Дети Бафомета

Зайчиха подошла к очагу, сунула лезвие тесака в огонь, и по хижине пошёл удушливый запах горелой крови. Она медленно поворачивала лезвие, а когда кровь выгорела полностью, вынула тесак из пламени и положила на пол.

– Зачем ты это сделала? – спросила Острозубка.

– Сейчас остынет – почищу от нагара, и будет снова чистый, – ответила зайчиха, – а то заржавеет ещё.

Красноклык задумчиво посмотрел на топор, покрытый сгустками крови и лоскутками кожи, и сказал:

– Я лучше просто вытру.

– Вон, у стены их комбинезоны валяются, – кивнув, сказала Ушка, – вытри.

Красноклык подобрал с пола вонючий, засаленный комбинезон и тщательно протёр лезвие топора.

– Как же воняет, – брезгливо сказал он, отшвыривая комбинезон обратно.

– Здесь вообще не очень приятно пахнет, – заметила Ушка, – кровью, затхлостью и гнилым мясом.

– У меня такое чувство, что этот запах будет преследовать меня всю жизнь, – прошептала Острозубка.

Ушка усмехнулась:

– Не переживай – не будет.

Красноклык, осмотрев хижину, что-то подсчитал в уме и спросил:

– А вы не заметили, что эта комната какая-то маленькая?

– В смысле? – спросила Ушка.

– Ну, снаружи хижина казалась больше, – ответил лис, – может, здесь есть ещё помещение?

Ушка огляделась: хижина внутри действительно оказалась не такой большой, как должна была быть.

– Здесь наверняка есть ещё одно помещение, – уверенно сказала она, – надо выйти наружу и посмотреть.

Они вышли из хижины и действительно нашли ещё один вход, располагавшийся с торца. С того места, с которого они оглядывали хижину в первый раз, этот вход был не виден. Красноклык осторожно открыл толстую дверь из досок, зашёл внутрь и тут же выскочил наружу из-за ударившей в нос невероятной вони, которую почувствовали даже Ушка и Острозубка. Запах, исходивший изнутри, был похож на вонь туалета, усиленную в десятки раз.

– Это ужасно, – глотая воздух ртом, сказал лис.

Его глаза покраснели и покрылись слезами. Красноклык быстро потёр нос, стараясь избавиться от запаха, но лишь сильнее прослезился.

Ушка, прикрыв нос рукавом, вошла внутрь. Острозубка зашла следом, лис остался снаружи.

Комната, в которой они оказались, была в два раза меньше первой, вдоль стен стояли деревянные столы, покрытые толстым слоем запёкшейся крови, а у противоположной от входа стене, подпёртый толстыми палками, стоял большой металлический чан. Зайчиха и мышка подошли к нему и заглянули внутрь: в мутной жидкости, от которой исходил настолько сильный запах разлагающейся мочи, что ощущался даже сквозь плотную ткань курток, плавали звериные шкуры.

Зайчиха передала мышке тесак, взяла прислонённую к стене палку и осторожно перемешала содержимое чана. Одна из трёх плавающих там шкур выглядела очень знакомой, и Ушка, подцепив её, попыталась приподнять, но у неё ничего не вышло. Зайчиха схватила палку обеими лапами и, напрягаясь изо всех сил, приподняла шкуру, положила её на край чана, продела под ней палку и вынесла наружу. От вони у неё закружилась голова, перед глазами потемнело, поэтому, кинув шкуру на землю, она опустилась на колени и упёрлась лапами в землю.

– Фу, как же от неё воняет, – брезгливо поморщившись, сказал Красноклык, – а ведь это…

Он внимательно присмотрелся к шкуре и уверенно сказал:

– Это же тот барсук, который червей в ручье ловил. Как там его звали?

– А я откуда знаю? Но, похоже, что это действительно он, – ответила Ушка, которая уже успела немного отдышаться, – я тоже эту шкуру узнала. Значит, он убежал в лес, а эти двое его поймали.

– И повесили череп на забор, – задумчиво сказал лис.

Раздался длинный скрежещущий звук, словно передвигали что-то тяжёлое. Ушка и Красноклык обернулись и увидели, что Острозубка, прикрыв нос рукавом, одной лапой тянет наружу деревянный ящик. Мышка упиралась изо всех сил, но ящик, по всей видимости, был для неё очень тяжёлым и, упёршись в невысокий порог, она никак не могла продвинуться дальше. Ушка, хмыкнув, поднялась и, приподняв ящик одной лапой, перетащила его через порог, проволокла несколько метров и поставила.

– Интересно, что в этом ящике? – спросил Красноклык.

– Открой и узнай, – ответила Ушка.

Действительно, зачем задавать такие глупые вопросы, когда ящик перед ними и, чтобы узнать, что внутри, его достаточно просто открыть, тем более, что на нём не было никаких замков? Красноклык откинул крышку и все трое заглянули внутрь, а там было, на что посмотреть: две больших упаковки белкового порошка, по четыре пачки в каждой, шесть упаковок сигарет и двенадцать бутылок водки.

– Это же настоящая водка! – восхищённо сказал лис, достав одну бутылку. – Вон, на ней даже этикетка есть, пробка литая! Я только пустые бутылки видел! Откуда она у этих?

– Украли где-нибудь, – высказала догадку Острозубка, – или отняли.

– Не иначе, – согласилась зайчиха.

Красноклык, вцепившись зубами в горлышко бутылки, сорвал сургучную пробку, выплюнул её и сказал:

– Не знаю, как вы, а я хочу её попробовать!

– Может, потерпишь немного? – спросила Ушка.

– Да, – сказала Острозубка, – нам ещё надо решить, что дальше делать.

Лис с сожалением посмотрел на бутылку и умоляющим голосом проскулил:

– Пожалуйста, ну я совсем чуть-чуть! Пожалуйста!

Он состроил настолько невинную и жалостную физиономию, что Ушка усмехнулась и, махнув лапой, ответила:

– Валяй, но только чуть-чуть.

Лис довольно кивнул, приложил горлышко ко рту и сделал несколько маленьких глотков.

– Уф-ф-ф, – прошептал он, оторвавшись от бутылки, – это просто здорово! Я прямо чувствую, как она течёт внутри меня! Обалдеть, как приятно!

– В любом случае, взять её с собой мы не сможем, – сказала зайчиха, – нам нужна еда, а не алкоголь.

– Ну, хоть пару бутылочек, – взмолился Красноклык, – пожалуйста!

Ушка прикинула, сколько пачек белкового порошка в ящике, сколько свободного места у них в рюкзаках и согласно кивнула:

– Хорошо, если место останется, можешь взять водку.