«Древоходец». Деревенский колдун.

– Понимаешь, – объяснял он Тигрычу, – когда она так на меня смотрит, ну как на бога, сошедшего с небеси, у меня появляется непреодолимое желание: или выругаться матом, или громко испортить воздух.

– Ну и испортил бы воздух! Только думаю, она учуяла бы лишь запах ладана и этой, как её…, и мирры, – с хохотом ответил Тигрыч.

Ради сохранения душевного комфорта своего самого ценного специалиста, Тигрыч всё же пошёл навстречу его пожеланиям и предложил Николая.

И вот сейчас, Константин Сергеевич с Николаем, закончив очередную совместную смену, теперь уже молча подходили к выходу.

Николай шёл и думал о завтрашнем дне, представляя, насколько он будет серым и скучным. Рутинный приём пациентов в поликлинике маленького провинциального городка. Больничные листы, измерение давления и температуры, рецепты: аспирин, но-шпа. Он будет сидеть, выполнять пусть и нужную, но заурядную, нудную работу и ждать.

Если, поначалу работая с колдуном, он страдал от своей «никчёмности», то со временем с этим справился, затем, как-то незаметно, пришло другое – он плотно «подсел» на сильные эмоции, выплеск которых сопровождал каждый приём у колдуна. Сам по себе Николай был человеком холодным, скупыми на эмоции, но сильные проявления у других людей, как бы подпитывали его энергией, повышали тонус жизни.

И теперь он постоянно ждал следующего приёма с колдуном, надеясь на очередную дозу подпитки.

Константин Сергеевич, в отличие от идущего сейчас рядом с ним Николая, о завтрашнем дне, не думал. У него ещё и на сегодняшний вечер было запланировано несколько дел, и он в уме, выстраивал временной график, чтобы не опоздать на основное событие – «свидание» с Аннушкой.

Николай сдал ключи от кабинета вахтёру, тот бросил их в стол и кивнув на выходную дверь, сказал: «Всё спокойно!».

Они попрощались с вахтёром и вышли на улицу.

– Побегу, – надо мать о постояльцах предупредить, – сказал Николай и махнув рукой, двинулся по улице. Темп его передвижения абсолютно не соответствовал заявленному: «Побегу».

От стоявшего недалеко от входа тонированного «Гелендвагена» подошли два мужчины и за руку поздоровались с колдуном.

Один из них – блондин, выше среднего роста, с мелкими чертами лица – Борис Викторович Решетников. Второй – невысокий, но крепко сбитый, – его охранник – Жора.

В машине был ещё и водитель, но его имени Константин Сергеевич не помнил.

– И где же толпы буйных инвалидов, от которых нужно вас спасать? – поинтересовался Борис.

– Сегодня обошлось. Нынче инвалид спокойный пошёл, снулый. Буйных и яростных борцов совсем мало осталось, а бывало, – сбегал через приёмное отделение…

– И заборами, заборами, – продолжил Борис.

– Случалось и такое, – согласился Константин Сергеевич.

Глава 7

Познакомился он с Борисом полтора месяца назад, когда тот привозил к нему на обследование дочь.

За день до его приезда, Тигрыч перехватил Константина Сергеевича сразу после приёма, и начал уговаривать завтра утром, а на завтра у колдуна по графику была «прокачка» больных в стационаре, прийти пораньше и посмотреть дочку очередного клиента, за которого просили «очень влиятельного люди».

Константин Сергеевич, прочувствовав сильную «озабоченность» Тигрыча, легко, за «просто так» не согласился, потребовав установку кондиционера в массажном кабинете.

Тигрыч долго распинался, объясняя, как замечательно можно обойтись и одним кондиционером, установленным в смотровом кабинете, просто держа открытыми двери в соединяющем их коридорчике, но, в конце- концов, сдался. Правда, потом кондиционер так и не установил, ссылаясь – всё равно уже скоро зима.

Когда следующим утром, надев из-за дождя плащ, колдун вышел из дома, ему позвонил Тигрыч и сообщил, что пациентку – девочку уже привезли. Она лежачая, её поместили в массажный кабинет, и пока просто оставили на каталке.

Тигрыч также предупредил, что пришлёт за ним машину – такая забота со стороны главврача, недвусмысленно говорила – клиент весьма состоятельный, и главврач «из кожи лезет», стараясь угодить.

Стоило войти в больницу, как Тигрыч, чуть ли не за руку, сразу потащил его к массажному кабинету, где рядом с дверью стояли два охранника.

Охранники внимательно осмотрели Константина Сергеевича, и молча сами открыли дверь в кабинет. Он как был в мокром плаще и шляпе прошёл внутрь, а охранники, также молча, дверь за ним закрыли. Войдя, он увидел лежащую на каталке девочку лет шестнадцати, может чуть больше, с изумительными глазами, которые делали её очень похожей на артистку Савельеву в роли Наташи Ростовой. Рядом с девочкой сидел мужчина и держал её за руку. Девочка подняла свои замечательные глаза на Константина Сергеевича, и с нотками усталого равнодушия спросила:

–Пап, и что за дементор тут нарисовался?

Кто такие дементоры Константин Сергеевич знал. До этого ему несколько раз приходилось слышать, как местные малолетки кричали ему вслед: «Колдунов в Азскабану», и с испуганным визгом разбегались.

Он спросил у Дмитрия, куда его так упорно направляют невоспитанные детишки, что за «Азкабана» такая?

Дмитрий с полной ответственностью взялся восполнить пробелы в образовании колдуна, и принёс все книги про Гарри Поттера. Когда же через месяц, забирал книги обратно, то поинтересовался: – И как? Понравились, или нет?

– Нет, – ответил Константин Сергеевич. – Там всё ложь, там всё недостоверно.

– Чего? – «Выпал в осадок» Дмитрий.

Заявление о «недостоверности» его настолько ошеломило, что он даже переспросил:

– Мы говорим о книгах про Гарри Поттера?

– Да о них. Не понимаю, чему ты удивляешься? Автор может отправить героев, в любой выдуманный мир, куда угодно. Может поставить в самые невероятные обстоятельства: в фантастические, в сказочные – на что хватит воображения автора.

Но он не имеет права, менять основные инстинкты человека, менять суть человека, и суть межличностных отношений.

По сюжету книги, – продолжил свой критический разбор Константин Сергеевич, – Гарри с девочкой несколько месяцев, живут в како-то доме в лесу. Живут только вдвоём. Подросткам по 17 лет. Выброс гормонов – вулкан. Девочка описана как симпатичная. И каково юноше проживать с ней в одной комнате?

Представь, – вот она повесила сушиться трусики и лифчик. Вот, во сне, скинула одеяло, обнажив ножку. А ему 17 лет. Можно сказать – лось в период гона. Себя вспомни.

А по книге: «Доброе утро Гарри! Как ты себя чувствуешь?».

А как Гарри может себя чувствовать, когда на стенку залезть хочется?

А он ей с мягкой улыбкой в ответ: «Здравствуй…»

Э-э-э, забыл, как девочку зовут. – Константин Сергеевич вопросительно посмотрел на Дмитрия.

– Как-то на букву «Б», – попытался вспомнить Дмитрий.

– Это всех твоих девочек на букву «Б» зовут, которых, когда я в отъезде, в мой бассейн таскаешь. А эту кажется, кажется на «Г» … Точно! Вспомнил: Гингема!

– По-моему, Гингема – это из другой сказки, – осторожно заметил Дмитрий.

– Не суть, – отмахнулся Константин Сергеевич и продолжил: – Я, конечно, понимаю, что это не женский любовный роман, и сильно заострять на переживаниях и страданиях юного Гарри не стоило, но всё же надо было, пусть слегка, пусть намёками, но коснуться темы доблестной борьбы Гарри над преодолением основного инстинкта. А если автор опасался, что детишки перевозбудятся при чтении, то за ким лешим ты поставил своих героев в насквозь провокационную ситуацию? А коль уж поставил, то не изображай их дурилками картонными.

Хотя про Гарри Поттера книги Константину Сергеевичу и не понравились, но они расширила его кругозор настолько, что, когда лежащая на каталке в его кабинете девочка обозвала его дементором, он тут же сориентировался и вспомнил, что это за создания и откуда они взялись.

Сравнение с дементором, безусловно, провокационно – оскорбительное, но сразу делать замечание не стал, решив познакомиться поближе. Отец, укоризненно покачавший девочке головой из-за её демарша с дементором, встал со стула и представился – Борисом Викторовичем Решетниковым, а указав на девочку добавил: «Моя дочь – Алиса».

Сразу, с первого взгляда, Константину Сергеевичу стало понятно, что Алису сейчас воспитывает только отец, и они очень близки. И ещё было очевидно, что отец длительное время находиться в состоянии сильнейшего стресса. Он явно недавно был более полным, но сейчас сильно похудел. Воротничок рубашки стал уже велик на пару размеров, а кожа с осунувшихся щёк спустилась вниз, и болталась бахромой.