Лучший из цветов

К удивлению Набокова, Федя не только не откликнулся на зов своего старого друга, но и вовсе не подал каких-либо признаков жизни. Лишь на мгновенье пес как-то неестественно дернулся. Николай сослался на то, что собака предалась дневному, пусть и тревожному сну. Мужчина уже было собрался побрести прочь, как вдруг тело лежачего пса содрогнулось снова. На этот раз судорога была такой сильной, что пес буквально воспарил над землей и с глухим звуком припал к ней. В то же мгновенье тело резко и беззвучно исчезло за мусорной кучей, оставив на земле след.

Кровавый след.

Николай впал в настоящее оцепенение. Рука, сжимающая деревянную палку, затряслась в нервном тике. Лицо мужчины вытянулось, а нижняя губа, казалось, это было невозможно, оттянулась вниз еще сильнее.

– Федя! – промычал контуженный, не скрывая испуга в голосе.– Федя-я-я!

Глаза Набокова нервно забегали по сторонам. Мужчина облизал верхнюю губу и, выдавив из себя нечто неразборчивое, пригрозил палкой невидимому врагу, показывая свои самые смелые намерения. Послышался громкий звук… омерзительный и до ужаса принеприятнейший булькающий звук. С таким звуком всхлипывает несчастный, чье горло перерезают острым лезвием.

Бульканье настолько сильно въелось в расшатанное сознание Николая, что тот, бросив палку и закрыв уши ладонями, начал завывать от страха и отчаянья. При этом контуженный нашел в себе силы сдвинуться с места. Вопреки здравому смыслу, который страж городской свалки привык обходить стороной, Набоков направился не «от», а прямо-таки «к» источнику тошнотворного бульканья.

Осторожно завернув за кучу, Николай встал, как вкопанный, и изумленно открыл рот. Самые разные мысли обуревали мужчину в этот момент. Контуженный в миг представил образ огромного комара, который набросившись на Федю, проткнул его своим огромным хоботом и высосал кровь без остатка. В воображении Николая появилась и пиявка, огромная, склизкая и извивающаяся. Пасть ее представлялась настолько широкой, что она могла бы без труда за секунды высосать кровь целого слона, не говоря о человеке, и уж тем более о собаке.

Причиной всех этих образов стал Федя. Точнее то, чем он стал. Любой очевидец, застав эту картину, с уверенность сказал бы, что на свалке собака пролежала под лучами палящего солнца по меньшей мере неделю. Однако еще каких-то два часа назад своего четвероногого друга Николай видел вполне живым и здоровым.

Собачий труп, второй за это лето на счету Набокова, неподвижно лежал на земле. Теперь то была и не собака вовсе, а иссушенная мумия. Федя уменьшился в своих размерах по меньшей мере вдвое. Обезвоженное тело напоминало сухой пергамент, обволакивающий выступающие жилы, кости и мышцы бедного зверя. Тело окаменело и приобрело некую зловещую твердость и угловатость. Шерсть собаки будто слиплась. Покрытая слоем грязи и пыли, она совсем перестала походить на шерстяной покров, но превратилась в подобие драконьей чешуи. Иссушенная морда застыла в гримасе ужаса. Особенно выделялись передние клыки. Теперь, на фоне мумифицированного сморщенного черного тельца, они казались особенно белоснежными и сверкающими.

Вместо глаз Феди теперь виднелись два впалых кратера.

Неожиданно труп снова содрогнулся в конвульсиях. На этот раз все было иначе. Сквозь тонкий слой натянутой на скелет кожи отдельные клочки шерсти вдруг зашевелились. Внутри Феди что-то двигалось. И пока Николай отчаянно хватал своим ртом воздух, неведомая тварь прорывала себе ход сквозь органы и мышцы прямиком к голове.

И вот из глазниц собаки выползло нечто. Набокову не хватило бы слов, чтобы описать эту мерзость, равно как и не хватило бы жизни, дабы описать весь свой ужас. В безмолвии «нечто» наблюдало, как калека с воплем побежал прочь, после чего вернулось к своей трапезе.

В конце концов, внутри собаки еще оставалось немного крови.

Глава 2

1

– Давай, Юрец! Засунь ему эту шапку в… глотку!

Юрец, он же Юрий Рамзин, не сразу отреагировал на предложение своего приятеля. Для этого старшекласснику потребовалось определенное количество времени. Собирать посыл чужих слов в цельное и осмысленное предложение для этого подростка было задачей не из простых. Куда проще ему было воспринимать короткие, но четкие и прямые команды типа «Юрец, бей!», «Юрец, шухер!» или «Юрец, палево!»

На мгновенье лицо Юры вытянулось. Взгляд, какой можно было увидеть в учебниках древней истории на картинках с изображением пещерных людей, передавал всю пустоту черепной коробки подростка. Ржавые шестеренки в голове пятнадцатилетнего школьника со скрипом приходили в движение.

Это был рослый подросток с темными грязными волосами, выпирающей челюстью и, как было сказано ранее, совершенно крошечным мозгом. Череп Юры явно давал понять, что громиле достались все признаки древних приматов. Это было хорошо заметно по форме головы, крупная лицевая часть которой явно доминировала над крохотной мозговой. Конечно, за время пребывания в школе умственные способности Юры давно обогнали интеллект среднестатистического голубя, но при этом едва ли могли соперничать с мозгом белки.

– Юрец, не копошись! Живее!

– Да ща, ща, Тоха!

Приятель Юры, который был уже вне себя от предвкушения и почти переходил на визг, заслуживает внимания не меньше, чем его туговатый друг. Тоха, или Антон Сокольников, был полной противоположностью своего товарища. Он настолько отличался от Юры, что это не могло не бросаться в глаза. Если бас Рамзина отдавался эхом по всему школьному коридору, то Сокольников родился на свет с самым невообразимым тенором среди всех сверстников на планете. Антон был вдвое, если не втрое, ниже своего друга и казался совсем ребенком, пусть на деле ему тоже было пятнадцать. Он был белобрысым, имел круглую форму лица, оттопыренные уши, крысиные глазки и чересчур выпирающие передние зубы.

Два неразлучных персонажа, явное перевоплощение тигра Шархана и шакала Табаки, продолжали показывать всему миру свои мерзкие и подлые качества, которые только могли показать школьники, будучи отпетыми хулиганами.

– Шапка, Юрец, шапка!!!

– Ща, ща!

Наконец, Рамзин, в полной мере осознав, что говорит его товарищ, сумел-таки зафиксировать взгляд на обычной и ничем не примечательной вязаной шапке, валявшейся на полу. Впрочем, куда интереснее шапки был мальчик, который так же лежал на полу школьного коридора с разбитым носом, и на котором как рази восседал сам Юра, чрезвычайно довольный своим доминирующим положением.

Шоу началось.

2

Первая неделя сентября еще не успела подойти к концу, а Лев Лебедев снова вляпался в очередную неприятность. Она ворвалась в жизнь школьника в лице Юры Рамзина и Антона Сокольникова. Будет не лишним сказать, что эти двое были завсегдатаями жизненных неудач Левы с тех самых пор, как он перевелся в новую школу, однако мальчику казалось, что за время летних каникул они позабудут о его существовании или, что было бы весьма кстати, найдут себе более увлекательное, а, главное, полезное занятие. К сожалению, задиры не только не прекратили свои нападки, но и усилили напор потока своей агрессии во много раз. Ожидать иного исхода при встрече с этими малолетними изуверами было слишком самонадеянно.

Леву «взяли на мушку» в первый же день перехода в новую школу. Изначально все ограничивалось унизительными смешками и стебом за спиной новенького, но со временем снежный ком издевательств только разросся.

Постепенно малолетние негодяи расширили свои границы дозволенного. Сокольников придумал новые и изощренные оскорбления. Он, не стесняясь, выкрикивал их в коридоре, столовой и главном холле школы. Хулиган, правда, каждый раз озирался, нет ли поблизости учителей или директора. Антон был из породы тех, кто смелый лишь за широкой и массивной спиной товарища по типу Юры Рамзина. Такой бы никогда не набрался храбрости стать задирой-одиночкой. Трусливая натура этого бы не позволила. Сам здоровяк же редко донимал Леву словесно. Для этого у него, на манер отсутствия храбрости у Сокольникова, не хватало кое-чего иного – мозгов. Зато Рамзин был не прочь грубо толкнуть плечом Леву или проявить другую«незначительную», но очевидную физическую агрессию.

Очень скоро Лебедева почти на каждой перемене начали обзывать жирным, рыжим и очкастым уродом. Судите сами, бедный мальчик имел все атрибуты для того, чтобы стать идеальной жертвой школьных хулиганов. Полное телосложение, необычный окрас волос и череда веснушек на лице, очки с толстыми линзами… вкупе с мягким и пугливым нравом Левы – настоящий джек-пот для любого отпетого хулигана. Однако сегодня Лебедев был как раз-таки уверен, что ребята перестанут его донимать. Мальчик считал, что у него все предусмотрено. План Левы предусматривал наличие шапки, как самого главного и мощного оберега от задир. А потому, тот факт, что ему собирались засунуть головной убор прямо в рот, очень удивил школьника. Это никак не соответствовало его плану.

Лев Лебедев, действительно, имел излишки веса и рыхлое тело. Очки в старомодной оправе тоже не придавали парню брутальности. Что касается волос, то они имели не просто рыжий цвет, а ярко-огненный оттенок. Лева еще не встречал в своей жизни людей с таким же цветом волос. В какой-то момент мальчик даже уверил себя в том, что с его волосами и правда что-то не так, и, может быть, он, действительно, достоин порицания со стороны хулиганов.

И вот у Левы созрела, как ему казалось, гениальная идея. Подросток рассудительно подметил, что если прикрыть свою кудрявую рыжую шевелюру плотной вязаной шапкой, то ребята успокоятся. План, как могли бы многие заметить, имел свои тонкости и слабые стороны. Выявление этих самых сторон сейчас и наблюдала толпа ребят, собравшись на потасовке в школьном коридоре.

Стоило Леве показаться в вязаной шапке среди толпы подростков, и Лебедев тут же стал центром всеобщего внимания. Он рассчитывал на противоположный эффект, надеясь на неприметность и скрытность, но судьба распорядилась иначе. Находясь в помещении в шапке, да еще и в такую жару, подросток обрек себя на пристальные взгляды и насмешки ровесников. Для хулиганов же Лебедев превратился и вовсе в лакомый кусочек.

Встретившись в коридоре с Рамзиным и Сокольниковым, под угрожающий взгляд первого и визгливый хохот второго, Лева прошел мимо, отведя взгляд. Надеясь избежать конфликт, Лева не мог сдержать улыбку.

Это была ошибка.

Так сложилось, что у Юры Рамзина день не задался с самого утра. Игорь, старший брат мальчика и единственный близкий родственник, довольно в жесткой и грубой форме указал подростку, что если еще раз французский бульдог Юры по кличке Киллер нагадит в гостиной, то младший Рамзин съест это дерьмо. Ну а в этот раз… Игорь просто размазал фекалии Киллера по лицу своего брата. Конечно, это травмирующее, постыдное и ужасное событие Юра предпочел поскорее забыть. И все бы ничего, но именно в тот момент, когда воспоминания об этом кошмаре вернулись к Рамзину, навстречу шел Лев Лебедев. И улыбался. Почти смеялся.

Юра был уверен, что именно над ним.

Мгновением позже, Рамзин со всей силы ударил Лебедева прямо в нос. Лева тут же повалился на пол, а Юра, оседлав своего оппонента с непривычной для такого бугая ловкостью, вмиг собрал вокруг себя толпу, предвкушавшую что-то зрелищное и захватывающее.

Дети бывают порой слишком жестоки.

3

Некоторые кричали. Кто-то побежал за учителем. Однако большинство предпочли снимать происходящее на камеру своих смартфонов. Через объектив камеры можно было легко разглядеть двух подростков, лежавших на полу школьного коридора: рослого и сильного, полного и слабого.

– Я принес шапку. Я…

Очередной удар в переносицу выбил из Левы все слова. Послышался хруст оправы очков. Из глаз тут же брызнули слезы, что вызвало улыбку у Рамзина и дикий хохот у Сокольникова. Но причиной слез мальчика была не боль, Лева лежал с разбитым носом в полном непонимании происходящего. Шапка! Ведь он принес в школу шапку! Мысль о том, что его план провалился, ударила по Леве сильнее, чем размашистый удар верзилы.

Дыхание перехватило. Крики окружающих детей напугали мальчика. Лева начал кричать. От неожиданности ему стало страшно. Он не пытался сопротивляться. Он попробовал что-то сказать сквозь слезы и струйки крови, что стекали из ноздрей прямо в рот, но Рамзин не оценил попытки. Напротив, он еще больше разозлился и собрался уже было ударить снова, но тут вспомнил о шапке и словах Антона.

Шоу продолжалось.

Обхватив щеки Левы твердыми пальцами, Рамзин с легкостью сдавил их так, что мальчик непроизвольно открыл рот. Леву буквально трясло от страха. Резкие удары, крики, падения – все это в высшей степени пугало.

«Бабулечка, пожалуйста, забери меня!»

В этот момент мальчику очень сильно захотелось убежать к своей бабушке. Она никогда его не обижала, и его рыжие волосы никогда ее не злили.