Лучший из цветов

И Денис в нем был вожаком.

Наконец, пора перейти к прекрасной части этого квартета. Алина Мышкина скромно сидела на кожаном диване в конце кабинета и нервно перебирала пальцы. Волнение и страх – все, что сейчас испытывала школьница.

Девочка была твердо уверена, что ей здесь не место. С одной стороны, она оказалась здесь по собственной глупости, проявив инициативу и рассказав об инциденте. С другой стороны, нельзя было бездействовать, позже на смену глупости могло прийти осознание малодушия. Ей пришлось выбирать: либо быть очень смелой, либо проявить привычную трусость. Выбор определил течение дальнейших нескольких месяцев, о которых она задумается еще не раз.

Девушка была весьма недурна. Ее даже можно было бы назвать симпатичной, если бы не замкнутость и куча комплексов. Такие вещи любую девушку делают незаметной тенью, не дав шанса раскрыться их личности характерными оттенками. Потому прямые каштановые волосы Алины казались слишком тусклыми, лицо слишком серым, а походка— неуверенной и скованной. Даже миленькая яркая футболка и обтягивающие штаны смотрелись на девушке как-то блекло и невыразительно.

Однако, главная причина, по которой Алина Мышкина старалась держаться от людей в стороне, был ее особый дар. Ее тайна. Ее проклятье. Он передался девочке от прабабки по женской линии. Говорили в свое время, что старуха предсказывала будущее, гадала на кофейной гуще и общалась с умершими. А еще она умела делать такое ядреное пойло от похмелья, что все деревенские мужики знали ее адрес наизусть. Что ж, у Алины с этим было все иначе. Она боялась своих видений и старалась не обращать на них внимания. Но они возникали все чаще и чаще. Так, еще вчера вечером девочка, не осознавая этого, нарисовала окровавленные разбитые очки. Очки Льва Лебедева.

А сегодня…

Пришла пора разобраться в сути происходящего.

2

— Расскажи еще раз, Илья, что там у вас произошло, – устало произнес Андрей Константинович, глядя в окно своего кабинета и методично потирая переносицу.– Только говори четко и по делу. Мне нужны факты, а не эмоции. Шума мне после вас и так хватает…

Илья, облизнув разбитую губу, с привычной для него бодростью, принялся вновь рассказывать свою версию событий:

– Мы шли с классом в кабинет химии. У нас там должен был быть следующий урок. По пути мы услышали какой-то гул, но думали, это опять младшеклассники бегают по коридору. Когда мы подошли поближе, то увидели потасовку. Толпа. Драка. Я бы сказал – избиение. Я не видел, с чего все началось, но, по-моему, все очевидно.

– И что же тебе очевидно? – со вздохом произнес Залежный усталым тоном человека, который хотел бы в эту самую секунду оказаться где угодно, но только не в кресле собственного кабинета.

Илья, мельком взглянув на Бурунова, который, казалось, ко всему проявлял насмешливое безразличие, с кривой улыбкой на лице ответил:

– Да то, что Рамзин замучил бедного парня чуть ли не до смерти.

– Так, таких слов мы тут не говорим…

– Но это правда, – спокойно, но твердо возразил Кустов.– Вы сами видели состояние парня.

После небольшой паузы Андрей Константинович спросил чуть громче обычного, обращаясь ко всем и ни к кому одновременно:

– Все так и было? Вы все видели одно и тоже? Или, может, кто-то все видел с самого начала?

– Да это было натуральное избиение, а не…

– Кустов, я сейчас обращаюсь не к тебе.

Денис, усмехнувшись, тупо уставился на свои кроссовки и, сунув руки в карманы толстовки, предпочел хранить молчание. Алина же не обладала такой же внутренней стрессоустойчивостью. Как только Залежный поднял на девочку вопросительный взгляд, трусиха тут же принялась за объяснения:

– Рамзин, действительно, начал первый, – голос Мышкиной дрожал.—Мы как раз стояли с девочками в коридоре. Лева шел навстречу ребятам. Они с Сокольниковым…

– Они с Сокольниковым и до этого шпыняли бедолагу! —тут же твердо вставил Илья, взглянув на Алину ободрительно, словно пытаясь показать, что здесь у нее есть поддержка в его лице.

Лицо девочки тут же залилось краской. Все-таки Илья Кустов был единственным приятным бонусом, который достался Алине в этой неприятной ситуации.

Но, кажется, Илья не собирался на этом останавливаться. Войдя во вкус и снова облизнув нижнюю губу, он посмотрел на Дениса и подытожил:

– Уроды, знаете же, что у парня аутизм.

Бурунов, не глядя ни на кого, медленно поднял голову. С отталкивающей и пугающей улыбкой на лице, Денис посмотрел на потолок и медленно проговорил:

– А я то что? Я в драке не участвовал. – И, помолчав, мальчик добавил, глядя на Илью:

– В отличие от тебя. Ты – герой, Рамзин – хулиган. Вы же уже повесили на него ярлык виновного. Как будто этот разговор что-то изменит.

– Денис, Юру в мой кабинет приводят почти каждый день! Но я все равно все случаи школьных потасовок, с его участием или без, разбираю отдельно. Я его не обвиняю заведомо, я лишь хочу разобраться в ситуации. Поэтому все вы здесь. Это уже не шутки. У Рамзина серьезные проблемы.

Бурунов на это только лишь развел руками и снова опустил голову.

А потом тихо произнес:

– Парень засмотрелся и сам врезался в Юру прямо носом. Так все было, я думаю. Даун сам виноват, что не смотрел по сторонам.

– Бурунов! – резко вскрикнул Андрей Константинович, для которого повышать голос было так же нехарактерно, как для черепахи отрастить крылья.– Еще раз так выразишься, и я буду говорить с тобой по-другому.

Алина, чувствуя, как накаляется обстановка, вжалась в диван еще сильнее и в который раз пожалела о том, что вообще сегодня пошла в школу.

– Но это твои приятели, – холодным тоном продолжал Илья, игнорируя оскорбления Дениса и его разговор с Залежным.—А ты стоял в толпе и смотрел. Ты мог им помешать.

В этот момент Бурунов медленно обернулся и посмотрел прямо на Мышкину. Почти моментально девочку сковал холод, и она быстро отвела свой взгляд в сторону.

– Ну, а она вообще подруга этого… аутиста, – весело заявил Денис.– И что-то я не видел, чтобы она вступилась за бедолагу. Смотрела на его избиение так же спокойно, как и все.

– Я не его подруга! – ответила девушка, но осознав, в каком свете она себя выдает, прошептала:– Просто соседка…

К стыду Алины, подросток был прав. Когда Илья влетел в Рамзина и ударил его ногой по лицу, началась новая потасовка. Пока парни обменивались взаимными ударами и давали толпе новую порцию зрелищ, Лева продолжал рыдать на полу, а сама Мышкина лишь смотрела на это со стороны.

Девочка знала о своем малодушии, но ничего не могла с этим поделать. Сверстники и так считали ее странной, а потому лучше было бы лишний раз не высовываться. Да и знакомство со Львом не доставляло Алине особого удовольствия. Просто соседи, никаких обязательств. И все же, она могла вступиться за соседа, учитывая обстоятельства.

И это крайне удручало Мышкину.

«Ведь я сразу поняла, что так будет, – думала про себя Алина.– вчерашний рисунок… Я точно знала, что так будет!»

– Слушай, Бурунов, – Илья, посчитав, что подросток переходит границы, процедил сквозь зубы:—Отвали от нее…

– Так, все успокоились, – окинув взглядом всю троицу, произнес Залежный.

– Да что я вообще тут делаю? – Бурунов обратился напрямую к заместителю директора.– Вы с меня за драку хотите спросить или что?

Как бы не хотелось признавать, но в словах Дениса была доля истины. Сокольников сбежал, как только запахло жареным. Разговор с Рамзиным оказался почти бессмысленным. Его не пугает ни полиция, ни отстранение от занятий, ни собственное моральное падение.

Лишь упоминание о старшем брате Рамзина, которого пригрозили вызвать в школу, вразумило здоровяка. Андрей Константинович знал, что Игорь Рамзин заменяет Юре родителей, как знал и то, что его методы воспитания были слишком… садистскими. Мысль о том, какие неприятности будут у Юры, когда его брат узнает о случившемся, заставила зам. директора школы нервно сглотнуть ком в горле.

– В общем, подытожим, – предложил Залежный, проигнорировав Бурунова. – К Рамзину будут применены строгие воспитательные меры. Его отстранят от занятий на пару дней, а после он будет выполнять ряд исправительных работ на территории школы. Если семья пострадавшего не напишет заявление в полицию, на что я очень надеюсь, все этим и ограничится. Но Льву Рамзин компенсирует всю сумму материального ущерба. Как минимум – это разбитые очки. Алина, у Лебедева ведь есть только бабушка? Она сможет за ним приехать?

– Я…, – девушка отвечала весьма неуверенно, – не думаю. Она очень старенькая, но…, – тут Мышкина мельком взглянула на Илью и сказала уже более уверенно: —Я могу проводить его до дома. Мы же соседи.