Тени давно минувших лет

Махнул своим людям рукой, объяснил на хазарском языке, что сражения не будет, все идут в город.

По дороге внимательно смотрел на сопровождавших воинов, вслушивался в их речь. Варягов среди них почти не было, все говорили по-славянски. Кроме Трюгви было только два варяга, и они выделялись вооружением и мощными конями. Только у троих славян были мечи, остальные вооружены луками, копьями или булавами. Теперь он разглядел, что кольчуги тоже не на всех, на большинстве кожаные куртки с нашитыми бляшками. Он сам не знал, для чего рассматривает воинов, скорее всего, чтобы не думать, что ждет весь отряд в Любече. Радовало только, что оружие не отобрали.

Дорога вывела на берег Днепра, но почти сразу ушла от него вправо, петляя по холмам. Днепр был виден временами слева, за лугами и старицами. Через полтора часа перед отрядом открылся вид на город. Мы назовем его городом, так как иных в то время на этих землях и не было. Расположился он километрах в полутора от Днепра, между большим озером и маленькой речкой, почти ручьем, заросшим кустарником. Издалека виден был плотный деревянный частокол поверх вала, деревянные башни слева и справа от ворот. За открытыми воротами поднимались на пригорок дома, вернее, видны были только крыши, покрытые дерном.

Собственно, тогда ни Тов, ни Малк не могли видеть, чем покрыты крыши, да и не интересовало их это. Малк знал о существовании города Любеча, еще бы – один из главнейших городов славян левобережного Приднепровья. Но не думал, что он такой маленький. Конечно, он сравнивал его мысленно с Итилем, который был по населению в десятки раз больше всяких Парижей или Лондонов, а по площади, вероятно, раз в сто. А Тов ничуть не удивился: прибыли в маленькое поселение, ну и что? Чуть в стороне за ним на высоком обрывистом холме виден был еще один такой же высокий частокол, за которым виднелись крыши домов. Тогда они не знали, что это детинец – замок владетелей этих земель.

Дорога шла вдоль ручья, поворачивала с подъемом мимо рва к городским воротам. В воротах встречали мальчишки, было видно и несколько любопытных молодых женских лиц. Тов с удивлением рассматривал, теперь уже вблизи, этот плотный частокол, возвышающийся над земляным валом, деревянные башни слева и справа у ворот, деревянную мостовую, начавшуюся сразу же за воротами города. Как это не похоже на Итиль и поселки, окружающие его! Там все из кирпича, пусть и необожженного, но кирпича. Дерево слишком дорого, чтобы его тратить на такие глупости, как уличный настил. Дома тоже абсолютно все деревянные – сколько же деревьев нужно нарубить на эти дома? И деревья основательные: он смотрел на бревна, положенные в основания стен – это же столетние дубы!

Впрочем, удивляться было уже некогда. Прямая улица провела отряд воинов и небольшую группу людей Малка мимо дома, стоящего как бы на площади, то есть посреди участка, окруженного с двух сторон домами. Сам дом выделялся среди соседей только некоторой своей основательностью. Собственно, это был даже не дом, а два дома, то есть два стоящих рядом сруба, объединенные в один. Второй сруб служил как бы продолжением первого, располагаясь сзади от него. В первом из них проходило богослужение, а во втором жил священник.

А перед домом пустое пространство с плотно утоптанной землей, за которым еще одно сооружение. Позднее Малк узнал, что это храм Велеса. Так и уживались они рядом: почти всегда пустая церковь и полный в некоторые дни языческий храм.

Но они не остановились у этих домов, идут дальше. Улица снова уткнулась в небольшие ворота. Ворота заперты, но из ближайшего дома выскочил перед отрядом человек и довольно быстро открыл их, вернее, поднял воротом плотную решетку бревен вверх, так что они могли пройти под воротами, не слезая с коней. Следом началась еще одна дорога, ведущая по склону холма довольно круто вверх, ко второму частоколу, заканчиваясь снова у ворот с двумя башнями.

Внутрь, в замок, как назвал его Трюгви, их не пустили, направив вбок, к зарослям кустарника, предложив разбить лагерь в нескольких десятках метров от ворот. Воины вошли в ворота, оставив рядом с людьми Малка двоих стражников.

Разбить лагерь просто, ведь шатер, в котором обычно отдыхали днем Тов и Малка, остался у разбойников. Теперь лагерь – это только кострище, о котором стали заботиться слуги, и расстеленный на земле для детей тонкий войлок. Остальные устроились просто на земле. За дровами сходили в ближайший лесок – стражники не мешали слугам. Через полчаса уже горел костерок, на котором на двух вертелах готовились куски подстреленного еще вчера подсвинка. Медный котел, который был у беглецов, тоже потерян в битве с разбойниками, так что о горячем питье можно только мечтать.

Но не идти же за водой к реке. Малк подошел к одному из стражников, начал говорить на варяжском языке, что хочет увидеть Трюгви, но тот ответил ему на славянском, что не понимает его. Малк повторил все то же на славянском, стражник несколько мгновений думал. Посоветовался со вторым стражником и провел Малка через ворота. Только теперь Малк разглядел «замок». На самом пригорке большой дом, вернее пять срубов, из которых три стоят в ряд, а два возвышаются над ними вторым этажом. Чуть сбоку еще несколько отдельно стоящих срубов-клетей, да к ограде примыкают какие-то строения с плоской крышей. Сбоку от дома, не очень далеко от ворот из земли бьет родничок – возможно, именно из-за него «замок» поставили здесь. Чуть ниже родничка солидное углубление, тщательно обмазанное глиной: вероятно, отсюда берут воду для хозяйственных нужд и для питья. Из углубления вытекает слабенький ручеек, пробивающийся под стеной и почти сразу же теряющийся в траве и далее в кустах.

Но Малк смотрит на выходящего из дома Трюгви.

– У тебя проблемы?

– Да, нам нужна вода. Можно набрать ее здесь?

– Хорошо, присылай человека. Но этот ручей течет и рядом с вашим лагерем, найдите его.

– На нас по дороге напали разбойники, многих убили, захватили наших вьючных лошадей. Не могли бы вы продать нам или дать временно два котелка? Я могу заплатить дирхемами.

– Торжище в городе, там ты сможешь купить все, что тебе нужно. А я тебе дам на несколько дней медные котлы. Что еще тебе нужно сейчас? Что у вас с едой?

– У нас есть немного мяса, есть крупа и мука, но мы уже неделю не могли варить ничего горячего. Если получим котлы, справимся. Но спасибо, что хотел помочь нам.

– Пока Свенельд не примет решение относительно вас, вы наши гости. Гость в доме – Один в доме. Если ночью будет дождь, вас пустят в замок, я дам указание. Я видел, у вас нет ни шатра, ни простого полога. Но дождя сегодня не должно быть.

– Сейчас тепло, мы уже привыкли спать без полога, но еще раз спасибо.

Прошло несколько дней. Лагерь немного обустроился: ручеек обнаружился в кустах, прямо рядом с лагерем, так что проблема воды была разрешена. Построили несколько шалашей, чтобы укрываться от дневной жары. Накрыли их сверху слоями камыша, благо его вдоволь на старицах Днепра. Съестное можно было приобретать на торжище в городе. Малк покривил душой, когда сказал, что у него есть немного денег. Дирхемов было немало, да и небольшой мешочек динаров был спрятан в седельной сумке. Но они здесь ни к чему. Нет на местном торжище чего-то такого, за что нужно платить золотом. За дирхемы и то получали сдачу шкурками зверей. Ими же научились позднее расплачиваться за продовольствие.

Через пару дней боль в руке Малка прошла, да и раненый в плечо пошел на поправку: рана начала зарубцовываться. И Малк решил продолжить обучение детей. Тов протестовал против повторения «ненужных», как он сказал, языков: греческого и хорезмского. Его больше тянуло к Авруму, который ежедневно тренировал его, объяснял приемы работы мечом. Малка более охотно училась языкам: славянским, греческим, арабским и варяжским она владела достаточно уверенно, немного знала латинский, но хорезмский был ей непривычен. В результате Малк решил, что хорезмский детям, вероятно, уже не потребуется, и сосредоточился в обучении на латинском.

Через неделю в замке началась суета. Малку сказали, что к вечеру должен из похода к кривичам прибыть с дружиной Свенельд. Наконец решится их судьба. Впрочем, Малк уже не очень страшился его приезда: спокойные разговоры с Трюгви, с которым он встречался за эту неделю три раза, свидетельствовали, что докладывать о прибывших тот будет благоприятно. Скорее всего, в рабов их не обратят.

Дружина входила в город с шумом, гамом, но в городе не задержалась, прошла к замку, разбила лагерь прямо у подножия холма, почти рядом с лагерем Малка. Малка в замок вызвали вечером, после захода солнца. Свенельд оказался мужчиной за сорок: невысокий, массивный, грубоватый. Он долго рассматривал Малка, потом заговорил по-хазарски:

– Я рад видеть у нас представителя дома Булана. С чем прибыли к нам?

Он явно успел переговорить с Трюгви, знает, что приезд Малка не является официальным визитом представителя соседней державы, но делает вид, что не осведомлен об этом.

– Многоуважаемый князь, я дядя великого мэлэха Иосифа, но прибыл сюда не с официальной миссией. Наоборот, я убежал из Итиля, так как вызвал непонятное мне недовольство мэлэха. Я всего лишь беглец.

Свенельд не князь, просто опытный и уважаемый военный предводитель. Но он и политик, понимает, что, хотя в нынешнем положении Малк не представляет ценности для киевского княжества, но беглый близкий родственник главы великой империи может при неожиданном повороте событий оказаться очень полезен. Так что совсем неплохо держать его в запасе, оказать покровительство:

– Я надеюсь, что у нас тебе понравится, постараюсь помочь устроиться на наших землях достаточно удобно. Трюгви говорил мне, что ты хочешь добраться до Новгорода. Но лучше ли будет тебе на севере, где всегда холодно? Я предлагаю тебе поселиться здесь или в Киеве. Здесь я могу сразу дать тебе землю для строительства жилища, разрешить брать лес в наших лесах. А потом, потом все будет, как решат наша великая правительница Ольга и князь Святослав.

Решение Малком было принято мгновенно. Свенельд явно не заинтересован в том, чтобы Малк и его спутники отправились в Новгород. Но предлагаемое им – не самый плохой вариант. Построить здесь дом, дать отдых детям, пережить зиму, а там видно будет, что делать дальше.

– Великий князь, я буду рад остановиться здесь, в Любече, под твоим высоким покровительством.

Весь август и середину сентября занимались обустройством на новом месте в городе. На подаренном Свенельдом участке был домишко – собственно, даже не домишко, а полуземлянка. Но участок привольный, можно построить даже два дома дополнительно и хозяйственные постройки. Детей перевели было в полуземлянку, но они сразу отказались в ней ночевать – не привыкли к земляным блохам. Шалаши разобрали и снова установили на участке, в стороне, чтобы не мешать новому строительству. Малк нанял двух опытных мужиков, и они с его людьми рубили в лесу сосны, обрубали сучья, доставляли на участок конными волокушами. Лучше всего было бы заготовить бревна зимой, тогда древесина сухая и хорошо просмоленная. Но ждать зимы некогда, дом потребуется скоро.

Мужики посоветовали строить дом по-новому, так, как строят их на севере, то есть не в виде полуземлянки, а на поднятом полу. Лесу для этого нужно больше, но ведь Свенельд разрешил брать столько, сколько нужно. Да и зашедший проведать Трюгви согласился, что это будет удобнее.

Все бревна ошкуривали почти сразу после привоза на участок. Тов с удивлением смотрел на скобель, которым снимали кору, попробовал сам, удивился, что получается. Почти сразу ему доверили ошкуривать, или окорять, как говорили мужики, все бревна. Посмеялись, что слишком медленно работает, ведь у него уходило на одно бревно не 15–20 минут, а полчаса. Но у малого времени много. Мужики сказали, что хорошо бы еще и просушить бревна несколько месяцев, но на это тоже нет времени.

После того как набрали в достатке бревен, оба мужика начали их готовить: делали выемки с одной стороны, чтобы бревна ложились друг на друга без зазора, готовили пазы на концах бревен для связки. На это ушло еще две недели. И в конце месяца стали поднимать дом. Дом сделали с двумя соединенными клетями. В основания стен поставили толстые бревна, обмазанные варом, да еще под них положили глиняные подложки. А дальше, к удивлению Малка, процесс прошел очень быстро, ведь работали все его слуги. Опытные мужики только подгоняли пазы на бревнах, чтобы они лежали плотно. Много времени ушло на пол. Малк захотел бревенчатый пол вместо глиняного. Мужики почесали в затылках, сказали, что пока такие не делали. Но потом привезли еще бревна, кололи их клиньями пополам, зачищали плоскую поверхность, застилали пол. Долго провозились с крышей. Мужики настояли делать ее по-старому, с засыпкой землей и устиланием дерном. Сказали, что иначе зимой будет холодно. Потом принесли два мешка сухого мха и поставили Това конопатить щели между бревнами.

Печь сначала сделали дымящей по-черному, но Малк сразу воспротивился. Долго объяснял мужикам, как сделать печь, чтобы дым уходил наружу. Они изумлялись, говорили, что тогда все тепло будет уходить «в трубу», но Малк все же настоял на своем. Что-то похожее на камин получилось. Зимой действительно было холодновато, но дров много, топили и ночью. А для остальных людей приготовили на участке две полуземлянки обычного типа. Их мастера строили очень быстро. Пришлось делать и конюшни. Колодец на участке действовал, мужики просто почистили его немного.

К середине сентября в основном все закончили, можно вселяться. Женщины приготовили еды, на пир пригласили Трюгви и еще несколько человек из его дружины с женами, у кого они были. Свенельд давно уже отплыл в Киев.

Глава II

953 год

Зимовка прошла успешно, слава Господу, никто из группы Малка не заболел. Двое из мужчин примкнули к мужикам-строителям, всю зиму заготавливали с ними лес, окоряли его, сушили – готовили к летним работам. Аврум с еще одним мужчиной ходил на охоту, благо леса и здесь полны дичи, правда, уходить приходилось в дальние леса. Там и кабанчика можно подстрелить, догнать и прирезать рогатинами, да и белку добыть. Совсем даже не помешают беличьи шкурки. Бобровые угодья им не показали.

Женщинам всегда забот в усадьбе много. А усадьба действительно уже полна. Полна и людьми, и животными. Завели несколько свиней, корова давала молоко, к весне ожидали теленка. Лошади тоже требуют заботы и кормежки. С осени немного накосили травы на приднепровских лугах, но этого не хватило: пришлось регулярно на торжище прикупать сено. А Малк продолжал учить Малку. Тов совсем отбился от ученья: то ходил с Аврумом на охоту, то возился с лошадьми.

Малка познакомилась с местным священником, отцом Амвросием. Вернее, познакомился с ним сначала Малк, когда священник заглянул к ним еще при строительстве дома. Священник не мог не зайти к новому поселенцу – это его долг, считал он. Не удивился, когда Малк начал говорить с ним по-гречески, уже знал, что тот владеет многими языками. Но когда Малка начала прислушиваться к их разговору и неожиданно вклинилась в него – удивился. Еще больше удивился, когда понял, что она хорошо знакома с первой частью Библии. Конечно, Малка называла ее Торой, но помнила все главки.

Честно говоря, священник лучше знал Евангелие и Апостолы, чем Библию, хотя свиток Библии на греческом языке у него имелся. Да и кому здесь нужна была Святая Библия. Родом из Болгарии, он получил сан в Рильском монастыре от самого преподобного Иоанна Рильского после обучения в Плиской книжной школе, основанной еще царем Борисом в 886 году в старой столице Болгарии Плиске. За пятнадцать лет служения в местной церкви Святого Андрея Первозванного ему практически ни разу не приходилось обсуждать с кем-либо тексты Библии. Он объяснил Малку, что был послан сюда еще в 937 году, построил церковь, пытался и пытается ввести местных жителей и варягов в святую веру, но это плохо получается. Соглашаются, кивают головой, а потом уходят поклоняться своим идолам. Тем более ему интересно было слушать Малку. А Малк в таких случаях молчал, довольный, что дочь не стесняется показать свои знания. Ни Малк, ни Малка не могли знать, что эти разговоры так скажутся на их дальнейшей судьбе.

Весной в их жизни мало что изменилось. Денег у Малка на покупку продовольствия было достаточно, да и его спутники, прижившиеся в городе, начали частично обеспечивать весь маленький коллектив необходимыми припасами. Заготовленные зимой бревна успешно продавались, живность дала приплод, заложили огород на выделенном ближе к речке участке. Малка два раза за зиму просили помочь горожанам. Однажды охотника помял медведь – зашивал и замазывал бальзамом раны. Другой раз женщина вывихнула ступню, помогли его компрессы. Хотя мог бы помочь и местный знахарь, но привели ее к Малку.

За неделю до травного месяца Трюгви стал собираться в поход к Радимичам на сбор уроков, как теперь назывались после реформы княгини Ольги налоги. Вместе с Трюгви отправлялись дружина и тиун, имеющий право выдавать печать о сборе налога. Без дружины ходить на сбор уроков бесполезно. Еще было свежо в памяти возмущение населения, когда прежние князья «ходили в полюдье». Тов долго просил у Малка разрешение уйти с Трюгви в поход. Малк сдался только после того, как Трюгви обещал, что лично проследит, чтобы с ним ничего не случилось. Зато после похода, а он длился более трех недель, Тов взахлеб рассказывал, как они ходили вдоль речушек по непроходимым дебрям, заходили в десятки мелких поселений. Везде люди хмуро отдавали шкуры зверей, пушнину. В одном поселении на берегу Днепра расплатились ромейскими монетами – оказывается, к ним приплывали на ладьях купцы, скупили всю пушнину.

Ужасался, в каких условиях выживают люди в лесных деревнях: живут в землянках, питаются только дичью да собранными в лесу ягодами. Рассказывал о меде, собираемом бортниками. Да и о хмельном питии, изготавливаемом из этого меда. Оказывается, и ему давали попробовать. Что ж, ему уже 13 лет, пора справлять бар-мицву. Отметили не очень шумно. Никого посторонних не приглашали, ведь у славян совершеннолетие отмечается в четырнадцать лет. Только Трюгви зашел, выпил за здоровье Това чару хмельного, сказал несколько слов о прошедшем походе, предложил Малку забрать Това в дружину. Но Малк не согласился. Даже на следующий день, когда Тов пристал к нему, чуть ли не со слезами упрашивая его отпустить в дружину, жестко ответил, что ему еще рано думать о войнах, сражениях.

В середине месяца изока (июня), перед Купалами, как говорили местные жители, стали ждать приезда княгини Ольги, о чем известил приплывший на быстром ушкуе гонец. И в городе, и в замке забеспокоились, начали все приводить в порядок. Починили мостки на озере, сообщающемся с Днепром: ведь именно здесь будут приставать челны Ольги; сровняли дорогу к городу; подмели, а кое-где и заменили колоды на улице, проходящей через весь город к замку; засыпали камнями и песком гигантскую колдобину перед подъемом на дороге от города к замку; вымели в замке затоптанное грязное сено из всех клетей, заменили свежим, благоухающим из первого покоса. На скотном дворе уже приготовили к приезду дружины быка и пяток свиней, благо Велес в прошлом году дал прекрасный урожай желудей, корма было много, и свиньи хорошо прибавили в весе. С озера доставили много диких уток, да и домашних порезали немало. Дружина будет большая, мужики покушать горазды, почему в первый день не порадовать всех? А дальше как уж распорядится княгиня.

Дождались. Утром в замок прискакал человек из засадного схорона, стоящего ниже над берегом Днепра, с известием, что на горизонте показались паруса многочисленных ладей. Естественно, пробегая размашистой рысью по городу, вестник тоже не забыл прокричать о прибытии княгини и дружины. И город устремился к прибрежным мосткам. Прошло чуть более получаса, и ладьи свернули из Днепра в озеро, опустили паруса, идут на веслах.

Первыми пристали три ладьи, высадившие пеших ратников, сразу оцепивших вместе с ратниками из замка небольшое пространство около мостков, оттеснив городской люд. Ладьи отвели в сторону и поставили на якоря совсем рядом с берегом. Следом пристали три большие «набойные» ладьи, с которых кроме дружинников свели несколько лошадей. И опять ладьи отошли в сторону, встав на якоря. В это же время с десятка ладей на берег, частично прямо в воду, высадилось с сотню пеших ратников. И только после этого к мосткам причалили три большие набойные ладьи с дощатой палубой, под которой разместились невидимые с берега гребцы. С палубы первой ладьи сошли княгиня Ольга и Святослав в сопровождении Свенельда, с двух других – княжеская челядь.

Малк и Малка стояли в толпе глазеющих горожан, но Тов был с замковыми ратниками. К княгине и Святославу подвели лошадей, Свенельд тоже сел на коня, и, сопровождаемые пешими ратниками, они двинулись к городу и через него – к замку. Следом за ними, выставив охрану у ладей, двинулись к замку остальные ратники, ведя несколько лошадей в поводу. Толпа горожан медленно расходилась по домам, обсуждая редкое зрелище.