«Древоходец». Деревенский колдун.

Надежды на спокойный выход не оправдались. Дорогу преграждал мужчина в коляске. Он костыли упёр в стену, с другой стороны, в коляску вцепилась высокая и худая женщина – таким образом полностью перекрывая проход. Стоявший рядом Павел, увидев выходящих из кабинета врачей, только беспомощно развёл руками.

Константин Сергеевич, передал трость Павлу, быстрым шагом подошёл к мужчине в коляске, остановился и приложил ладонь к его голове. Попросил убрать костыли – мешают. Несколько секунд простоял с закрытыми глазами. Колясочник и его сопровождающая с тревожным ожиданием смотрели ему в лицо.

– Что скажите доктор? – спросила женщина, когда он открыл глаза и убрал ладонь.

– Ну, что ж, температура нормальная, – бодрым тоном произнёс Константин Сергеевич, и уже беспрепятственно пошёл дальше по коридору. Павел, держа трость наперевес, бросился его догонять.

– Как вы так можете! – закричала ему вслед женщина.

– В том и дело, что сейчас я не могу никак. Ни так, ни этак. Я пустой!

– Но мы же были первыми в дополнительном списке. Вы уж трёх-то всегда принимали, а то и больше. Почему сегодня никого?

– Он девочку с эпилепсией обследовал из дополнительного, – вмешался Николай. – Следующий раз и вас обязательно примут.

– Да они с матерью – аферистки! Припадок подстроили, чтобы без очереди пройти, – по-прежнему громко заявила женщина. – Я слышала мать с дочкой переживали: врач опаздывает, вдруг всё закончиться, а он ещё не подойдёт. Мы сегодня первые были, а эта вертихвостка цирк устроила…

– Люся, прекрати, не надо! – попытался утихомирить жену колясочник. —Девочка маленькая, жалко же…

– Всех жалеешь! Ты бы себя и меня пожалел. Который раз мы сюда притаскиваемся? И сколько ещё придётся? Сегодня чуть с крыльца не свалился – еле удержала…

Константин Сергеевич остановился и повернулся к Павлу. Он знал, как по этому городу, как, впрочем, и по любому другому городу России, тяжело перемещаться инвалиду в коляске. Правда, у мужчины были костыли, что говорило: частично он может передвигаться самостоятельно, но всё равно – для двух пожилых людей каждый поход в больницу был настоящим испытанием.

Он забрал трость у Павла, и тихо сказал: – Завтра с утра я посмотрю его в твоём кабинете. Помоги им добраться до больницы. Только помни: я не при делах – это твоя инициатива. Можешь даже немного денег с них взять, а то бескорыстная помощь в наше время подозрительна.

Павел понимающе кивнул, развернулся и пошёл договариваться.

Константин Сергеевич направился дальше к выходу. Идущий рядом Николай произнёс:

– Надо же, какая смелая!

– Ты о ком?

– Да об этой – с девочкой припадочной. Вызвать искусственно – опасно… Да и как сумела?

– Она мне говорила: в интернете много зависала.

– Каким только гадостям в интернете не научат! – осуждающе покачивая головой Николай

– Вообще-то, я тоже считаю: такое в интернете сложно найти, если вообще возможно. Наверное получилось, как говориться, эмпирически.

– Как, как получилось? – переспросил Николай.

– Коля, не строй из себя идиота больше, чем есть.

– Константин Сергеевич, конечно, извините, но вы с пациентами говорите чётко, внятно. А когда один на один… Я вот сейчас, в конце фразы, только свист какой-то услышал.

– Дикция моя не нравится? Забылся? Нарываешься! А в жабу? В бородавчатую жабу?

– В жабу не сможете. Только сейчас жаловались – сил нет.

– А ты и осмелел? Хорошо в жабу бородавчатую не смогу, но бородавку наколдовать на носу – легко.

– Вы же говорили, что открыты для критики, готовы выслушать любые суждения. А сейчас – простое замечание, и сразу, какие-то экзотические угрозы.

– Это когда же я такую дикую глупость говорил, что открыт к критике? Наоборот, я мог сказать, что критику в свой адрес не принимаю, потому как считаю себя идеальным. Или есть сомнения в моей идеальности? – Задав вопрос, он остановился и хищным взглядом впился в нос Николая.

– Шеф, вы и-с-с – ключительный и во-с-с- хитительный! – совершенно без улыбки, в своей флегматичной манере просвистел, парадируя колдуна Николай.

– То-то же! Вижу, осознал. И это… Можешь почаще, насчёт восхитительного. Я не против.

И ещё, так уж и быть, с поправкой на образовательный уровень выпускника Алтайского университета, поясню и разжую, – продолжил Константин Сергеевич. – Я сказал: «Она пришла к этому эмпирически». Эмпирически, Николай, это значит – опытным путём. Постарайся запомнить: может где вставишь в беседе – блеснёшь. Николай с шумом вдохнул воздух, помотал головой, но от комментариев воздержался. – Случайно, нечаянно, вызвали припадок. Затем повторы при схожих обстоятельствах. Что спровоцировало? Запах, еда, таблетки – бог знает. Но разобрались, а сегодня воспользовалась… Я сейчас вспомнил: она так странно взглянула, когда я разливался на тему, как трудно вызвать эпилептический припадок. Это действительно бывает сложно, а иногда и невозможно. Но у девочки, они уже регулярные: раз в неделю – подгадать легко.

Закончив фразу, Константин Сергеевич некоторое время шёл молча. В этот час коридор больницы был практически пуст. Посетителей осталось мало. Впереди санитарка гоняла шваброй грязную тряпку по линолеуму пола. Услышав сзади шаги, она, не оборачиваясь, сварливым голосом потребовала остановиться и подождать. Врачи послушно встали. Некоторое время она ещё повозила тряпкой, затем развернулась и, не разгибаясь, подсунула швабру к их ногам. Потребовала: «Вытирайте!». Константин Сергеевич первым наступил на тряпку. Санитарка сначала упёрлась взглядом в трость. Медленно, как бы ещё не веря, стала поднимать голову и вдруг с криком: «Матушка Пресвятая Богородица!» – выронила швабру и отпрыгнула назад, едва не опрокинув ведро с водой.

– Вы давно здесь работаете? – строго спросил у неё колдун.

– Четвёртый месяц, – пробормотала женщина.

– И что же, столько времени здесь, а всё шарахаетесь от меня, как коза ушибленная? Когда, наконец, успокоитесь?

– Ой, извините! Вдруг случилось… Растерялась…

Константин Сергеевич вытер подошвы о тряпку и двинулся дальше. Николай же тряпку брезгливо обошёл, и быстрым шагом бросился догонять колдуна. Догнав, пошёл рядом широко улыбаясь.

Заметив его улыбку, Константин Сергеевич спросил:

– Что здесь особенно смешного? Ну глупая зашуганная тётка.

– Зря она вас боится. Вы со своими методами уже ей не страшны, – продолжая улыбаться ответил Николай.

– Чего так? Почему не страшен?

– А вы видели, какая роскошная бородавка у неё на носу?

– Чего, чего? Бородавка? Николай, возможно ты и удивишься, но подобный атрибут в женщинах меня – ну совсем не заводит! Вероятно, я уже старомоден. Может для тебя: молодого эстета – это как вишенка на торте… Интересно, а какие у тебя ещё предпочтения? Ну-ка, ну-ка – поделись, поделись – не стесняйся! Наверное, ещё и геморроидальные…

– Вы только что мне угрожали, —поспешил перебить Николай, пытаясь «сбросить» собеседника с «фантазий на тему». —Вы обещали мне бородавку на нос наколдовать, а ей, этой женщине, и бояться нечего: всё уже в наличии.

– А -а, вот ты о чём! Воочию увидел возможные последствия. Поверь, к данному случаю – не имею никакого отношения. Но если эта, так сказать, конкретная бородавка, доставляет тебе столько радости – могу взять за образец, и поселить прямо у тебя перед глазами. Представляешь, как удобно: только открыл глаза и сразу – вот моя радость.

Игра: злоехидный колдун третирует нерадивого ученика, и сообразный лёгкий трёп на эту тему – являлся дежурным способом расслабиться. Так они переключались, снимая напряжение. На приёме у Константина Сергеевича было много не рядовых случаев. Сложных и в диагностике, но главное – сложных и тяжёлых из-за реакции людей на поставленный диагноз. Ещё больше негатива выливалось на них при отказе в лечении. Колдун часто был последней надеждой, и, понятно, отказ в лечении – это крушение надежд, слёзы, истерики.

Год назад Константин Сергеевич попросил подобрать напарника. Тигрыч предложил Николая, ссылаюсь на спокойный характер молодого врача, и почти полное отсутствие эмпатии. Но и со «слабой эмпатией», первое время Николай захандрил, начал даже «прикладываться». Тягостные ощущения навивало чувство своей никчёмности и ущербности рядом с колдуном. Но со временем он справился с депрессией, подстроился под напарника, укрывшись за шутливой маской бесталанного и ленивого ученика. Для себя же решил просто набираться опыта, и, конечно, подзаработать денег. И ещё у него была отдушина – ему доставляло огромное удовольствие шпынять колдуна, если удавалось уличить в ошибках, или незнании.

Константин Сергеевич замечания воспринимал спокойно, добродушно отшучиваясь. Если с окружающими колдун часто зло ёрничал, или грубил, стараясь всех оттолкнуть от себя, то с коллегами на работе вёл себя совершенно по-свойски, не «давил авторитетом», а стремился выстроить непринуждённые отношения.

До Николая, напарницей на приёме была сорокалетняя женщина, тоже терапевт. Она с таким неприкрытым пиететом и обожанием относилась к Константину Сергеевичу, что, в конце концов, он не выдержал, и потребовал замены, жалуясь Тигрычу, что хочет нормальных человеческих отношений.