Сказки Белой Горы. Часть II

Тут вылез Максим с предложением написать крупными буквами: «Ленина не кормить!»

Кучак окончательно проснулся:

– Все вы пытаетесь впихнуть старика в авантюру. Во-первых – я ещё сижу, во-вторых – Азербайджан с Арменией из-за Карабаха сцепились. Бои, говорят по всей линии фронта. Нам думать надо чтобы на Россию не перекинулось.

– Война! Грандиозная! За неделю боёв подбито более одного танка. В поле под Прохоровкой, в одном бою (Курская дуга) около тысячи танков с обеих сторон были выведены из строя.

Отчасти он прав. Очередной виток напряженности спровоцировали местные политические пигмеи для удовлетворения своих мелкотщеславных амбиций. Более тридцати лет длится тупое бодание, только разжигающее взаимную ненависть. Заметьте! В России почему-то нет армяно-азербайджанских боёв – значит могут мирно уживаться. Простым людям война как раз не нужна, они и сами договорятся. Не стоит лезть в чужие дела, но так и хочется предложить закавказским странам объединиться под общим названием Азермения или Армебайджан. Живите ребята дружно…

– Погодите уклонисты – я пришел в себя – мы до конца не дорешали. Предлагаю Ленина-Кучака не выставлять в одном месте, а совершить тур по городам и весям Штатии. Предпочтение – захолустью, там народ полопушистей. Это – раз. Дальше: любое дело непременно должно иметь размах (хотя бы как азербайджанская рыночная торговля в России). Ни в коем случае нельзя ограничиваться одним, пусть даже популярным товаром.

– Ну вот, уже продал меня – запричитал Александр Васильевич.

Пришлось его остановить:

– Да погоди ты! Никто тебя не собирается продавать, а только лишь сдать в аренду для твоего и нашего заработка. Считай это коммерческой командировкой. Я о другом совсем. Ленин – это Ленин, а почему бы не продать на аукционе портянку последнего вышедшего из Афганистана солдата.

– А где она хранится? – с живым воровским интересом полюбопытствовал Макс.

Я ответил вопросом на вопрос:

– Мало помоек что ли в России? Слушайте дальше. Наверняка найдутся покупатели на ботинок Хрущёва, которым он долбил по трибуне ООН. На любителя пойдут пуговицы с френча Троцкого…

– В количестве сто восемьдесят штук – добавил Вовка.

– Ладно, согласен, а ещё носки и кальсоны Сталина, сапоги Маршала Жукова, последний выведенный из Германии танк, подковы коня Будённого, чемодан, в котором вывезли краденые документы по атомной бомбе из Лос-Аламоса. Хотя нет, их в коробке из-под торта тащили, ну всё равно, был же чемодан потом.

– Хватит, достаточно, пытался остановить скромный Кучак.

– Что ты! Главное забыли. Портреты Сталина из газет, коими задницы вытирали. Они, якобы, в архивах сохранились.

Макс сморщился:

– Такую дрянь не купят…

Володька не дал ему договорить:

– На ура пойдёт товарец. Я предполагаю самый грандиозный спрос на те бумаженции.

В проходняке возник Коля Князев и выслушав о чём идёт речь, предложил снова прогуляться на свежем воздухе. Двое отказались и пошли одни старики.

– Помните, раньше уборочные компании проводились? Спросил меня и Кучака бывший водитель Воскресенского кирпичного завода.

Ещё бы мы не помнили. Сам вопрос звучал для более чем шестидесятилетних ветеранов битв за урожай неуклюже-странно.

– Нюхали, знаем – ответил за нас двоих Кучак.

– Тогда вам объяснять не нужно, что спиртное во время уборочной не продавалось. А как не выпить, тем более – шофёру? Это сейчас стремятся набирать трезвенников, а раньше то народ был не в пример пьющим. Нас двоих, меня и Ваську Шкурникова, баба у него ещё такая…

– Да погоди о бабе, – перебил Кучак, – о деле говори.

– Я и говорю, послали нас зерно возить на ток. День возим, другой… трезвые до безобразия. Посылаю Ваську в магазин «Культтовары», а баба его…

– Что ты заладил о его бабе?

– Она заведующей клубом была и приехала в поле с конкурсной бригадой. У неё с мужем происходила постоянная борьба за трезвость, но на прочих представителей сильного пола, эта борьба не распространялась, особенно, в случае оказания ей деликатных услуг…

– Даже так? – Кучак поразился.

– Гораздо круче, чем так. Я её слегка пригладил, кое-что пообещал и получил вознаграждение – половинку стаканчика спирта. У этих культурников всегда заначки были.

– Тогда понятно, зачем ты Ваську отправил – уверенно высказался я и ошибся.

– Да нет, он в парфюмерный отдел поехал за «Тройным» одеколоном – лучший напиток из душистых вод. Но частично ты прав. Так получилось, пока остальная агитбригада пела и плясала перед комбайнерами, я её в передвижном вагончике поощрил… Васёк явился с фуфыриком (флаконом одеколона); остался очень доволен, что супруга его не разбранила, а наоборот, была с ним мила и любезна… Плясуны убрались восвояси, а приятель, чуть не дымится от нетерпения. Мне-то легче, я-то махнул. Он говорит: «Наливай, потом уж мне наплескаешь, а то боюсь – рука дрогнет». Я спокойно опорожняю половину флакона и ему в стаканчик нацеживаю. Только налил, Ваську бес какой-то дёрнул спросить под руку: «сколько время?» Засучиваю рукав – глянуть на циферблат хотел – стакан и кувыркнулся. Не его день значит, а мой…

– Не стыдно тебе было? – с хитрым Ленинским прищуром спросил Александр Васильевич.

– Какой стыд? Когда спирт на кону стоит – о стыде думать некогда.

– Да, за спирт можно и потерпеть – согласился Кучак, – а вот с одеколоном номер не прошел бы…

Новости последних дней довольно своеобразны. Премьер на весь мир заявил, что Россия вошла в число крупнейших экспортеров сельскохозяйственной продукции и тут же огорошил предположением, что дескать через несколько лет, страна сможет полностью обеспечить себя продуктами питания. Смотрящие телевизор долго чесали лбы и затылки гадая: «экспортёр наша страна или крупнейший импортёр?»

В начале октября, шестого и седьмого числа вдруг довелось увидеть почти горбачевское прикудахтование ни о чем президента, вроде бы не свойственное ему раньше. Весной он клятвенно обещал индексировать пенсии работающим пенсионерам, а шестого октября на прямое предложение об этом понёс невнятицу. Похожая история случилась и седьмого, в день его рождения. Стареет что ли?

Минобороны подготовило «подарок» к шестьдесят восьмой годовщине Путина – в половине второго часа ночи прогремел грандиозный взрыв боеприпасов под городом Скопин, Рязанской области… Новость о заболевшем коронавирусом Чубайсе (о таком гнилье лучше бы не упоминали), пришла в одном блоке со взрывом.

В нашем девятом отряде телевизор я смотрю редко, чаще ухожу в шестой, на третий этаж. У нас же десяток-полтора «зрителей» упиваются рекламными МУЗ ТВ и «Пятница». По первому прославляют безголосых кривляк, составляют различные псевдорейтинги, по-другому заманивают лопоухих середнячков в заграничные вояжи, суля долларовую зарубежную благодать. Понятно, что денег у людей нет, зато вам сладко нашептывают: «Возьмите кредит и дуйте в экзотические страны, ведь вы этого достойны». То, что по кредитам придётся расплачиваться, многие, особенно молодёжь, не думают. А если рассудить здраво: сейчас практически карантин, без малого весь мир для нас закрыт, самолёты и те не летают, но всё равно ненасытные банкиры впрок пытаются всучить, если не кредит, то хотя бы мысль о нём…

Пока я был занят думами, Кучак носился по бараку в поисках меня как собокальника для выпивания традиционного кофе. Когда мы уже сидели в его проходняке, нюхая горячий напиток, мне залетела в голову любопытная мысль:

– Александр Васильевич, тебе известно, при какой температуре растаивают сопли?

Кучак печально вздохнул:

– Начинается…

– Да что ты в самом деле? Послушай! Ну не было у нас соплей, а стоит глотнуть горячий чай или кофе – сразу появляются. Ты заметил закономерность?

– Ну есть что-то в этом духе.

– Так давай пойдём с научным подходом. Я что заметил: чай прохладный – нет соплей, тёплый – почти нет, а если есть, то густые, зато, чем горячей – тем они жиже.

– Это тебе любой санитар в дурдоме разъяснит.

– Не скажи! По-моему, тема соплей обойдена наукой, пора материал на кандидатскую диссертацию собирать. Вон, половина депутатов и чиновников диссертации накатали (да и то, вряд ли сами), которые высморкнутой сопли не стоят…

Почти всё лето длилось шоу с уголовным делом артиста Михаила Ефремова. Любое заседание суда превращалось в театральное представление, причём, не самим актером, а силами массовки из публики, дежурящей при здании суда, да клоуном-мошенником Эльманом Пашаевым, подвизавшимся в роли адвоката. Защитник Ефремова до того заигрался, что усадил подопечного на восемь лет. Теперь самому адвокату грозит срок. А как льнули зрители к экранам, ожидая подъезда на «Майбахах» и «Бентли» Пашаева и Добровинского, которого сдвинутый умишком Никита Джигурда назвал Добросвинским.