Роман без героя

Сын опустил руки, достал сигареты и нервно закурил.

– Поэтому, отец, я стал реже бывать у тебя… Ты ведь, как это называется, полностью порабощён, притом, заметь, маниакально порабощён свой идеей-фикс! Я хотел с тобой посоветоваться о свадьбе с Марией, но куда там!.. Ты ведь занят своей глобальной проблемой целиком и полностью занят. Твоя голова бессмертием забита!..

– А этот кавардак в квартире? Или я сам всё тут верх тормашками перевернул?

– Обычное ограбление…

– А деньги, сто пятьдесят тысяч, которые остались от проданной дачи, почему же не взяли? Вон они, в левом ящике стола. Не в сейфе, заметь, а в ящике, который никогда и на ключ-то не запирался, как лежали, так и лежат… А жёсткого диска и самого ноутбука – нет. Флешки – как корова языком слизала… Кой-какие записи, касающиеся атманоприёмника, исчезли… На какой хрен, простите, всё это понадобилось какому-то, как ты говоришь, «типичному бомжу», понадобилось? Задницу свою моими схемами подтирать?

После этих отцовских слов Володя звонко шлёпнул себя ладонью по крутому лбу.

– Ах, дубина стоеросовая, полиционер стопроцентный!..

Волохов удивлённо посмотрел на сына.

– Да как же я раньше то не додумался, что это работа спецслужб.

Он резко поднялся, будто катапультировался из глубокого профессорского кресла, заметался по комнате некурящего отца в поисках большой хрустальной пепельницы.

– Если ты, судя по манекену, работаешь над созданием киборга, робота с искусственным интеллектом, то ведь это – универсальный солдат, о котором мечтают все армии мира. Он прочен, вынослив, не боится ни воды, ни огня, а в случае выхода какой-то функциональной части его не нужно класть в госпиталь для долговременного лечения. В военной мастерской или прямо на поле боя ему легко заменят простреленный блок – и вперёд, к полной победе над проклятым врагом! Не так ли, отец?

Губы профессора самопроизвольно вытянулись в скептическую улыбку. Он с жалостливой любовью посмотрел на доморощенного наивного, но такого родного оратора, родившего хоть какую-то мысль.

– Дурак ты, Вовка, – не снимая улыбки с лица, сказал отец. – Может, ты и законченный дарвинист, но, надеюсь, не веришь, что человек произошёл от обезьяны?

У Владимира проснулось чувство противоречия, свойственное всем беспокойным натурам, всегда и во всё пытающимся «дойти до самой сути».

– Верю! – с вызовом бросил он. – Верю, назло тебе, отец, верю не в твой виртуальный, фантастический Атман, в этот дутый твоим богатым воображением пузырь. Я верю ещё великому – для меня, по крайней мере – Дарвину и его теории происхождения человека от обезьяны.

– Хорошо, хорошо, – поспешил успокоить сына профессор. – Я тоже поверю, если ты мне ответишь на простой, я бы сказал, детский вопрос. А откуда взялась первая обезьяна? Ась?

И старик, скоморошничая, приложил ладонь к уху, как это делают тугослышащие люди.

Владимир молча полез в карман за пачкой сигарет, неспеша достал, покрутил в руках то, чем не первый год пугал его Минздрав.

– Ладно, у нас с тобой разговор не о происхождении человека на Земле, а об искусственном интеллекте, который, как я понимаю, ты хочешь поместить в тот манекен. И если всё это срастётся, то получится замечательный киборг, человекоподобный робот. Так?

Профессор тихо рассмеялся, глядя на сына, которому модная идея создания киборга, робота с искусственным интеллектом, который может и работать, и убивать вместо живого человека, закрыла научный обзор. «Так, – подумал он, – когда-то шоры прикрывали глаза умным, но пугливым лошадям». Киборг – это сочетание всего искусственного. Искусственный интеллект – это всего процессор с оперативными системами, программами и пятигигабайтной, не более того, памятью. Его же человек в сверхпрочной оболочке из нанолатекса, не потеряв своего высшего Я, будет тем же человеком, той же личностью, которая по какой-то причине утратила своё биологическое, природное тело. Атман оживит его искусственного сына, который он, продав дачу под Завидово, гараж, все оставшиеся от Нины золотые колечки и ожерелья с уральскими самоцветами, на трёхмерном принтере скопировал с ростовой фотографии последнего живого и любимого им человека – сына своего Владимира.

Дай-то Бог, конечно, пожить тому подольше, но на Бога, как говорят на Руси, надейся, а сам не плошай… Клон Владимира можно было бы считать идеальным, если бы не одно но… У манекена не было лица. Было то, что ещё должно стать лицом, а пока что это можно было назвать заготовкой. Или маской с грубо намеченными чертами человеческого облика.

– Я хочу создать не искусственный интеллект, не робота, а ЖИВОГО, ты понимаешь, сынок, абсолютно живого человека, только помещённого не в бренное тело, которое служит от силы и через силу 70 – 80 лет… Я помещу его в более совершенное искусственное тело из, как любит выражаться молодёжь, суперматериала. И новая оболочка Атмана будет верой и правдой служить человеку 500, 600 и больше лет. Вот моя задача, она же и сверхзадача всего завтрашнего направления нашей гуманной науки, Володя.

Последние слова старик произнёс несколько торжественно, будто заключал свою сенсационную речь на очередном научном симпозиуме.

– Постой, постой, – покрутил так и не зажжённую сигарету в пальцах, сломав её Владимир. – Но твой Атман, если есть, не сможет жить в мёртвом теле.

Старик со снисходительной улыбкой мудрого человека, взял сына за руку, вытащил из его пальцев сигарету и бросил её на пол.

– Атман, сын мой – сущность всего живого на Земле. Это Высшая воля Ноосферы, – при этом он посмотрел на люстру, в которой горела только одна лампочка. – Атман, если его поместить в ладно скроенную искусственную оболочку, которая не уступит в своей функциональности биологической, уверен, оживит её. Вот послушай!..

И старик, лихорадочно порывшись в кипе бумаг на своём столе, сказал:

– Вот что написано в Упанишадах, разделе Вед.

На листочке его рукой был выписан абзац, переведённый профессором с санскрита.

– Слушай и мотай на ус…

Он пробежал глазами весь листок, шевеля сухими губами.

Ага, вот, нашёл… «Как тело растёт за счёт пищи и воды, так индивидуальное «Я», питаясь своими стремлениями и желаниями, чувственными связями, зрительными впечатлениями и заблуждениями, обретает в соответствии со своими действиями желаемые формы». Дошло?

– Не совсем, – честно признался Владимир.

Профессор начал раздражаться.

– Это же элементарно, Ватсон! – бросил он. – Если Атман, утративший свою природную оболочку, тело своё то есть, находится в поиске или пойман в ловушку, то он с удовольствием, как сказано в этой древнейшей научной книге, «обретёт в соответствии со своими действиями желаемые формы».

Профессор, имевший со студенческих лет быстро-быстро (будто он тёр палочку о палочку, пытаясь добыть желанный огонь для своего очага) потёр руку об руку. Это, знал Володя, верный знак того, что верное решение у отца уже в кармане.

– Карма, которая в обязательном порядке есть у каждого Атмана, имеет волновой характер. А само слово с санскрита переводится как «действие». И вот эта, не побоюсь слова, гениально рождённая в моей голове и изготовленная моими же руками штуковина, которую я создал всего за год, – он бережно достал из внутреннего кармана пиджака заветную коробочку серебряного цвета и даже поцеловал её, – эта штуковина, которую я назвал атманоприёмником работает в волновом диапазоне кармы Атмана человека.

– Так, так, так, – начал прозревать Волохов-младший. – Значит, этот атманоприёмник и есть ловушка душ умерших людей…

– Именно так! – воскликнул старик и потёр руки, довольный, что наконец-то его идея, его мысль, которую он материализовал в этой малюсенькой коробочке из неизвестного металла, дошла и до родного человека. – Именно так, парень! Но с одной существенной поправкой. Она ловит атманы людей, ушедших из земной жизни до срока.

– Как это, до срока?

– Ну, скажем, если человек не выполнил до конца своего предназначения на земле. Погиб в автокатастрофе, умер от рака, от пули на войне, был насильно умерщвлён… Да мало ли?

– А что, у каждого человека есть своё предназначение?

– А как же! – удивлённо воскликнул старик. – Свой Атман, своё предназначение. У всего живого, сущего на нашей планете есть только своё, сугубо своё предназначение, данное Атману Высшим Разумом Ноосферы. Простолюдины во все времена называли это «Божьей искрой».

– Значит свой индивидуальный атман, если следовать твоей логике, есть и у собаки, кошки, рыбки и даже у нашей берёзы под окном, посаженной ещё мамой?

– У всего сущего. Это так без всякого сомнения. Есть Атман – есть и жизнь. И своё индивидуальное предназначение. Иначе не было бы никакого смысла в том, чтобы зажигать «Божью искру» на одной из планет Солнечной системы.

– А почему твой ловушка твоя, прости отец, приёмник, ловит только души людей, ушедших в мир иной, так сказать, досрочно?

– А потому что атманы, выполнившие своё предназначение в нашем измерении, навсегда покидают земную биосферу, отбывая в иное измерение информационного пространства Вселенной.

Владимир протянул к коробочке руку, чтобы потрогать это «гениальное изобретение» отца и заодно убедиться, что всё это ему не снится.

– А работает ли она в жизни? – задумчиво спросил он. – Практика – критерий истины. Любой истины, даже такой бредовой, как твоя.

Старик обиделся и бережно спрятал во внутренний карман пиджака заветную коробочку.