В поисках настоящего

Я послушно скинул с плеч рюкзак, снял куртку и собрался было усесться, где стоял, но старик велел «приземлиться» рядом. Так я и сделал, оставив между нами преградой проигрыватель, разбавляющий мое напряжение неясной мелодией. Странно, но от того, что сел вплотную к колонкам, звук не стал вразумительнее ни на йоту.

Старик ковырялся палкой в костре, а я молчал, размышляя, этих ли перемен и изменений ждал.

– Мне есть что рассказать, – вдруг заговорил старец. – Так что спрашивай. Или ты хочешь, чтобы я за тебя все сам сделал?

– Я… Я не знаю, – мой голос казался чужим. – Я так долго ждал этого случая, так сильно хотел хоть с кем-нибудь поговорить, чтобы мне ответили на все эти бесконечные вопросы. И вот теперь даже сл?ва нормально сказать не могу.

И, действительно, на каждый произнесенный звук нещадно уходили остатки сил. Безумная слабость навалилась на меня. Казалось, еще чуть – и мой позвоночник, не выдержав, надломится отчаянием, изведанном в золотом лабиринте. Одно только воспоминание о поле вызывало тошноту.

– Долго, говоришь, ждал ответов? – переспросил старик. – А как долго?

– Не… Не знаю, – пожал я плечами. – Долго, и все. Просто, чем дольше поезд нес меня куда-то, чем больше мест я видел, тем странности и порождаемые ими вопросы становились все сложнее.

– Долго и все, – опять повторил за мной старец, а затем, после коротких раздумий приказал, – расскажи-ка о себе.

Я послушно приступил к пересказу своей небольшой и в принципе ограниченной жизни проводника: о непонятном составе без локомотива; о появляющихся и исчезающих вещах; о местах остановок; о неудачных попытках побега; о буднях, окруженных сплошными недоразумениями и загадками; о бессмысленном выполнении своих никому ненужных обязанностей.

Как ни странно, но сага вышла внушительная. Хотя, казалось бы, сколько той жизни – раз-два и обчелся! Пока я привыкал беседовать с другим человеком, дед внимательно слушал не шелохнувшись. Хотя меня интересовала реакция незнакомца на мой рассказ, я так и не посмел взглянуть в его сторону. Сам не знаю, чего боялся.

– …И думал, что, одолев поле, встречу что-то или кого-то, для кого был построен этот полустанок. Правда, все оказалось не так просто, как предполагал в начале пути – пробираясь сквозь эти джунгли, отчаивался тысячу раз. Думал: никогда уже не выберусь из…

– Поле Отчаянья, – перебил меня старик.

– Что?! – опешил я.

– Поле Отчаянья – так это поле зовется.

– Почему? – удивился я.

– А ты как думаешь? Ведь только что сам говорил, – в голосе старика явно слышалось раздражение. – Не знаю, для чего оно нужно именно здесь, но это факт.

Я смотрел на гаснущее пламя. Света все меньше…

– Оно не выпустит никого, пока не доведет до отчаянья – в этом его суть.

– Но зачем?

– А ч-черт его знает! – старик развел руками. – Может, оно так проверят?

– Проверяет? – еще больше удивился я. – На что?!

– На что. Для чего. Зачем. – Передразнил дедуля. – Может, хватит глупить? Начинай головой думать! Мозги на что?!

И в самом деле, я даже не старался разбираться, просто желая получать готовые ответы.

– Проверка, – решил предположить. – Смогу ли я испытывать отчаянье. Проверка на выдержку и силу.

– А точнее – на слабость, – поправил он. – Только слабые способны добраться сюда.

– Но поче… – начал было я, но сам прервал очередной необдуманный вопрос. – Сюда могут добраться лишь те, кто способен отчаяться – слабые. Потому что они ищут, и им… То есть нам нужны ответы.

Старик удовлетворенно кивнул и уже продолжил сам:

– Сильным, напористым не нужно ничего, кроме их силы и постоянного ее подтверждения. Они прут и прут вперед, не страшась препятствий, не зная, что победа может быть скрыта в поражении. Вот такие «победители», не позволяющие себе отчаяться, и разгребают колосья до бесконечности. Или пока не научатся признавать проигрыш, выбирать другой путь.

Единственное, что мне оставалось делать – это поспевать за ходом мыслей собеседника.

– Ты никогда не замечал, что победа приходит исключительно за чередой неудач, а истинный успех – вслед за отчаяньем? Неспособный отчаиваться человек не увидит выход из лабиринта.

– Сдаться, чтобы победить, – повторил я. – И сколько людей пробралось сквозь это поле?

– Двое. Ты второй.

– А первый кто?

– Я, – грустно ответил старик, подкрепив слова тяжким вздохом.

– Что это за место? – спросил я, оглядываясь вокруг, словно наделся увидеть ответ в руинах.

Старец лишь хмыкнул. Мол, ишь ты, шустрик нашелся! И только тогда я решил посмотреть на своего первого собеседника.

Голова прислонена к стене. Все высохшее, словно окаменевшее, лицо изрезано шрамами глубоких морщин, а закрытые веки выражали усталость.

Вдруг короткая белая борода расползлась и проступило какое-то подобие улыбки.

– Что это за место? – повторил он. – Ты задал очень важный вопрос. Не зная ничего, все силы бросаешь на поиски ответов.

Немного подумав, я кивнул, но сомневаюсь, что он увидел это.

– Справедлив ли окружающий мир? Подчиняется ли простым, понятным и привычным для тебя физическим законам? Насколько он опасен и как его можно изменить? Все эти вопросы возникли у тебя с тех самых пор, как ты оказался в своем вагоне – это так?

– Да, – согласился я без промедления. – Сколько себя помню, все пытался разгадать и предугадать, что меня может ждать?

– Ну и дурак! – выругался аксакал.

– Почему же?! – хотел обидеться я, но передумал, решив, что сейчас есть вещи и поважнее.

– А потому! Если бы ты следил не за этим дурацким миром, а за собой, то уже давно ушел бы далеко вперед. А так только сейчас оказался здесь.

– По-вашему, я мог попасть сюда раньше?! – казавшиеся беспочвенными обвинения вывели из себя.

Он поднял руку и пальцами потер сомкнутые веки, затем ладонью провел по лицу. Этот жест мог означать лишь одно – усталость. Безмерную, непосильную для человека ношу.

– Не злись, – сказал он мягко. – Когда-то я был очень требовательным к себе, а значит, многого требовал от других. Теперь-то и требовать смысла нет, но привычка осталась и не хочет уходить. Так что прости и не злись. Ты ведь пришел искать ответы, так?

– Да.

– Вот и хорошо. Я многое могу рассказать, что, несомненно тебе поможет и станет отправной точкой для дальнейшего пути.