним случалось, когда он чуть не погиб от топора огромного орка и когтей дорга на Орхомене. Страх, правда, тогда был совсем иной. Сейчас он переживал за жизнь другого человека, находившегося на волоске от смерти. Орк-то не заставил бы долго мучаться, разрубив на две части одним ударом. Последствия же бесконтрольного гнева и разрушительной силы будут преследовать Флаури всю оставшуюся жизнь.

– Зачем ты?.. – тихо спросил Тимбертон, пока Чудак копошился с Греном.

– Заткнись, – зашипела девушка. – Не хватало сейчас ещё разборок с Королевскими Мастерами!

– Так! Выйдите отсюда и не мешайте! – прикрикнул лекарь, не поворачиваясь, и друзья спешно покинули его дом.

Снаружи столпился народ – человек двадцать. Видимо, собрались здесь, заметив друзей, волочивших Грена с кладбища. Люди что-то бурно обсуждали, но, увидев Эрве, замолкли в ожидании объяснений. Поскольку Флаури оказался не в состоянии вымолвить даже слово, Милана взяла инициативу на себя.

– В округе разбойники! Не уходите далеко от деревни! – спокойным, но предостерегающим тоном разъяснила она.

В город тут же был направлен гонец за усилением деревенской стражи, а друзья остались в Веорне, расположившись в трактире Фрагона, что был заново выстроен год назад. Внутри сидели четверо мужчин, негромко обсуждавших какую-то весёлую тему за одним столом. Горели настенные масляные лампы, а под потолком притаилась незажжённая свечная люстра. Обстановка отличалась от прежней лишь новизной. Всё те же столы вдоль стен, та же стойка в центре противоположной от входа стены, правда, более широкая, чем раньше. С кухни доносились запахи овощной зажарки и варёной рыбы, что перебивали даже аромат свежевыпеченного хлеба. На немой кивок Фрагона друзья помотали головами, давая понять, что ничего не нужно, и присели за дальний стол в углу трактира.

– Зачем ты соврала?.. – преодолев предательскую дрожь, вымолвил Флаури после рассказа о случившемся.

– Тебе нужны проблемы? – глядя ему прямо в глаза, прорычала Милана.

– У Эрве разве могут быть проблемы? Он же сам на меня напал. А покушение на жизнь Эрве обходится дорого, – попытался парировать гнев девушки Тимбертон.