Пестрые очерки

Пестрые очерки
Александр Портнов

Кто ошибочно назвал Гомера слепым, когда предки славян разграбили Рим и открыли самогон, как переплелись кровные связи самодержцев, как возникли крупнейшие месторождения золота, марганца и алмазов, как ищут руду, как живется геологам – и еще о многом другом в этих «пестрых рассказах». Неожиданность сочетания разнообразных тем дает надежду на встречу с широким кругом читателей.

Пестрые очерки

Александр Портнов

© Александр Портнов, 2016

ISBN 978-5-4483-0717-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Гомер был зорче нас

Самогон изобрели славяне!

Считается, что спирт впервые получили или арабы в УП или итальянские алхимики – в Х1 веке. Самогонщики древности предполагали, что из вина при перегонке выделяется его дух, названный по-латыни «спиритус». Отсюда и название – спирт. Называли эту жидкость также «водой жизни» (аква вита) и использовали ее преимущественно, как лекарство от всех болезней. С 14 века водка или «горилка» стала хорошо известна и в Западной Европе, и на Руси.

Однако имеются основания считать, что на самом деле самогон был открыт гораздо раньше и, конечно же, предками славян! Но не считайте это шуткой, поскольку о «горилке» и ее потребителях подробно рассказывает… Гомер в поэме «Одиссея». Изобретение самогона великий поэт приписывает древним племенам фракийцев.

Как известно, Одиссей и его спутники в своих странствиях попали в пещеру к гигантскому людоеду – одноглазому циклопу Полифему. К несчастью для путешественников, циклоп захотел полакомиться человечиной: он завалил выход из пещеры огромным камнем и для начала сожрал живьем четырех товарищей Одиссея. Одиссей хотел было пронзить его печень медным мечом, но сообразил, что отвалить огромный камень, закрывающий вход в пещеру, им не удастся. Тогда он задумал хитрый план, налил полную чашу предусмотрительно захваченного вина и обратился к людоеду:

Выпей, циклоп, золотого вина, человечьим насытясь

Мясом; узнаешь, какой драгоценный напиток на нашем

Был корабле; для тебя я его сохранил, уповая

Милость в тебе обрести: но свирепствуешь ты нестерпимо.

Циклоп выпил чашу и был приятно удивлен необычным вкусом вина. Он выпил еще две полные чаши и сказал:

Есть и у нас, у циклопов, роскошных кистей винограда

Полные лозы, и сам их Кронион дождем оплождает;

Твой же напиток – амброзия чистая с нектаром сладким…

В награду он пообещал Одиссею съесть его последним – и спросил, как его зовут. Мое имя «Никто», – ответил хитроумный Одиссей.

…Стало шуметь огневое вино в голове людоеда.

Тут повалился он навзничь, совсем опьянелый; и набок

Свисла могучая шея, и всепобеждающей силой

Сон овладел им; вино и куски человечьего мяса

Выбросил он из разинутой пасти, не меру напившись.

И тогда Одиссей выполнил свой план: он пронзил единственный глаз циклопа горящим колом.

…Яблоко лопнуло; выбрызгнул глаз, на огне зашипевши…

Дико завыл людоед – застонала от воя пещера…

Сбежавшиеся на крик циклопы обступили пещеру, спрашивая:

«Кто же тебя здесь обманом иль силою губит?» – «Никто! Никто!», – ревел в ответ ослепленный Полифем.

«Если никто, то чего же один так ревешь ты?» – ответили циклопы и разошлись по домам. Утром Полифем стал выпускать из пещеры свое стадо, ощупывая спины баранов – и Одиссей и его спутники выскользнули из пещеры под их брюхом.

Возникает вопрос: каким удивительным по крепости вином Одиссей опоил огромного циклопа?.. Ведь греки постоянно пили сухое виноградное вино без особого вреда для себя, а циклоп, как видно из его слов, тоже умел его изготовлять и постоянно употреблял – причем его не выворачивало наизнанку. Между тем в тексте «Одиссеи» содержится информация, позволяющая предположить, что уже в древнейшие времена существовали напитки, гораздо более крепкие, чем сухое вино…

Греки обычно употребляли красное сухое вино крепостью 8 – 10 градусов, перед употреблением сильно разбавляя его водой. Сладкое вино тоже было слабым – его получали из недоброженного виноградного сока или путем настаивания вина на изюме. Но Гомер подробно рассказывает о необычном вине, которым опоили Полифема: Одиссей захватил его на обратном пути из Трои – при разграблении города Исмар. В нем жили не греки, а киконы, фракийское племя, предки южных славян и скифов. Вино подарил Одиссею Марон, сын Еванфеев, жрец разрушенного города, в благодарность за то, что его дом греки пощадили при грабеже.

Напиток действительно был необычным – не слабым, сухим и кислым, а, как рассказывает Гомер, «…крепким, божественно-сладким, огневым, искрометным, золотым и медвяным», причем «…нацедивши в чашу с вином в двадцать раз боле воды – запах из чаши был несказанный: никто тут не мог от питья воздержаться». Напиток этот был таким редкостным, что в городе киконов его тщательно прятали от всех: о нем даже в доме жреца Марона «…не ведал никто из рабов и рабынь и никто из домашних, кроме хозяина, умной хозяйки и ключницы верной».

Что же представлял собой этот таинственный драгоценный напиток, «последний шанс» спасения Одиссея? Думается, что «ключевые слова» для его определения даны Гомером: «крепкий», «огневой», «золотой» и «медвяный». Это значит, что «вино» было таким крепким, что оно могло… гореть! Золотой цвет – это цвет меда; мед дает также необходимую «сладость амброзии» и сильный приятный запах. Крепость и запах напитка сохранялись даже при двадцатикратном разбавлении! Выходит, что это была… «горилка», скифско-славянская медовуха крепостью не менее 70%!..

Вероятно, на базе меда некоторые «специалисты» глубокой древности научились готовить самогон, причем высокого качества. Любопытно, что горилку-медовуху Гомер обнаруживает именно у предков славян, для которых, в отличие от греков, виноделие было непривычным занятием. Зато в собирании дикого лесного меда и его «вторичной» переработке – им не было равных.

Но технологию изготовления самогона они держали в строжайшем секрете: напиток был очень редкий и, судя по восхищенному описанию Гомера, ценился, применительно к современным оценкам, дороже самого лучшего нынешнего коньяка… На греков, привыкших к воде с небольшой примесью сухого вина, такой напиток производил неизгладимое впечатление своим ошеломляющим воздействием. Гомер, поражающий всех исследователей своей энциклопедичностью, знал, хотя бы понаслышке, о таком волшебно-крепком вине; именно его он дал, как «секретное оружие» в руки Одиссея для победы над бесчеловечно-жестоким людоедом Циклопом.

Не верьте красавицам, наркоту приносящим

Известно, что прекраснейшей женщиной древности была Елена, дочь Зевса и Леды. Красота очень осложняла ей жизнь, поскольку от женихов не было отбоя. Еще девушкой ее похищали герои Тесей и Пирифой, а потом освобождали другие герои – братья Диоскуры. Потерявшие голову красавцы древнего мира могли бы перебить друг друга, но помог совет Одиссея, царя острова Итака: выбор должен оставаться за дочерью Зевса. Хитроумному Одиссею казалось, что Прекрасная Елена с ним откровенно кокетничает, но на этот раз он просчитался. Разборчивая «мисс Вселенная №1» предпочла царя Менелая, а Одиссею пришлось жениться на Пенелопе.

Но красота принесла Елене одни несчастья. Когда Зевс благоразумно устранился от спора трех богинь за «яблоко раздора» и назначил судьей троянца Париса, все богини, забыв о вреде коррупции, стали беззастенчиво предлагать Парису взятки: Гера – власть над миром, Афина – великую мудрость, Афродита – любовь Елены. Перед последним соблазном молодой троянец не устоял, и с помощью Афродиты он в очередной раз похитил красавицу. В результате на рубеже ХП-ХШ веков до н.э. началась Первая мировая война древности, Парис был убит и Елена стала женой его брата. Когда Троя была взята штурмом, сожжена и разграблена, Елену вернули мужу-победителю – царю Менелаю.

В «Одиссее» Гомер рассказывает, как Телемах, сын Одиссея, в поисках отца приезжает в гости к царю Менелаю. Конечно, здесь же находится и Елена. Хотя она прожила бурную молодость, сменив множество мужей и любовников, Менелай по прежнему вроде бы любит ее и уважает. Елена «…на креслах села, прекрасные ноги свои на скамью протянувши», а царь Менелай при виде одиссеева сына начинает вспоминать Троянскую войну и бесконечную череду погибших героев. Воспоминания неожиданно приобретают «опасный поворот», все присутствующие рыдают, а главное – Менелай вспоминает об откровенном предательстве жены в то время, когда она была женой Дефиоба, брата Париса.

Прекрасная Елена,

итальянский скульптор Антонио Канова (1757 – 1822).

Как известно, греки-данайцы не могли взять Трою и пошли на хитрость. По совету Одиссея они оставили у стен города огромного деревянного коня, якобы в дар троянцам, а сами отплыли от побережья; внутри коня сидели вооруженные до зубов лучшие греческие герои. Радостные троянцы окружили коня и решили ввезти его в крепость. Но Елена не поверила данайцам, дары приносящим; более того, она попыталась ловко спровоцировать греков. Именно об этом предательстве и вспомнил захмелевший царь Менелай:

К нам ты тогда подошла – по внушению злому, конечно,

Демона, дать замышлявшего славу враждебным троянам, —

Трижды громаду коня обойдя с Дефиобом и отвсюду ощупав

Ребра ее, ты начала вызывать поименно данайцев,

Голосу наших возлюбленных жен подражая искусно.