Конец Пиона

Полковник пододвинул к себе чашку и сделал глоток холодного чая.

– Два дня назад нами была получена информация от ярославского резидента о том, что группа потеряла радиста.

Он замолчал. Похоже, он ждал от Тарасова какого-то вопроса, и тот, включившись в игру, спросил его:

– Господин полковник. У меня возник один вопрос: откуда у резидента подобная информация? Наверняка группа «Лесники» не имела никакой связи с ним.

– Хороший вопрос, Татарин. Ответа на него у меня пока нет. Теперь главное: ты обязан восстановить связь группы с Центром. Вместе с тобой на задание отправятся еще пять человек, один из которых – радист. Именно он должен будет выйти на связь с рации «Лесников». Не со своей рации, а именно с их рации, чтобы мы знали, что связь у них с нами есть. Позывной, с которым они выходили на связь, ему сообщишь лишь на месте.

– Как мы их найдем, господин полковник?

– Точку их последнего выхода в эфир тебе сообщит начальник отдела связи. Далеко они уйти от этого места не могли. Все остальные установки вы получите у инструкторов. Запомни только одно, я сделал на тебя большую ставку в надежде, что ты меня не подведешь. Я желаю тебе удачи.

Александр понял, что аудиенция с начальником разведшколы закончена. Он встал с кресла и, вытянувшись в струнку, развернулся и вышел из кабинета.

Часть вторая

Самолет болтало, как маленькое суденышко при хорошем ветре. Иногда «Юнкерс» резко падал в образовавшуюся воздушную яму, и пассажиры хватались за ручки металлической скамьи, еле сдерживая приступы рвоты и панического страха. Тарасову еще ни разу не приходилось испытывать подобной болтанки. Ему казалось, что его организм не выдержит, и в один прекрасный момент его просто вывернет наизнанку.

Из кабины вышел пилот и, увидев бледное лицо Александра, громко засмеялся.

– Что, плохо? – спросил он на ломаном русском языке.

– А ты, как думал? Ну, чего уставился? – с нескрываемой злостью произнес Тарасов. – Нашел над чем смеяться.

Пилот дружески похлопал его по плечу. Прежде чем вернуться обратно в кабину, он протянул ему флягу. Александр сделал два глотка и вернул ее обратно. Холодная вода несколько освежила его. Он закрыл глаза и попытался задремать.

Неожиданно самолет резко пошел вниз, стараясь вырваться из цепких когтей прожектора. Тарасов посмотрел в окно самолета: из темноты тянулись разноцветные трассы крупнокалиберных пулеметов. Где-то в стороне взорвались несколько зенитных снарядов, которые заставили заскрипеть металлический фюзеляж самолета. Вдруг один из парашютистов громко вскрикнул и сполз с металлического сиденья. Он широко открыл рот и стал жадно хватать им воздух. В уголках рта появилась кровавая пена. Его тело несколько раз дернулось, а затем вытянулось и замерло. Александр посмотрел в его сторону и увидел в борту самолета небольшое отверстие. Видимо, один из осколков зенитного снаряда, пробив обшивку самолета, застрял у парашютиста в легких.

«Пролетаем линию фронта, – подумал Александр. – Господи, лишь бы не сбили».

Сейчас все, кто находился на борту «Юнкерса», молили Бога, чтобы зенитчики не попали в самолет. Сделав какой-то немыслимый вираж, пилот смог вырваться из лучей прожекторов и уйти в темноту ночи. Из кабины вышел штурман и, посмотрев на тело убитого, направился к Тарасову. В этот раз лицо пилота было не столь веселым. Он жестом руки показал, что до выброски осталось восемь минут. Александр кивнул.

Над кабиной пилота вспыхнула красная сигнальная лампочка. Немец подошел к двери и открыл ее. В салон ворвались громкие звуки работающих моторов и поток холодного воздуха, который буквально прижал Александра к лавке.

– Пошел, – скомандовал пилот и рукой показал Александру на дверь.

Через секунду-другую Тарасов уже кувыркался в ночном небе, крепко сжимая кольцо запасного парашюта. Его резко дернуло вверх. Он посмотрел туда и увидел купол парашюта, который медленно покачивался в темноте ночи. Где-то внизу была земля, и сейчас, отбросив все, что крутилось у него в голове, Тарасов сосредоточился на приземлении. Он мягко коснулся носками валенок земли и повалился на бок. В рукава его полушубка забился снег. Он быстро вскочил на ноги, отстегнул парашют и стал гасить купол. Собрав шелк парашюта в охапку, он быстро закопал его в снегу. На это ушло всего несколько минут. Поправив на груди лямки вещмешка, он стал выбираться на дорогу, которая должна была находиться где-то рядом.

Выйдя на нее, он невольно присел на снег, заметив три человеческие фигуры. Он передернул затвор автомата и приготовился к бою.

– Где он, может быть? – произнес один из мужчин. – Я же видел, что он приземлился недалеко от места моей посадки.

– Здесь я, здесь, – прозвучал из темноты голос Александра.

Тарасов, отряхивая с себя снег, вышел на дорогу.

– Слава Богу, а то мы подумали, что с тобой что-то произошло. Давай, командуй, командир.

Тарасов вытащил карту, компас и быстро сориентировался на местности.

– Нам туда, – сказал он и рукой указал направление движения. – Где-то километра через три нас должны ждать.

Они шли около получаса, когда их догнала повозка. Александр вышел на середину дороги и поднял руку.

– Отец! Тебе, что не спится? Скажи, ты никого не встречал на своем пути? Ночью немецкий самолет гудел, может, опять парашютистов выбросил?

– Нет, сынки, никого не видел. Ночи сейчас темные и студеные.

Это был пароль. Александр улыбнулся и забросил автомат за спину.

– Ты прав, отец. В такую погоду хороший хозяин собаку на двор не выгоняет.

Теперь уже заулыбался старик, получив ответ на пароль.

– Здравствуй, Татарин. С удачной высадкой. Давайте, ребятишки, садитесь в сани. Нужно до рассвета добраться до выселок, там отдохнете.

Они быстро уселись, и старик, стегнув кнутом по крупу кобылы, погнал сани по дороге.

***

Старик вернулся вечером. Он снял у порога шапку и, перекрестившись, прошел в комнату и сел на табурет.

– Кое-как добрался, – выпалил он на одном дыхании. – Кругом воинские патрули, все дороги заблокированы, похоже, вас ищут.

– Пусть ищут! – с усмешкой произнес Космачев. – Ищи ветра в поле. Старик, пить будешь?

Тот снял с себя затертый до дыр полушубок и повесил его на гвоздь.

– Рано радуешься, соколик. Сегодня они заблокировали весь район, а завтра начнут шарить по деревням. Думаю, что вам нужно уходить отсюда как можно быстрее.

– Куда мы пойдем, старик? – спросил его Тарасов. – Сам говоришь, что дороги все заблокированы. Ты знаешь, где сейчас находятся «Лесники»?

– Нет! Откуда я могу знать?

– Ты здешние места знаешь хорошо, вот и подумай, где они могли укрыться от НКВД.

Старик протянул руку и взял рюмку мутного, вонючего самогона. Он опрокинул ее в свой беззубый рот и, отломив кусочек хлеба, начал жевать.

– Ну, что молчишь? Где они могли схорониться?

– Да не смотри на меня так, Татарин. Неужели, если бы я знал, тебе не сказал?

Старик встал из-за стола, снова надел полушубок и, взглянув на Тарасова, вышел из дома.

– Что будем делать, если они действительно начнут прочесывать деревни? В лесу в такую погоду долго не просидишь.

– Пока не знаю. Будем ждать, может, дед Тимофей что-то и придумает. Он здесь все места знает.