Республика Татарково – 1. В тихом омуте

Мария не курила, и уж по одному этому Шилин к ней благоговел, и при необходимости всегда шёл ей на помощь, иногда и подменял её, если Машу отпускал мастер с работы раньше.

У Маши как раз выдался тот самый случай – нужно было обязательно уйти с работы. И тут помощь Палыча, выручка его была очень кстати. Она ещё до обеда с ним на эту тему разговор заводила. И он с той же готовностью согласился.

– Но, – предупредил, – без разрешения Филиппа, я не могу тебя отпустить. Я хоть и хороший начальник, но, как видишь, маленький.

Застав в пультовой Нину и Шилина. Маша Палычу обрадовалась. Присутствие единомышленников всегда окрыляет.

Маша спросила:

– Филипп не приходил?

– Нет ещё, – ответила Нина. – Через полчасика нарисуется.

– Вы-то, Нина, Палыч, меня отпустите?

– Беги хоть счаз. Но сама понимаешь… – развёл Шилин в стороны ладони, лежащие на столе.

– А если к Хлопотушкину подойти, отпустит?

– Михалыч отпустит. Это человек. Он завсегда идёт людя?м навстречу. Только он, это, опять же без мастера не сможет решить этот вопрос. Опять всё сомкнётся на Филе. Так что, Филька на смене и начальник, и добрый деятель.

– Добродетель, – поправила Нина, хмыкнув с усмешкой.

– Вот-вот. Иногда добрый, иногда одиозный, – (слышал где-то это словцо – одиозной – и понял его как ругательное или порицательное, но культурное.) – Так что, как расположишь его к себе. Вон, у Нинки спроси, как енто делается? – с усмешкой кивнул он на женщину.

Нина вскинула на него настороженный взгляд.

– Чего ты мелешь, мельник?

– Чего? Знам чего, не проболтамся.

– Вот и помалкивай.

– Маш, я чё-нить сказал?

Маша, улавливая намёк, усмехнулась. Но поддержала Шилина.

– Да ничего вы не сказали. Об чём вы? – я даже не поняла.

Нина достала из нагрудного кармана спецовки припрятанную сигаретку, сунула её между губ, а из бокового кармана – спички.

– Ты ладно тут курить. Иди вон, на улицу, – кивнув на уличный выход, сказал Шилин с едва уловимой виноватинкой.

– А у меня как раз здесь курилка. Видишь, и пепельница на столе, – она взяла с подоконничка небольшого окошка со стороны мельницы пепельницу из жестяной консервной банки и выставила на середину стола. В ней было несколько окурков и пепел.

Чувствовалось, Нина завелась.

– Ну ладно. Коли так, пошёл я.

– Иди. Там шнек стонет, смажь. Не то оба скрипите, чего непоподя.

Павел Павлович поправил на голове кепочку, и чему-то добродушно усмехаясь, вышел. Выходов из пультовой было два. Первый – в цех, к печи, и состоял из тамбура с двумя дверями. Тамбур был построен недавно, в целях гашения шума от мельницы и печи. Второй выход – через пультовую на улицу – аварийный, уже пробитый в стене после ввода цеха в эксплуатацию.

2

Нина Притворина пришла на дробильно-сортировочный завод (ДСЗ) почти сразу после школы. Лето «поошивалась» в областном городе, в попытках куда-нибудь поступить, даже сдавала экзамены. Но баллов не добрала. И не то, чтобы хуже всех сдавала вступительные экзамены, а вот одного балла не хватило. И что удивляло, вместе с ней поступали абитуриентки и с худшей подготовкой. Только глянешь в аттестат и видишь, какая зафиксирована в нём зрелость. Однако ж, вот. Не она, а эти подружки как-то умудрялись проходить и учиться. Если, конечно, учатся.

Раздосадованная, Нина вернулась обратно домой, с упрямым намерением попытать счастье на следующий год. Но, увы, вместо зубрёшки увлеклась другими занятиями, в результате которых пришлось выходить замуж. Гришка оказался парнем заводным и покладистым. Вернулся в посёлок после горного техникума и на ДСЗ уже год отработал мастером. К нему она и попала транспортёрщицей в смену. Когда дружили, влюблялись, встречались, казалось, была влюблена. Оттого и не устояла перед ним. Буквально через две недели он сломил её сопротивление, правда, вялого при первых же атаках, и горячих при ответных порывах. А там и беременность.

На вид Нину красавицей не назовёшь, но в ней с годами развился женский шарм, который проступал в улыбке, во взгляде. После родов она округлилась, но не до явной полноты, а в формах, которые сглаживали угловатость. И ещё она почувствовала в себе острую сексуальную потребность. Эта чувственность заводила её даже при кормлении ребёнка. Когда он брал сосок в ротик, сосал молоко – это были адовы муки, особенно мучительны, когда не было дома Григория. Порой ей становилось жалко мужа при гашении этих приступов. И даже после кормления ребёнка, груди оставались самым чувствительным эрогенным зонами.

И однажды, уезжая со второй смены раньше, но поздно по времени суток, не ожидая даже сама от себя такого, вдруг согласилась прокатиться с водителем автобуса на берег Угры. Вечер, перетекающий в ночь, был тёплым, ласковым и как будто бы наэлектризованным какими-то молекулами, атомами ли, которые будоражили сознание, щекотали тело, особенно груди, растекаясь чувственностью по телу. До возвращения мужа со смены оставалось больше двух часов, и почему бы за это время не искупаться. О цели, ради которой отпустил её муж с работы домой, забылось. А причина – приезд матери Нины, та вернулась из Жиздры от старшей дочери, у которой провела остаток отпуска. Она позвонила зятю на работу под вечер и попросила его отпустить дочь пораньше.

После этого купания тот парень ещё не раз вывозил её на природу, и пружина, которая когда-то притянула её к мужу, понемногу ослабла, стала податливой и к другим.

Потом она перешла работать в цех «муки», где работала её мама. И тут нашла дополнительный допинг. Тут её слабость совпадала с наклонностями Филиппа. Научились проделывать эти мероприятия незаметно, по-тихому и на удовольствие. Позже Филипп увлекался и другими, но про неё не забывал. И это тоже совпадало с её интересами и запросами. И хоть проводились эти мероприятия скрытно, однако Шилин каким-то образом их всё-таки вычислил…

Вениамин Филиппов хоть и не считал себя большим специалистом в той области, в которой отработал уже пять лет, однако кое-какие специфические тонкости усвоил. Придя в цех «Муки» слесарем в механическую бригаду, он вскоре перевёлся машинистом помольного оборудования. В то время ввели такую должность. До этого в смене было шесть рабочих должностей: машинист шаровых мельниц, машинист помольного оборудования, кочегар газовых печей, транспортёрщик (ца), сменный слесарь и мастер смены. Конечно, самих рабочих было втрое больше, на каждый цех по девять, а то и по двенадцать человек. Если разнести их по сменам, по три-четыре рабочих.

О том, что означает новая должность (машинист помольного оборудования) никто никому не объяснял, и что она за собой влечёт, относительно льгот, вредности, и что даёт такая должность рабочему при выходе на пенсию. Главное, оклады сохранены. А тем более, на предприятии, относящееся к Среднему машиностроению, то есть полузакрытому, а в отдельных регионах – секретному, тут не больно-то станешь проявлять интерес. Ведь любопытство не порок, но если его будет слишком много, то такому человеку помогут охладить его в местах прохладных, или подсушить в местах слишком жарких. И потому с давних времён люди полагались на образованность и компетентность соответствующих органов, в том числе и на инспекторов отдела кадров.

На подобного рода предприятии, ОК имел при себе Особый отдел, где велась своя картотека на каждого работника – от уборщицы до Генерального директора. И если последний и пара-тройка ответственных лиц имели к ней доступ, то для всех прочих – это был ларчик за семью печатями, и за белой металлической, как сейф, дверью. И как представлялось, здесь могли работать только компетентные, только серьезные люди, как и все работники Отдела кадров. Поэтому все кадровые и должностные изменения рабочими принимались за чистую монету.

Вениамин Филиппов, имя почему-то не прижилось в коллективе, и о нём как будто даже забыли, то есть Филипп – из слесарей перешёл в машинисты помольного оборудования по двум причинам. Первая – относительно спокойная работа и на одном месте. А с введением в строй второй очереди цеха «муки» и вовсе показалась комфортной. Следи за подачей масла на вал молотковой мельницы, за температурой на выходе из мельницы, кочегару печи делай указание – повысить или понизить температуру. В принципе, на смене, машинист что бригадир. И тут хоть маленькая, но власть, и работа легче, чем у слесарей. Тем более в мехбригаде перспектив роста нет. А со среднетехническим образование, пусть даже не по родственной специальности, болты крутить как-то…

Это была вторая причина. Филиппов два года назад закончил заочно техникум по специальности – электрооборудование сельскохозяйственных предприятий. Диплом получил, а вот знания… И потому не слишком-то рвался на данную профессию, в это электрооборудование. Даже преддипломную практику проходил, не покидая цех, и дипломную работу ему написали за две сотни рублей. Но честолюбие диплом повысил. Тем более что двое выпускников из этого заведения, и почти одногодки, окончившие его ранее, работают механиком цеха и мастером смены – Ананьин и Холодцов. А слух прошёл, что с введением в строй третьего цеха «муки», будет введены ещё три штатные единицы мастеров. Однако ввели лишь одну, старшего мастера, и та какое-то время была вакантной. Позже её занял Дончак, переведённый из начальников Горного цеха, потом Авдеев.

И будучи ещё машинистом, а позже мастером Филипп уловил ещё одну возможность, которой можно пользоваться по-тихому и себе на удовольствие…

3

Спускаясь по металлическому трапу вниз на первый этаж, Шилин увидел мастера. Тот подходил к лестнице. Но, заметив машиниста, Филипп подождал, когда тот спустится.

Сойдя с трапа, Шилин сказал мастеру:

– Ты, это, отпусти девку-то. Я присмотрю за транспортёрами и бункерами.

– Посмотрим, – неопределённо ответил Филипп и спросил: – Как тут дела?

– В порядке.

В пультовую Филипп вошёл не торопливо, с деловым видом оглядел пульты.

На двух ящиках напротив входа, стоявшие большими тумбами под широким окном, на крышках, служащие панелями и пультами управления, горели зелёные огоньки. На них же находились во включённом положении чёрные рычаги-переключатели и пара тумблеров. Что указывало на то, что процесс подачи отсева в бункера идёт нормально и транспортёры включены. Затем оглядел вертикальный щит, стоящий во всю стену от уличного окна и до окна печи, возвышающийся от пола почти до потолка. На нём вмонтированы приборы, отслеживающие работу мельницы, печи, бункеров. На диаграмме ровной синей ленточкой ложилась запись температуры в камере сгорания печи. Ровной чертой шла запись на другом приборе – температура на выходе из мельницы. Загрузку на неё показывал ещё один прибор, напоминающий циферблат часов, только значительно больше, и стрелка на нём колебалась с большой амплитудой. Приборы меньших размеров, казавшиеся не основными, его не интересовали.

Все приборы указывали на спокойный процесс работы. Собственно, когда постоянно есть сырьё и нормальная загрузка, то и цех работает стабильно. Но ДСЗ и его второй поток вот-вот остановится – кончился камень. Машин нет.

Автобаза работает на пределе, и стоит одному БЕЛазу выйти из строя начинаются проблемы. Вначале на заводе, затем и в цехах «Муки». А если два БЕЛаза встали – туши печь. И оставшиеся на линии машины поворачивают на первый поток. Хотя бы его обеспечить работой. Да и с запуском старых цехов больше мороки. Поэтому из двух зол приходится выбирать наименьший, хоть и малопродуктивный – останавливать второй поток ДСЗ, и третий цех «муки», и его мельница обычно крутится вхолостую.