В поисках настоящего

– Например? – я не совсем понимал, почему старец вдруг снова стал философствовать.

– Например, в том мире существует такой закон – чтобы не остаться должным, за все нужно платить. Если хочешь что-нибудь получить, нужно что-нибудь отдать.

– Или если еще проще. Я – миру, мир – мне, – наконец-таки понял я.

– Вот именно!

– И что я теперь должен за разговор с Вами?

Слепец засмеялся:

– Молодец! – в очередной раз похвалил он меня. – Быстро соображаешь. Только вот цену ты назначаешь сам – это же твой мир, не забывай. А сполна ли расплатился, поймешь потом. Если цена была достойной – мир ничего у тебя отбирать не станет.

– Вы помогли понять многое. Теперь моя очередь помочь, а заодно и расплатиться. Чем могу быть полезен?

Но старик все равно не желал облегчать мой удел.

– Думай абстрактно, включай воображение, встань на мое место и реши, чего бы я хотел.

Чего же он хочет? Чего жаждет человек, доведший свою жизнь и даже свою смерть до такого состояния? Вернуть все как было? Выбраться отсюда?

– Чтобы усталость поскорее прошла, – раздался голос слепого старика, – невыносимая усталость.

«Включай воображение!»

Я дотянулся до рюкзака и, порывшись немного, нащупал искомое. Протянув деду «случайно» прихваченный с собой компакт-диск, услышал просьбу:

– Включи, пожалуйста.

Осмотрев бумбокс, я понял, что играло радио. Хотя совершенно непонятно, каким образом – место для батареек было пусто, шнура не было. Открыв крышку, вставил диск, нажал кнопку «плей» и сделал погромче.

Сначала из динамиков раздался женский голос, быстро проговаривающий непонятные слова, и лишь затем послышалось сочетание фортепьяно и тарелок – сочетание Tides-s. По-то-о-ки, направления, течения.

Слепой до самого конца мелодии внимательно вслушивался в каждый льющийся из динамиков звук, в каждую ноту, заливающую комнату ощущением жизни. Ощущением движения. Потока.

Лишь когда мелодия сникла окончательно, дед протянул к магнитофону руку и на ощупь нашел кнопку «стоп».

– Мы с тобой в расчете, – как показалось, с новой интонацией умиротворения прошелестел старик. – Чтобы окончательно погрузиться в себя, не хватало лишь хорошей мелодии. Эту безвкусицу, что выплевывал проигрыватель и музыкой-то назвать нельзя. Как же она раздражала. Вот уж где, действительно, наказание! Именно раздражение держало меня здесь. Я больше не хочу находиться в этой разрухе. Хочу уйти в себя, где я молод, свободен и жив. Спасибо.

В ответ я лишь кивнул. Хотелось отдать бедняге больше, но, кажется, большего ему и не требовалось.

– А теперь иди. Не мешай слушать музыку, – прервал мои размышления слепец.

– Но… – попытался я возразить. Было еще о чем спросить. Он не мог об этом не знать.

– Дальше все вопросы ты сможешь задать себе и постепенно отвечать на них, следуя к цели. Иди!

Сам не знаю почему, я ужасно расстроился – уходить совсем не хотелось. Но и оставаться здесь больше не было смысла. Ведь у меня действительно появилась настоящая цель. Старец сдержал обещание.

– Спасибо, – настала моя очередь благодарить.

Вместо ответа он лишь вяло кивнул. Казалось, этот иссохший, одинокий человек растворяется в воздухе прямо на глазах. И в комнате его оставалось все меньше и меньше.

– Тебе не хватает прошлого – у тебя его попросту отобрали. Дабы обрести настоящее, ты должен найти прошлое, – еле слышно шептал старик. – Запомни: главная задача каждого в этом мире – найти себя через недостающие фрагменты. Лишь закончив мозаику, ты сможешь открыть свою дверь. Или ты сделаешь это, или мир поглотит тебя, растворив без следа. Точно так же, как это произошло со мной. «Кто я?» – ответь на этот вопрос. Пусть он станет для тебя главной задачей. «Кто я?» – вот твоя нить Ариадны.

Слепой больше не шевелился. Показалось, именно сейчас он уходил все дальше от этой грязной, разом опустевшей без него комнаты туда, где «молодость, свобода и жизнь».

Я встал. Каждый шаг давался с трудом. А в голове заевшей пластинкой кружились слова старика: «Смерть хороша тем, что дает человеку безупречную свободу, ограниченную только лишь собственными стереотипами и выбором. Смерть хороша тем…»

Обернувшись, кинул последний взгляд на старца. Он улыбался, блуждая в прошлом, которого у меня нет, но будет. Обязательно будет.

Лишь стоило выйти в другую комнату, как под ногами опять захрустел, зашуршал мусор. Осторожно ступая, я прошел к выходу, но не удержался и снова оглянулся. Отблески костра, танцующие тени на полу. Словно ничего и не изменилось. Словно не было разговора и самого деда. Хотя… Что-то неуловимое пропало и больше уже не вернется никогда.

Я достал фонарь из бокового кармана и включил его, чтобы смело шагнуть во мглу. Обволакивающий мрак лишь подтвердил догадки: когда я сюда пришел, само здание, вторя усталости своего хозяина, с каждым сделанным им вдохом разрушалось все сильней. А ныне оно замерло, прислушиваясь к чему-то новому, непонятному, зарождавшемуся в душе слепца под мелодию «Тайдс».

Предстояло вернуться к поезду. Стоило лишь подумать, что вновь придется столкнуться с этим чертовым Полем Отчаянья, как меня затрясло и к горлу подступила тошнота. Только не это! Должен же быть другой выход!

Как сказал мудрец, исток всего – воображение. Значит, другой путь – в обход поля, а не сквозь него – наверняка существует. Нужно его только суметь увидеть. Но как?!

Тут меня осенило! Кажется, он что-то говорил о стеклянной крыше на чердаке! Да и просто выход на саму крышу подойдет! Если удастся подняться и тьма окажется разбавленной светом луны, то (вполне возможно) получится увидеть, где стоит поезд и выбрать верное направление. А если повезет – то и проложенную через поле дорогу.

Светя фонариком под ногами, доверившись интуиции, я стал пробираться сквозь комнаты и залы по направлению к лестничной площадке. Это оказалось совсем несложно – ноги вели сами.

Добравшись до пункта назначения, я понял, что мне повезло намного больше, чем мог рассчитывать: все лестницы до самого верха уцелели. Но все равно ступать старался очень аккуратно, проверяя каждую ступень на прочность.

Поднявшись на пятый этаж, рядом с пролетом я обнаружил комнату, вход куда был прикрыт сорванной с петель дверью, лишь частично прикрывающей проем. Стоило немного помочь двери, как она с готовностью рухнула на пол, разлетевшись в щепки.

От самого входа помещение было завалено какой-то непонятной субстанцией. Смесь земли, глины, битого кирпича, песка и разного мусора единой зыбкой горой возвышалась до самого потолка с зияющей прямоугольной дырой. Судя по всему, это и был проход на чердак.

Вознамерившись подняться по всему этому хламу, я думал, что особые усилия не понадобятся. Однако, уже первые несколько движений показали, насколько я ошибался – два шага вперед, три назад. Единственная опора – более-менее крупные куски кирпичей и труб. Правой рукой я держался, чтобы не сползти вниз, а левой держал фонарь, поэтому дотянуться до следующего выступа оказалось просто невозможно. Настоящий альпинизм!

Съехав в очередной раз к самому подножью неприступной горы и немного поразмыслив, я решил, во-первых, осветив ее, постараться запомнить каждый брусок-опору; во-вторых, спрятать фонарь, чтобы освободить руки; в-третьих, уже полностью подготовленным начать восхождение на этот «Эверест».

Хорошенько разбежавшись (насколько возможно), я прыгнул и преодолел, как мне показалось, меньше половины мусорной груды. Тело отдало резкой болью в правом боку и тут же сползло вниз. Я как можно скорее стал шарить руками по сторонам. Иначе еще чуть-чуть – и я снова окажусь внизу. Наконец, опора была найдена.

То ли камень, то ли кусок кирпича накрепко увяз в куче. Не упуская шанса, я подтянулся и охватил его другой рукой. Так и завис, тяжело и глубоко дыша, будто я не валяюсь брюхом на скопище строительного мусора, а болтаюсь над бездонной пропастью.

Честно сказать, я даже не был уверен, стою ли на месте или двигаюсь вниз. А может, завис в десяти сантиметрах от пола и чувствую себя героем. Меня окружал абсолютный мрак.

Не знал, что добраться до чердака так сложно. Но я готов постараться. Что угодно, лишь бы не Поле!

Уткнувшись щекой в слитную массу, я застыл в неудобной и нелепой позе, чувствуя всем телом абсурдность своего положения.

Хотя опустевший рюкзак был почти невесом, руки, начиная неметь, ощущали тяжесть, тянувшую вниз – пора двигаться дальше. Я начал искать ногами новую опору, которая оказалась совсем рядом. Оперся, оттолкнулся, нашел рукой еще один выступ. Так потихоньку я продвигался вверх, пока, наконец, не осознал, что ладони цепляются за что-то гладкое и длинное. Проем! А там уже – дело техники – сделать последний рывок и, скинув рюкзак, повалиться на ледяной бетонный пол.

Я на чердаке!

Сколько сил у меня забрали эти четыре-пять метров?! Теперь другая дорога должна… Нет, просто обязана найтись! Иначе это будет нечестно – столько сил впустую.