«Древоходец». Деревенский колдун.

– Одиннадцать лет. Серьёзные приступы начались два года назад. До этого, где-то с восьми лет, раз в два месяца, может и реже случались приступы головокружения, и её при этом сильно тошнило. А первый настоящий, хорошо помню, сразу после Новогодних праздников, не этого года, а прошлого. Получается, чуть меньше двух лет… Мы ещё тогда думали, что отравилась сладостями из подарков. Ну а сейчас – частота нарастает. Уже чаще, чем раз в неделю. Препараты помогают слабо. Сопутствующих заболеваний нет, – ровным и чётким голосом доложила женщина.

– Вы, конечно, много читали об эпилепсии?

– Да, сутками сидела в интернете.

– Тогда не буду вдаваться в подробности. Мы с вами нанесли метку. Под этой меткой находиться частичка мозга, которая является очагом активности, эпилептическим очагом. Он небольшой и, я считаю, его необходимо удалить.

– А вы можете сказать, как удаление отразиться на девочке, на развитии? Это не приведёт к нарушениям? За что эта часть мозга отвечает?

– Понятия не имею, за что эта часть отвечает. Но мозг очень сложный орган, способный распределять функции утраченных частей между другими отделами. Тем более, она очень молода.

– Вы хотите сказать, что эта операция абсолютно безопасна?

– Что значит абсолютно?! Все операции небезопасны, тем более на мозге! Ваша девочка правша?

– Да, правша.

– Если правша, – сразу обозначу опасность. Рядом с этой точкой находиться зона Брока. Если её повредить, то могут появиться нарушения речи. Видели Павла – дочь вашу относил? Вот у него было нечто подобное, вызванное, правда менингитом. Потихонечку, со временем – восстановился. Конечно, диктором ему на телевидении не быть, но изъясняется уже, вполне понятно.

Повредить мозг в зоне Брока – это один из худших вариантов, при подобной операции. Я же вас направлю к очень опытному специалисту. А он, с большой долей вероятности, не допустит ошибок. Тем более, что провёл сотни подобных операций, а его клиника оснащена отличным новейшим оборудованием.

– Но я точно знаю, что вы, Константин Сергеевич можете… Точнее я беседовала с человеком, которого вы избавили от эпилепсии без операции.

– Вы же сказали: сидели в интернете, разбираясь… У эпилепсии есть десятки просто причин, есть ещё и множество совокупных причин. В некоторых случаях, я кое-что могу сделать, но, извините, не в вашем. Поэтому рекомендую операцию. Что важно: удалять будут не огромную часть височной доли, как это делали раньше, да и сейчас иногда делают, а маленький фрагментик.

Сразу должен предупредить – клиника в Германии. Стоимость, я буквально месяц назад отправлял туда пациентку с похожей проблемой – порядка 50 тысяч евро. Вам, возможно обойдётся дешевле – в клинике действует льготная программа для детей.

Если вас это заинтересовало, если вы хотите, – можем дать контакты этой пациентки. Она уже вернулась домой и прекрасно себя чувствует.

Константин Сергеевич вопросительно посмотрел на посетительницу, но та продолжала молча смотреть прямо перед собой, не реагируя на вопрос.

– Вы меня слышите? – обратился он.

– Да, да! – женщина словно очнулась. – Хорошо, давайте телефон.

– Надеюсь, рано или поздно, Николай Петрович закончит свои изыскания в области геометрии, освободиться, и мы попросим связаться с ней. Сами понимаете, без её согласия мы не вправе… Уверен, женщина она контактная – не откажет, и доложит всё в подробностях. Вот ей, приступ вызывал искусственно. Пришлось потратить и силы, и время. А с вашей девочкой – видите, как удачно получилось.

– А эти измерения, которые сейчас делает другой врач моей девочке…– Николай Петрович? Я правильно запомнила его имя?

– Да, правильно.

– Так вот, эти измерения они очень важны? Просто он выглядел таким растерянным.

– Самое важное, мы уже сделали – поставили метку. А Николай Петрович, – очень хороший терапевт, только вот анатомию и строение мозга – подзабыл. Пусть потренируется.

Как появиться, он вам передаст ещё проспекты этой нейрохирургической клиники в Германии.

Заведующего отделением, где делают такие операции – зовут Павел, точнее сейчас уже Пауль Фельбуш. В детстве жил у нас, в смысле в Союзе. Прекрасно говорит на русском – даже и переводчик не понадобиться.

Он будет мне сегодня звонить. Если хотите, я ему скажу, и кто-нибудь из персонала с вами свяжется?

– Хорошо, – женщина печально кивнула головой и стала платком промокать набегающие слёзы. – Я всё же надеялась, что всё кончиться здесь и сейчас…

– Понимаю, – ответил Константин Сергеевич, – но, поверьте, операция у Пауля… Чуть не забыл! – перебил он сам себя. Пойдёмте к вашей девочке.

Они прошли в массажный кабинет.

– Скальпель и салфетку, – обратился Константин Сергеевич к Павлу.

– Что вы хотите сделать? – заволновалась женщина, увидев, как он со скальпелем подошёл к спящей на кушетке девочке.

– Закреплю метку. Зелёнка – очень ненадолго.

Скальпелем быстро нанёс крестообразный надрез на месте метки. Недолго подержал руку над ранкой, а затем стал вытирать кровь. Когда убрал салфетку, стал виден только оставшийся розовый крестообразный шрамик.

– Ой, господи! – потрясённо прошептала женщина. – Уже всё зажило!

Константин Сергеевич мог и не заживлять ранку, а дать организму самостоятельно справляться с небольшим разрезом. Но «чудо» заживления показал специально, давая матери девочки воочию убедиться в своих способностях. Он её подталкивал, – оставить сомненья, поверить в него, и не затягивать с операцией.

Женщину оставил ждать пробуждения девочки, пообещав позже выдать заключение с результатом осмотра. Попросил Павла пригласить следующего пациента, а сам, вместе с подошедшим Николай Петровичем, направились в свой кабинет.

Пока новый пациент не появился, Константин Сергеевич поинтересовался:

– Слушай, Николай. Я пытался найти файл с этой девочкой, но не смог.

– Она не в основной очереди, а в дополнительной, – ответил Николай, немного полистав файлы.

– Плохо! Я уже сегодня отработал с пятью пациентами, а к основной очереди так и не приступил!

Надо дальше поаккуратней.

И ещё хочу тебя попросить. Закончишь с выпиской для девочки – посмотри пожалуйста… Я когда её искал, наткнулся теперь ещё и на мальчика. Он, правда, немного постарше – ему двенадцать – с глиомой зрительного нерва. Там очень много данных. Несколько результатов МРТ по годам, анализы. Будь добр, составь мне выписку по динамике распространения, изменению в анализах, чтобы, потом не терять времени.

Дальше приём пошёл рутинно. Насколько рутинным можно назвать приём, когда больным с инсультом приходиться отказывать в лечении – хоронить их последние надежды. Сегодня из шести с инсультом, было отказано трём. И каждый раз приходилось выдерживать крики, успокаивать истерики. Каждый раз объясняя, что умерла очень большая часть мозга, и он не бог и уже ничего сделать не может. Отказал он и тучной пожилой женщине с артрозом – слишком запущенный случай. Предложение похудеть, а затем провести операцию по установке искусственных суставов, было воспринято, как личное оскорбление.

Предпоследним зашёл мальчик с глиомой зрительного нерва в сопровождении матери.

К их появлению Николай уже подготовил выписки по динамике развития опухоли, а также по состоянию зрения и последние анализы.

– Женщина села на предложенный стул, а мальчик остался стоять. Он, опустив голову, смотрел вниз. Чувствовалось, что очень напряжён.

–Я прочитал, как зовут молодого человека – Михаил. А вас? – обратился Константин Сергеевич к женщине. – И вы, конечно, мама?

– Татьяна. И да, я мать.

– Михаил, ты посиди в коридоре, пока мы с твоей мамой поговорим.

– Я и так всё знаю. Я знаю, что могу ослепнуть, – высказав это, мальчик остался стоять в прежней позе.